Шоколадница и маркиз

Забросив колено на край уступа, я выбралась… Баллор-отступник! На следующий скальный уступ со свисающим со стены канатом! Чиряков вам пониже спины, монсиньор ректор!

В этот момент Катарина Гаррель из Анси достигла сразу двух точек: невозврата и кипения. Назад пути не было. Спускаться, опять брести по жердочке? Ну уж нет. А от ярости меня буквально трясло,и перед глазами возникло алое пульсирующее марево. Поплевав на ладони (так на вилле иногда делал мой садовник месье Петруччи, прежде чем взяться за черенок лопаты), я продолжила восхождение.

Ненавижу, всех ненавижу. Особенно мэтра эр-Рази! Почему? Его фамильяр – грифон, вот почему! Огромная крылатая бестия, на ней, наверняка, можно подняться с комфортом. Почему у меня нет грифона? Почему я не сорбир?

От протянутой мне сверху руки я поначалу отмахнулась.

– Мадемуазель Гаррель, – с лас?овым смешком сказал мэтр Девидек и, схватив за запястье, без усилий втащил меня на ступень.
– Браво, коллега, прекрасный результат.

Я тяжело дышала и таращилась на группу студентов, сидящих вокруг костра. Мы были на… Повертев головой, я решила, что полянка с костерком располагается на крыше одной из академических башен.

– Присоединяйтесь к вашим товарищам, мадемуазель, - прeдложил Девидек.

Заметив Мартена с Лазаром, я присела рядом с ними. Молодые люди, как и я сама, едва могли шевелиться от усталости.

– Какой кошмар! – прошептала я и подула на стертые в кровь ладошки. – Неужели нас каждое утро теперь будут заставлять карабкаться по скалам?

Лазар грустно улыбнулся:

– Это отбор, Кати. Девидек прогнал всех по сорбирскому лабиринту.

– Отбор для чего?

Парень пожал плечами, я посмoтрела на других студентов. Исключительно филиды, ни одного овата, и девушек, кроме меня, не было. Несколько знакомых по лекциям лиц,и, к сожалению, одно знакомое не тoлько по лекциям. Виктор де Брюссо высокомерно поморщился, встретив мой взгляд,и отвернулся.

«А чего мы ждем?» – хотела я спросить, но мэтр Девидек уже приветствовал новоприбывшего:

– Наконец, Шанвер, вот уж не думал, что вы окажетесь последним.

– Прошу прощения, мэтр, – ответил ?pман, он был не в форме, простые узкие штаны, свободная сорочка, – мне пришлось задержаться подле невесты.

– Да, да, конечно. Бедняжка Мадлен, такая самоотверженность… Присоединяйтесь к товарищам, Шанвер.

Арман прошел к Брюссо, сел около него на землю, шевалье перебросились парой неслышных мне фраз.

– Итак, господа, - провозгласил Девидек, – то есть, простите, дама и господа…

Молодой учитель исполнил шутовской поклон в мoю сторону:

– Многие из вас уже поняли, что подверглись сегодня испытанию сорбирского лабиринта. Примите поздравления. Чтоб доcтичь именно этого места, нужно обладать недюжинным упорством и волей к победе. – Тут он заметил мою поднятую, как на уроке. руку. – Да, мадемуазель?

– Прошу прощения, мэтр. Правильно ли я поняла, что карабкаться сюда нам было не обязательнo?

Соглашусь, вопрос я сформулировала прескверно. Но Девидек его понял.

– Дело в том, мадемуазель Гаррель, что сорбирский лабиринт подстраивается под характер и физические данные испытуемого. На каждом его этапе у вас был выбор. ?сли бы в коридоре вы решили остановиться у питьевого фонтанчика, маршрут ваш продолжился бы в абсолютно другом направлении.

Никаких фонтанчиков я не заметила, но кивнула.

– Отказавшись ступить на мост, вы спустились бы по внешней галерее башни, не воспользуйся канатом у скал, обнаружили бы, например, сквозную пещеру, и так далее. Но вы выбрали то, что выбрали,и вот вы здесь.

Девидек развел руками, будто заключая всех присутствующих в объятия:

– Назовем ваш отряд, например, «стихийники». И теперь, коллеги, нам осталось бросить жребий, чтоб разбить вас на подгруппы. Да, Брюссо?

– Простите, мэтр, – протянул Виктор, – а нельзя ли нам разделиться по личным предпочтениям?

– Увы, нет, – покачал Девидек головой, - приказ монсиньора.

Брюссо посмотрел на Армана, как будто в поисках поддержки,тот пожал плечами.

Учитель обвел нас внимательным взглядом, кажется, пересчитал:

– Сейчас каждый из вас опустит правую руку в костер.

Шанвер сделал это первым, я одной из последних, не из опаcки, просто пропускать единственную мадемуазель никто из шевалье не собирался. Ожога не почувствовала , небольшая щекотка, вот и все.

– Достаточно, – решил Девидек. – Tеперь посмотрите на ладонь,там должна появиться мудра.

У меня была «вода». Мартен показал мне свою руку. Тоже «вода». Лазар? Тоже!

– Ваша дюжина, коллеги, должна разделиться на три квадры, в соответствие с полученной мудрой. Огонь, ветер, вода…

Студенты перемещались в поисках своей квадры, мы ждали четвертого. «Ветер» полностью укомплектовался, «огонь» пока был втроем. Итак, Ша?вер или Брюссо? Кто из них? Нелепый детский азарт. Какая разница, кто из шевалье станет нашим условным товарищем в условной квадре? Это же сорбирские штучки – боевой порядок и все прочее. Арман дружески хлопнул понурившегося Виктора по плечу, и они одновременно обошли с двух сторон Девидека. Брюссо присоединился к «огню».

Учитель кивнул:

– Великолепно. Теперь вы пожмете руку каждому из своих товарищей по квадре. Не торопитесь, это важный обряд, рукопожатие закрепит связку боевого порядка.

Девидек немного помолчал, как будто к чему–то прислушиваясь.

– Засим, дама и господа, я с вами прощаюсь до завтра, меня ждут другие группы.

Он шагнул в костер и пропал. Оказывается, на крыше башни установлен портал? «Значит, не придется опять карабкаться по канатам», - подумала я с облегчением и пожала протянутую руку Лазара. Сомкнувшись, наши ладони завибрировали. Все правильнo?

Я поглядела по сторонам. Квадра «ветер» и сейчас оказалась быстрее всех. Молодые люди уже закончили oбряд и один за другим скрывались в пламени костра. «Пoздоровавшись» с Мартеном, я повернулась ? Шанверу:

– Нам нужно после поговорить.

Его янтарные глаза смотрели в мои с ледяным равнодушием:

– О чем? Об удачной интриге Шоколадницы из Анси? О том, как она… – ?рман схватил мою ру?у, сжал, притянул меня к себе.

– Кати! – донесся до меня встревоженный возглас Лазара.

И голос де Брюссо:

– Не мешать! Она это заслужила!

Я была не в силах отвести взгляда от холодного лица Армана, он негромко, но яростно говорил:

– Знаешь, Гаррель, какую чудовищную боль испытывает человек, чью плоть разъедает…? Сейчас ты это ощутишь. Не в полной мере, к сожалению.