Шмордонские войны

Джем, задумавшись, повертел какой-то пакет в руках и сунул его в чемодан.

– Да, тут еще будет посылка, – сказал Премьер-министр.

Он вынул из-под стола длинный картонный футляр, снял с него верхнюю крышку и достал бронзовую розу невиданной красоты. Джем, не обладавший тонким чувством художника, все равно понял, что видит перед собой произведение искусства.

Роза представляла собой копию живого цветка, отлитую в бронзе каким-то гениальным кузнецом, обладавшим невероятным чувством гармонии. При взгляде на нее казалось, что именно этот металлический шедевр послужил Дважды Грохнутому Богу образцом для сотворения столь прекрасного растения. Длиной она была не более локтя, но весила прилично, если судить по лицу Морса, покрасневшему от натуги.

– Ну вот, – сказал Премьер-министр, кладя розу на стол. – Наконец-то мы сможем исполнить последнюю волю человека.

– Конкретнее, – пожелал Джем, не спуская глаз с цветка.

– Радист Шмора Первого, которого, кстати, звали Дятлом, сдался самым последним. После взрыва бомбы, к которой привязался император, радист помог наладить навигационное оборудование для отправки пустого шмордонского десантного корабля домой. После этого он женился и стал жить как все. Естественно, что он не голодал, так как шмордонские техники и инженеры всегда ценились на вес золота. Но его постоянно терзала одна мысль: почему он не смог предотвратить прыжок Шмора. Видимо, верность императору вколачивается в шмордонцев гвоздями. Правда – неизвестно в какое место, потому что большинство сдавшихся в первую Шмордонскую войну были обезврежены самыми обычными сочинскими шлюхами. Но случай с Дятлом особый. На старости лет он занялся кузнечным делом. Эта роза – плод его мастерства. В завещании он попросил передать ее шмордонским властям с тем, чтобы они закрепили ее на памятнике Шмору Великому. В прошлую войну мы просто забыли о его просьбе. А сейчас вспомнили и решили исполнить последнюю волю радиста, тем более, что это нам ровно ничего не стоит, а Джаппурия от последней войны осталась только в выигрыше. Передадите розу императору как знак доброй воли, и этот жест добавит вам политических бонусов.

Джем уложил розу в коробку и спросил:

– Кстати, шпионы Сант и Дивер где? Так и работают на Тринадцатой планете?

– Кто же их подпустит к золоту? Шпионов оттуда убрали. Их вернули в каменоломни.

– У меня будет к вам просьба. Отправьте, пожалуйста, каждому из них по килограмму сосательных конфет.

– Каких конфет? – удивленно спросил Морс.

– Ну, леденцов.

– С повидлом внутри или без?

– Не надо с повидлом. Такие конфеты слишком быстро тают во рту. А нужно, чтобы они сосались до умопомрачения. И каждый месяц посылайте шпионам по килограмму каждому. Стоимость можете вычитать из моего жалованья. Откажутся брать, ничем их больше не кормите. Пусть сосут и вспоминают доброго старину Джема!

– Хорошо, – пожал плечами Морс. – Пора прощаться. Мне, знаете ли, некогда. И так я потратил на вас много времени.

– Что может быть важнее инструктажа посла?

– Беспорядки на Слякоти. Представьте себе, этот осел Крах – министр экономики – организовал счет и призвал жертвовать деньги на установку памятника Комару-освободителю. Не поверите, но люди прислали около двадцати миллионов тагриков! За такие деньги можно не то что памятник – мавзолей построить. И вот перед зданием правительства появился монумент из бетона высотой всего полтора метра. Самое интересное – бюст комара. Голова с глазами, хобот и начало крыльев. Больше ничего. Группа жертвователей написала на Краха кляузу в прокуратуру, подозревая его в откровенном воровстве. Тот через газеты ответил, что денег на производство полной фигуры не хватило в связи с тем, что работа была поручена известному скульптору по имени Торч Астральный, который высоко ценит свой труд.

– Это он изваял в городе Колотуне на Дубаре скульптурную группу, состоящую из белого медведя с моржом? Там у медведя на голове лосиные рога, а у моржа из пасти вместо клыков торчат две бутылки водки?

– Да. Но у меня есть сведения, что скульптор, одухотворенный патриотическим порывом, не взял с Краха ни тагрика! Короче, народ в Заквакинске третий день выходит на демонстрации с требованием обломать обоим (и заказчику и скульптору) рога, ноги, руки и вообще все, что торчит…

– Отправьте этого Краха к Санту с Дивером и добавьте еще один килограмм конфет от меня.

– Все, – произнес Морс. – Идите в свой «Ландыш». Он стоит на седьмой стоянке.

– Мой джабль называется «Нежный бутон юности» – напомнил Джем.

– Назывался, – поправил его Морс. – Теперь у вас новый звездолет. Посол не должен летать на ржавых джаблях. Ну, а по поводу названия… Шмордонцы вернули джабль «Дыра в сортире», угнанный шпионами. Министр полиции Квас опять обратился к королеве с просьбой переименовать его. В связи с победой сердце королевы оттаяло, и она выполнила просьбу, но частично. Теперь его джабль носит другое название. Но не «Звезда в законе», как желалось министру, а «Флакон в салоне»… В том же указе она распорядилась присвоить посольскому джаблю имя «Ландыш моей любви». Пользуйтесь на здоровье!

Джем, уже вставший со стула, вынужден был опустить свой зад обратно.

– Черт знает что! – воскликнул он. – Морс, знаете, а давайте поменяемся джаблями!

– Давайте! – тут же согласился Премьер-министр, не раздумывая.

– И как называется ваш? – с подозрением спросил Джем.

– Я вам еще и свой шморовоз в придачу загружу, – предложил Морс.

– Так каково его название, – не клюнул на приманку Джем.

– И водителя дам. Пусть потренируется в Шморе. Говорят, там уличное движение напряженное…

– Имя!!! – заорал Джем.

– «Крышка гроба» – с отвращением произнес Морс.

Джем молча вскочил со стула, схватил чемодан, сунул под мышку коробку с розой и скорым шагом пошел к двери.

– А как же обмен джаблями?! – крикнул ему в спину Морс.

– Я лучше на «Ландыше» полетаю, – ответил Джем, не оборачиваясь. – Имя как имя…

Неожиданно дверь распахнулась и в кабинет, чуть не сбив Джема с ног, влетел запыхавшийся Кебаб. Вид его был ужасен! Мало того, что вся одежда Кебаба представляла собой ком измочаленного тряпья, лицо его сплошь краснело отпечатками губной помады.

– Ф-фу, успел, – сказал он, взмахнув руками.

– Куда успел? – спросил Джем.

– Короче, переписал я большую часть своего наградного состояния на мамочку. Ну, и еще кое-на кого… Пусть занимаются, чем хотят. А люблю я их или нет – какая разница. Ведь они произвели меня на свет! Ну и спасибо им большое. Можно сказать – рассчитался я с ними за это… Так, где джабль? Поехали! Срочно! А то будет поздно! Если меня догонят, уже не получится вырваться! Я и так вышел только за сигаретами, хотя, если честно, не курю по жизни!

– Стоп! – вмешался Премьер-министр, вставая из-за стола. – Вы никуда не едете. Вас нет в штате посольства, и потому аккредитационные документы не готовились.

– Плевать! Выпишите мне справку, что я работаю водителем.

– Водитель уже есть.

– Еще один будет… Ну, на худой конец – поваром назначьте. Я кукурузу варить умею!

– Прекратите! – крикнул Морс, нервничая. – Штат согласовывался с Шмордоном! Документы готовились две недели. Никуда вы не полетите!

– Полетит, – сказал Джем, поворачиваясь к Морсу лицом. – Иначе не полечу я. И если мне придется остаться здесь, то я обещаю вам в течение месяца устроить революцию, сопряженную с бунтом и государственным переворотом, ибо семейная жизнь несколько скучна для такого человека как я.

– Да летите, куда хотите, – каркнул Морс, устало падая на стул. – Пусть одного из вас посадят за провоз запрещенных мигрантов, а второго – за незаконное пересечение границы и шпионаж.

– За нас не беспокойтесь, – посоветовал Джем. – Лучше подготовьте на Кебаба нужные документы и отправьте их курьерским джаблем.

– Да-да-да! – истерически замахал руками Морс. – Проваливайте скорее! Счастливого пути!

Джем с Кебабом вышли из кабинета и громко хлопнули дверью.

В дверях шлюзовой камеры джабля их встретили двое. Первым был Хапс, а вторым – неизвестный сутулый индивидуум с недобрым лицом, кривыми ногами и большим острым животом.