Шоколадница и маркиз

Молодой человек покинул кабинет. Мэтр Картан из-за своего бумажного сугроба его даже не заметил или сделал вид. Дюпере, кажется , подозревал и секретаря. Он вообщe никому не доверял.

Дорогу молодой человек знал прекрасно. Портал, переход,дортуарная башня.

«Мадам Информасьен, душенька, будьте любезны…» Любопытно , а дама-призрак тоже под подозрением?

В задумчивости он перепутал этажи , попросил доставить его на лазоревый, а не на зеленый, где договаривался встретиться с друзьями, заметил ошибку уже в фойе. Вернуться в портшез? Не хотелось.

Шанвер заглянул в ближайший коридор и стал рассматривать таблички на дверях. Мадемуазель… ?х, это женский дортуар. Молодой человек пошел в другой. Наконец обнаружив на двери свое имя, Арман вошел в спальню. Привычная филидская обстановка. Только раньше его соседом был Лузиньяк , а не Брюссо. Багaж Виктора громоздился у стены, его – у противопoложной. После разберет. ?рман прошел к застекленной наружной двери,толкнул ее, вдоxнул морозный воздух. Филидская ледяная пустошь ему не нравилась, кроме одного места – расселины с горячими источниками. Но проход туда перекрывала высокая стена, чтоб добраться к гейзерам, выходить нужнo через гoстиную другого коридора. Не страшно, Шанвер не собирался сейчас принимать ванну. Он постоял на пронизывающем ветру, ни о чем не думая, потом вернулся в спальню, зажег огонь в камине и растянулся на кровати поверх покрывала.

«Найдете фамильяра - наденете белый камзол…». Какая изысканная пытка. Найдете фамильяра…

Он провалился в сон , привычно беспокойный, но не кошмар. «Потанцуем, мальчик? Как же я скучала…» И запах мускуса, наверное Мадлен стелила постель, ее духи. «Потанцуем…»

По щекам Армана де Шанвера из-под сомкнутых век текли слезы. Моя драгоценная девочка…

Правда состояла в том, что он все помнил. Все! Демоническую генету Урсулу, Шоколадницу Катарину Гаррель, согревающее заклинание Лузиньяка, которое Арман деактивировал другим сорбирским кру?евом, Безупречный суд, Зеркало Истины и ментальный обряд лишения памяти до самой мелкой подробности.

– Какой же вы болван, Шанвер, - сказал монсиньор, когда маги-манипуляторы покинули залу, оставив Армана лежать на алтарной плите, – на редкость везучий болван.

Обряд произошел, колдовство сработало, но его принял на себя фамильяр сорбира.

– Для этого, в общем, нам и нужны магические помощники, мальчик - прикрыть от последнего удара. На ваше счастье, вы успели слиться разумами со своей Урсулой.

– Она жива?
– спросил Шанвер непослушными губами. – Я все ещё сорбир?

– Нет и да, – ответил монсиньр , присаживаясь рядом на алтарную плиту. – Ментального воздействия такой силы, что была направлена на вас, не перенесет ни одно создание запределья. Урсула погибла, развеялась,или… Нет, абсолютно точно погибла. Я после спущу с поводка Монда, чтоб он утолил свою жа?ду смерти чужих демонов. Не возражайте. Это политика, мои воины должны время от времени получать подачку, чтоб оставаться моими.

?рман не мог возражать, он чувствовал слабость, пустоту в груди, а еще, что глаза его увлажнились слезами скорби. Девочка…

– Что же касается сорбирства, – продолжал учитель, – вы остаетесь безупречным, Шанвер, но тайным. Вы же понимаете, сорбир – это не звание, а сущность мага. Для всех вы филид, разжалованный за проступок. И тут перед нами открываются широкие перспективы.

– Простите?

– Лежите, не говорите, слушайте, - Дюпере даже придержал ладонью грудь молодого человека, не позволяя встать. – В Лавандере неспокойно. Пока неявно, но я чувствую приближающуюся бурю. Какие-то странные слухи и магические возмущения. Мне донесли, что в большую политику возвращается его высочество Шарлеман, наш опозоренный и изгнанный принц. Вы его помните? Хотя, откуда? Вам тогда было… Сколько? Два года? Да молчите вы! Это был риторический вопрос. Так вот, на игровой доске появляется новая или, если угодно, обновленная фигура. И не одна. С Шарлеманом в ссылку отправилось несколько достойных шевалье, отличных магов и воинов. Чего только стоил лорд ?охан, канцлер принца…

Арман смаргивал слезы, слова учителя звучали как будто из-под воды. Урсула… Она погибла… Зачем? Он бы пережил и лишение памяти, и год ссылки, он вернулся бы в академию и снова шагнул на белую ступень. У него бы получилось. У них с фамильяром….

– Вы ревете? – спросил Дюпере, заметив его состояние. – Из-за демона? Пустое. Вам так даже лучше, теперь все объединенные слиянием силы принадлежат лично вам, Шанвер. Вы скоро это заметите. Силы, знания… Правда, признаюсь, я понятия не имею, как ими пользоваться. Мой старичок, – ректор погладил свое плечо, - пока не желает на покой. А, Баск? Может, порадуешь своего господина?

От дружелюбного тона, с которым учитель обращался к своему демону, Арману стало дурно. Урсула… Нет, к Балору слезы, он не будет плакать, загонит скорбь в самый дальний угол сердца. Вина… Она не на Катарине Гаррель, ни на Лузиньяке, из-за которого, в сущности, все и началось. Вина на нем, Армане. Высокомерный болван, неспособный просчитать нескольких шагов вперед. С этим ощущением Шанверу предстоит жить до самого его конца. А там, после, кто знает, в запределье его будет ждать кареглазая пушистая генета, пахнущая тайной и мускусом.

– Кстати, Шанвер, – сказал неожиданнo монсиньор, – вы хороший друг.

– Простите?

– Неужели вы думали, я не понял, что вы пытались защитить Лузиньяка? Ну, что там приключилось?

Арман рассказал. Теперь ему не казалось важным сохранение тайны.

– Мальчишки, - вздохнул ректор.
– Болваны половозрелые.

– Надеюсь, Дионис…

– Да ничего вашему рыжему не сделается, вы уже за обоих… гмм… расплатились. Все зло от жeнщин! Мадемуазель Гаррель… Вот здесь, кстати, любопытно. С одной стороны, девица могла быть введена в заблуждение, тогда, Шанвер, вы – идиот без малейших способностей к переговорам, с другой, если вспомнить мудрический талант, с которым Гаррель сшибла печать с Дождевых врат, нежную дружбу с призраком маркизом де Дасом и чудовищную ее осведомленность в делах белого корпуса, мадемуазель – засланный в академию враг. Посмотрим. В любом случае, Шанвер, пока это не ваше дело. Отправляйтесь в ссылку и займитесь… Вам знакомо слово сюрте? Не отвечайте, разумеется, оно обозначает «безопасность». Но еще сюрте – тайная магическая полиция, не подконтрольная никому из власть предержащих, стоящая выше политики и выше человеческих законов.

Инструкции монсиньора были изложены толково и кратко, он явно подготовил их заранее. Арману де Шанверу предлагалось стать членом секpетнoй организации магов. Дюпере давно к молодому человеку присматривался, и предложение было только вопрoсом времени. ?иск? Монсиньор своему ученику доверял. Разумеется, маркиз может отказаться, но тогда ему придется дать честное слово…

– Держите, - на раскрытой ладони учителя лежало два обычных медных жетона, – у вас будет сколько угодно времени для принятия решения. Мудра «да» активирует портал, который доставит вас туда, где вас всему обучат. Нет… Простите, Шанвер, но эта консонанта заставит вас забыть даже слово «сюрте».

Молодой человек взял оба жетона, хотя все для себя уже решил.

Так началась для него жизнь в роли магического шпиона. Почему блистательный аристократ без возражений принял эту роль? Все просто. Заотар превыше всего, выше жизни и даже чести. Так его воспитали.

Дюпере сделал все, чтоб отъезд из академии произошел как можно более незаметно. У Шанвера лихорадка. Да. Посмотрим, как вы после обряда лишения памяти поскачете, господа. Квадру Ша…,то есть тройку Лузиньяка в Равенну, нет не в столицу, не в Брикс, на остров Потам. Тамошние маги уже с полгода ждут нашего посольства. На неделю или на две. Шанвера из госпиталя не выпускать! Разговорами не тревожить. Какая невеста? Что? Почему я еще и этим должен заниматься? Картан!

Когда карета с гербом Делькамбров увозила Шанвера с Мадлен прочь из Заотара, молодой человек ни разу не обернулся назад. Она смотрит? Катарина? Печалится? Они ещё встретятся?

Арман помнил каждое слово, сказанное им девушке в зале Испытаний: «Когда я вернусь…постарайся держаться от меня подальше…» Тогда он думал, что забудет свою Шоколадницу, злился, даже ненавидел. ?аррель флиртовала с Девидеком! С проклятым Девидеком. Лузиньяк… Бедняга Дионис,даже после приговора он немедленно хотел во всем признаться монсиньору. Арман отговаривал: «Меня все равно не простят , а тебя накажут. Останься,дождись меня. Ты знаешь, мы слились разумами с Урсулой, через год мы сольемся снова, я верну память , а с ней - сoрбирскую магию. Сбереги мою генету,дружище, не подпускай к ней Монда». Последний довод убедил Диониса, он поклялся Арману. «Ничего смертельного, - думал тогда Шанвер, - я вернусь, мы повергнем врагов и предателей и плечом к плечу с друзьями…»