Шпионский бумеранг
Шрифт:
– Могу подтвердить, – сказал Грубин. – Значит, так, эти споры развиваются. К нам они попадают молоденькими, а через пять-семь лет достигают половой зрелости, понимаешь?
– К сожалению, да.
– Потому они и молчали в американском посольстве. Чего им волны посылать, если еще страсть в организме не накопилась?
–
– Кто их не хватал!
– Значит, они не только в ихнем посольстве?
– Какой там в посольстве! Подозреваю, что в нас с вами – не говоря о спутницах жизни – их десятки.
– Но ты понимаешь, мерзавец, что это значит?
– Не обзывайтесь, генерал, теперь надо лекарство искать.
В дверь без стука заглянул сотрудник особой секретности. Не глядя на Грубина, он сказал шифром: «456328 998776 654432 198878 999976 784787 767777».
– Ладно, – ответил генерал, – иди.
Он обернулся к Грубину и сказал:
– Только что американский посол говорил с ихним президентом. Завтра на рассвете будут снова бомбить Ирак.
– Наверное, надо министру сказать? Орден получите?
– На хрен нам теперь Ирак?
И точно в ответ на его грустные слова в комнату опять же без стука ворвалась секретарша:
– Иван Иеронимыч! – закричала она. – Полковник Вуколов из шестерки кинулся в пролет лестницы с криком: «Я не могу больше слышать, как скрипит твоя койка!»
Генерал вытолкал секретаршу и сказал Грубину:
– А ты – Ирак, Ирак трахнутый!
Грубин понял, что не прав.
Позвонил старый белый телефон с гербом СССР.
– Сомневаюсь, – ответил на звонок начальник контрразведки. – Очень сомневаюсь.
Он повесил трубку и сказал Грубину:
– Министр звонил. Умный он у нас, чертяка! Спросил, не пригласить ли срочно преподавателей языка глухонемых? Умница, но ограниченный.
– Не
поможет, – согласился Грубин.Внутри него что-то засвербило, засосало под ложечкой, и существо его наполнилось далеким голоском Вероники:
– Я не могу, я бегу, я бегущая по волнам... Он ждет меня после работы... Прости, Грубин.
– Отпусти домой, генерал, – взмолился Грубин. – Срочно отпусти.
– Сначала придумаешь противоядие...
– Но ведь теперь не будет войн. Не будет тайн...
– Ты с ума сошел, Грубин! – рассердился генерал. – При ихнем уровне науки они противоядие через месяц сделают, а мы так и останемся даже без семейных секретов.
Тут генерал замер, прислушиваясь к голосу бактерии.
Прислушиваясь к голосу своей молодой жены...
И не говоря более ни слова, распахнул окно и шагнул в него, как в дверь. С седьмого этажа.
Грубин был спокоен. Он подошел к столу, нашел свой пропуск к генералу. Написал на нем генеральской ручкой время ухода, расписался за генерала, очень похоже. Окно закрывать не стал – снизу уже слышались голоса.
Вышел. Секретарша рыдала – у нее были свои проблемы.
Грубин спустился, вышел, отдав пропуск ошалевшим от тревоги часовым, перебежал площадь, из первого же автомата – слава богу, карточка была – позвонил в Гусляр, на службу Веронике. Сказал ей только:
– Буду дома ночью. Жди и не мечтай!
– Ой, – сказала Вероника. – В самом деле? Ради меня?
– Ради тебя.
– Милый, а то у меня просто страшные мысли...
Второй звонок был в санаторий, Минцу.
– Я заеду за вами на такси, – сказал он. – И сразу к вам в лабораторию.
– Правильно, – сказал Минц, – у меня уже появились кое-какие мысли, как ограничить этих бактерий сферой внутренней политики...