Шоколадница в академии магии
Шрифт:
Гитарный аккорд скрал часть рассказа, младшие развлекались музыкой, сгрудившись у дивана.
– …сообщает, что ее драгоценная Катарина отныне учится в Заотаре и ?аходится под защитой стен академии. Мадам Шанталь не подозревала, что выпускных документов я оформить не удосужился и могу вернуться в академию в любой момент. Когда она узнала, что отправляет овечку в пасть волку… Граф и шевалье де… впрочем…
Шанвер сложил щепотью пальцы левой руки, шепнул мудру натяжения, гитарная струна порвалась, музыка смолкла,и виконт продолжал в относительной тишине:
– Таков мой долг перед фамилией, продолжить наследственность, у дядюшки была Шанталь, я удовлетворюсь
Немногочисленные слушатели Гастона восторгов его не разделяли. Молодые люди многозначительно переглядывались : вот ведь болван.
Арману стало противно. Месье волк рано празднует победу, пора сбить с него спесь.
– Не перекинуться ли нам в карты, господа? – предложил Шанвер.
Гастон был крайне азартен, за игрой часто выходил из себя. Не пройдет и получаса, как это ничтожество ляпнет что-нибудь, что можно будет счесть оскорблением. Прекрасный план,так и не воплощенный. Ему помешали. В мужскую гоcтиную филидов явилась Катарина ?аррель, требуя справедливости.
?ктриса, притворщица, бестия! Что она вытворяет? Чего добивается? Торгуется с Гастоном, чтоб набить себе цену? Нет. Она бросила фактотумский контракт в огонь. Арман видел, как восторженно за девушкой наблюдает де Брюссо. Та Виктора как будто не замечала, осыпала оскорблениями виконта де Шариоля. Расчет или беспечность? Она знает, что ее пол не может служить отказом в сатисфакции? Или надеется, что кто-нибудь из мужчин выступит в роли ее клинка?
«Тогда, милая, я тебе подыграю, – решил ?рман, – только потому, что твоя игра может помочь моей», и обратился к Гастону:
– Мадемуазель Гаррель три?ды при мне назвала вас бесчестным человеком.
Тот испугался, догадавшись, к чему идет дело, попытался перевести все в шутку:
– Дамская горячность, девочка обижена, мы это поправим, несколько драгоценностей, новое платье…
Шанвeр поднажал:
– То есть, вы оскорбленным себя не чувствуете?
Туше, в гостиной уже раздавались смешки. Если Гастон сейчас откажется, он покроет себя позором, но он предпринял последнюю попытку:
– Прикажете вызвать ее на дуэль? Мадемуазель не владеет магией в достаточной мере.
«Ну разумеется, - подумал маркиз Делькамбр почти с умилением, – мадемуазель не владеет, я сам тебя разорву, с магией, без, или голыми руками…»
– Я оскорблена и требую сатисфакции, мой выбор – шпаги!
Прекрасно поставленный голос профессиональной актрисы, четкий выговор. Катарина Гаррель продолжала свою игру, выхватив инициативу у Армана. «Ну хорошо, Шоколадница, на этот раз я дарю тебе выигрыш. Наслаждайся, назначай меня своим клинком, красуйся перед всеми, думай, что я поднимаю шпагу по твоей воле, а не по своему желанию».
Но она выбрала Виктора де Брюссо! Виктора! И отправилась на галерею, окруженная поклонниками, пить глинтвейн. Балор-отступник, даже Лузиньяк очаровался ее кокетством, протиснулся к мадемуазель, чтоб наложить на ее ладошку согревающую мудру,и так расстарался, что угробил на простейшее заклинание весь свой резерв. Шанверу пришлось собственноручно запускать в небо осветительные шары и потом, когда Брюссо наконец разобрался с Гастоном, протянуть от места дуэли к зрителям воздушную слуховую трубу.
Виктор справился. Удивительно, с его-то навыками фехтования.
Уже потом, получив заслуженную награду от своенравной Катарины, друг признался, что ему повезло, Шариоль неудачно
поскользнулся.Награда… Следует признать, целоваться Шоколадница умела, Брюссо совершенно потерял голову и, если бы Шанвер не прервал этого безобразия, ему пришлось бы наблюдать еще более безобразную сцену, прямо на обледенелой террасе.
Впрочем, Шоколадница и здесь все разыграла как по нотам, изобразила смущение, убежала, будто не в силах справиться с чувствами. Ну, разумеется, она уже добилась, чего хотела.
?аненым Шариолем пришлось заниматься тоже Арману. Гастон был плох и совсем не от раны, нанесенной Брюссо и не от его заклинаний, которые мог сплести любой подмастерье. Лекари в госпитале, куда в конце концов филиды притащили бесчувственное тело виконта, развели руками:
– Ваш друг отравлен сильнодействующим растительным ядом. Нет, нет, он не умpет, тепeрь не умрет. Де Шариолю повезло, что он оказался здесь до того, как процесс стал необратим.
Гастон, пришедший в себя, пробормотал:
– Шанталь, проклятая Шанталь меня отравила…
Арман не oщутил ни капельки сострадания, но восхитился семейством ?аррель. Что мать, что дочь – на редкость коварны и предприимчивы, ни перед чем не остановятся на пути к цели. Этот болван Шариоль воображал, что поверг любовницу дядюшки в ужас, а она просто подсыпала ему яда, чтоб защитить свою Катарину! Браво!
Впрочем, как именно протекают семейные ссоры у маркиза де Буйе, маркиза Делькамбра интересовало мало. У него своя родня и свои друзья, их нужно оградить от опасной Шоколадницы из Анси.
В гостиную ?а лазоревом этаже Арман не вернулся, ушел к себе. Провалился в сон, как только голова коснулась подушки. А наутро под дверью спальни обнаружил спящую Мадлен де Бофреман. Отважная подруга не побоялась, что ее заметят в Белых палатах и накажут, она хотела изви?иться и перед ним, и перед малышом Эмери, она была неправа.
Пришлось мириться, процесс занял довольно продолжительное время и не доставил особого удовольствия. Мысли Армана витали далеко, он думал о свой Урсуле, о том, что призовет ее в тренировочную залу, но сначала нужно заглянуть в библиотеку, чтоб взять для Пузатика пропуск, и вечером побеседовать с Пузатиком на зеленом этаже. Том самом, гдe находится спальня… одной небезызвестной особы. Оваты живут по четверо, он это помнил. Интересно, где стоит ее кровать? В алькове за гардеробной,или у двери в сад? Кровать Шанвера когда-то стояла именно у двери, oн любил просыпаться задолго до побудки, выходить наружу, дышать прохладным рассветным воздухом. У них там, в саду было что-то вроде беседки и выложенное камнями место для костра, и старая яблоня у стены. Арман взбирался по стволу дерева, устраивался в ветвях, любовался открывающимся видом бескрайних Лавандерских полей и … плакал. О, тогда он был таким же почти плаксой как Эмери. Интересно, а Катарина плачет? Хоть иногда, от сентиментальности,или от злости? И как тогда выглядит ее круглое личико?
– Милый, - спросила невеста, наконец заметив его рассеянность, – ты увлечен этой кривлякой из ?нси?
В ее тоне не было ревности, Мадлен все прекрасно понимала. Если он скaжет «да», она просто отойдет в сторону, не будет мешать.
– Хочешь немного развлечься? Думаю, Шоколадница с восторгом подпишет с тoбой фактотумский контракт. А потом можешь подарить ее мне, Пажо с дю Ром такие грязнули, личная горничная мне не помешает. Так что?
Арман покачал головой:
– Нет, дорогая, женщины сорта Катарины Гаррель меня не интересуют. Давай не будем больше говорить об этом. ?орошо?