Шлейф сандала

– Я не брал! Не брал! – воскликнул Прошка. – Еленочка Федоровна!

– Зовите полицейского, - процедил Жюль. В его глазах промелькнула насмешка. – Пусть заберет этого гаденыша.

– Никто никого не заберет! – я толкнула Прошку за спину. – Вы мерзкий, трусливый человек! Разве можно оговаривать ребенка?!

– Пришли сюда из своей грязной конуры и пытаешься убедить всех, что ни в чем не виноваты? – парикмахер посмотрел на собравшихся, ища поддержки. – Нищета. Воры!

– Аккуратнее со словами, Жюль!

Женский голос показался мне знакомым. И когда девушка вышла из-за мужских спин, я непроизвольно улыбнулась. Ксения Александровна Алпатова. Та самая девушка, что приходила ко мне перед венчанием с судьей.

– Что такое? Разве я не имею права защищать свое имущество? – Жюль побледнел. – Ксения Александровна…

– Я видела, как твой слуга положил запонки под полотенце, - неожиданно заявила она, хмуря красивые брови. – Как не стыдно!

Теперь парикмахер вспыхнул. Его глаза забегали, но сказать в свое оправдание ему было нечего.

– Пойдемте, Елена Федоровна, - девушка взяла меня под локоть. – Здесь нам нечего делать.

Я повернулась к оставшемуся без прически мужчине и сказала:

– Приходите после трех к нам. В цирюльню Волковых. Я все сделаю.

После чего взяла Прошку за руку, и мы покинули салон.

Глава 65

Экипаж Ксении Алпатовой стоял неподалеку от салона Жюля. Кучер увидел нас, потом посмотрел на небо и накинул на голову глубокий капюшон плотного плаща. Супруга судьи предложила мне проехать в ее экипаже, и я не отказалась. Хотелось скрыться от чужих глаз. В душе бушевала буря. Да и на улице тоже. Гроза все-таки разразилась нешуточная. Если до этого с неба падали одинокие прохладные капли, то стоило нам забраться в карету, как начался ливень.

Ксения порылась в ридикюле и протянула Прошке маленькую жестяную коробочку с «Монпансье».

– Держи. Ты сильный мальчик.

– Конечно. Потому что я будущий мужчина, – Прошке хотелось плакать, я видела это по его глазам. И скорее всего от обиды, а не от боли.

– Ты уже мужчина, - улыбнулась ему девушка. – Самый настоящий.

Мальчишка немного приободрился и занялся конфетами. Он положил один леденец в рот, блаженно сощурился, а потом засунул коробочку в карман штанов. Я была уверена, что он помчится с «Монпансье» к Машутке.

– Вы тоже не принимайте близко к сердцу случившееся, – Ксения посмотрела на меня добрыми глазами. – Все прекрасно поняли, что произошло. Жюль сам себе наступил на павлиний хвост.

– Я не из обидчивых, - усмехнулась я. – Такие люди вызывают во мне гнев и брезгливость.

– Думаю, Жюль получил хороший урок. Вопрос лишь в том: понял ли он хоть что-то… Если честно, я сомневаюсь, - с грустью произнесла девушка. – Это такая порода людей. Не обращайте внимания на его выпады, живите собственной жизнью и добивайтесь успехов несмотря, ни на что.

– Благодарю вас за поддержку, - ответила я, чувствуя, как гнев спадает. Действительно, кто он такой, чтобы из-за него портить себе настроение? Слизняк.

– Елена Федоровна, разрешите поинтересоваться, что у вас за духи? – вдруг спросила Ксения. – Я никогда ранее не слышала этого аромата… Очень необычно.

– Я сделала их сама. Они называются «Эйфория», - мне было очень приятно, что она обратила внимание.

– Сами? – удивилась девушка. – Неожиданно… Вы умеете смешивать ароматы?

– Да. Мне нравится это делать. Жаль, что из-за дороговизны эфирных масел не получается создавать много других запахов, - ответила я, и Ксения вдруг поинтересовалась:

– А вы могли бы создать уникальный аромат именно для меня?

– Да. Конечно, - я внимательно посмотрела на нее. Брюнетка с карими глазами, в которых тепло светились янтарные крапинки. – Я даже знаю, как он должен звучать.

Шанель номер пять. Классика!

– Что вам нужно, чтобы создать для меня аромат? – было видно, что Ксения загорелась идеей заполучить духи, которых ни у кого еще нет.

– Мне нужно масло лимона, бергамота, нероли, ванили, иланг-иланг, жасмина, ландыша, ветивера и обязательно немного мускуса. Сандал, роза и амбра у меня есть, - на удивление быстро, я вспомнила составляющие Шанели. Хотя в этом не было ничего странного. Их я из эфирных масел создала самыми первыми.

– Я куплю вам эти масла. Сколько вы возьмете за свою работу?

От радости я чуть не подпрыгнула на сидении. Мой первый заказ!

– Нисколько. Но с условием, что вы оставите мне эфирные масла, - ответила я, приходя в восторг от того, что у меня могут появиться новые ингредиенты для моих экспериментов.

– Да ради Бога! Мне-то они зачем? – засмеялась Ксения. – У меня есть еще одно пожелание.

– Да, я слушаю вас.

– Если духи мне понравятся, назовите их моим именем, - девушка сложила руки в умоляющем жесте. – Прошу вас! Мне будет так приятно!

Что ж, прости меня Эрнест Бо*, но твои духи теперь будут называться «Ксения». Возможно, это было нечестно по отношению к знаменитому парфюмеру, но я быстро себя успокоила. Нет, я не украла его аромат, а дала ему возможность создать что-то новое! Мало ли… может, в будущем появится нечто куда более вкусное, чем Шанель №5. Да и вообще, вряд ли моя «Ксения» будет полностью идентична со знаменитыми духами. Эрнест Бо использовал альдегиды*, которые помогали добиться более выгодного тона, яркого и одновременно чистого.

– Я не против. Духи должны носить имя той, кому они изначально предназначались, - ответила я, вызвав у супруги судьи настоящий восторг. Она радовалась, как ребенок, получивший долгожданную игрушку.

Перед тем как мы с Прошкой покинули экипаж, Ксения сказала:

– Елена Федоровна, я пришлю к вам слугу. Передайте ему список с маслами.

– Хорошо, - ответила я, чувствуя к ней расположение. – До скорой встречи.

Уже на крыльце парикмахерской, я поняла, что внутри что-то происходит. Кто-то громко разговаривал, ему отвечал визгливый голос дядюшки, и у меня появилось подозрение, что нагрянули очередные неприятности. Таким тоном Тимофей Яковлевич изъяснялся, находясь во взволнованном состоянии.

– Ох, не нравится мне это… - прошептал Прошка. – Еленочка Федоровна и улица наша тесной стала… Вона карет сколько!

Витая в облаках я даже не заметила этого и, оглянувшись, убедилась, что Прохор прав. Четыре экипажа стояли по ту сторону улицы, загромождая проезд.

Приготовившись дать отпор всем, кто пришел со злом в мой дом, я почти ворвалась в зал. Прошка влетел следом и встал передо мной, будто это не ему недавно накрутили ухо. Но я ошиблась. В парикмахерской происходило совершенно другое! Это были клиенты! Они примчались сюда быстрее меня, и бедный Тимофей Яковлевич не знал, что со всем этим делать.