Шумеры. Первая цивилизация на Земле

Храмы продолжали строиться по тому же общему образцу в течение 3-го тысячелетия до н. э., хотя становились больше и сложнее. Постоянным элементом стал двор. В плане храм мог теперь быть овальным или прямоугольным. Начал использоваться новый, хотя, по-видимому, не очень подходящий материал – плоско-выпуклый кирпич, плоский с одной стороны и выгнутый с другой. Фундаменты теперь обычно делались из грубо обтесанных известняковых блоков.

Ко времени Третьей династии Ура храмы в больших городах превратились в обширные архитектурные комплексы. Так, храм Нанны в Уре – Экишнугаль, замкнутое пространство примерно 400 х 200 ярдов, включал зиккурат и большое количество святилищ, складов, хранилищ, палаток, внутренних двориков и жилых домов для храмовых служителей. Зиккурат, главная достопримечательность, имел вид прямоугольной башни с основанием 200 футов в длину и 150 футов в ширину; его изначальная высота составляла около 70 футов. Это был кирпичный массив с навершием из необработанного сырого кирпича и внешней отделкой из обожженного кирпича. Он возвышался тремя неравномерными уступами; к нему вели три лестницы по сто ступеней каждая. На его вершине находилось, вероятно, небольшое святилище, полностью построенное из голубого глазурованного кирпича. Зиккурат стоял на высокой террасе, окруженной двойной стеной. Частично на этой террасе и частично у его подножия находился большой храм бога луны Нанны, при котором был широкий внешний двор, окруженный многочисленными складами и конторами. Поблизости размещался еще один храм, посвященный Нанне и его жене Нингаль; далее находилось здание, называемое дублаль, которое было чем-то вроде здания суда, и, наконец, храм, посвященный Нингаль, называемый гипарку.

Строительство и перестройка храма сопровождались многочисленными обрядами и разнообразными ритуалами, о чем свидетельствует длинная и замечательная гимническая повествовательная поэма на двух найденных в Лагаше цилиндрах Гудеа, с 54 колонками и почти 1400 «абзацами» текста. Этот документ, являющийся практически единственным литературным памятником, сохранившимся от этого периода, вероятно, сочинил один из поэтов храма Энинну в Лагаше, чтобы увековечить его создание набожным Гудеа. Его литературный стиль довольно напыщенный, высокопарный и пространный, и панорама обрядов и ритуалов, сопровождавших возведение Энинну, похоже, содержит больше фантазий, чем фактов. Но даже если и так, все равно этот документ очень важен и познавателен, как покажет нижеследующий очерк, посвященный его содержанию.

Как повествует поэт, все началось после оглашения судеб, и город Лагаш получил благословение большим разливом Тигра. Именно тогда Нингирсу, верховное божество Лагаша, решил поручить Гудеа построить для него величественный храм. Он явился Гудеа в сновидении, явном изобретении поэта, хотя и преподнесенном как реальный факт.

Во сне Гудеа увидел человека огромного роста с божественной короной на голове, крыльями львиноголовой птицы и нижней частью тела в виде «волны половодья»; справа и слева его сопровождали львы. Этот гигант велел Гудеа построить храм, но тот не мог понять значение его слов. Наступил день (во сне), и появилась женщина с золотым пером в руке; она разглядывала табличку, на которой было изображено звездное небо. Затем появился «герой» с табличкой из ляпис-лазури, на которой он нарисовал план дома; он также поместил кирпичи в формы, стоявшие перед Гудеа, и корзину. Пока это происходило, осел особой породы нетерпеливо бил копытом о землю.

Т. к. смысл сна оставался неясен, Гудеа решил посоветоваться с богиней Нанше, толковавшей сны богам. Но Нанше жила в районе Лагаша, называемом Нина, куда проще всего было добраться по каналу. Поэтому Гудеа пустился в путь на лодке, намереваясь по пути остановиться в нескольких святилищах, чтобы принести жертвы, совершить возлияния и помолиться. Потом он поведал ей свой сон, и она истолковала его, шаг за шагом, так: человек огромных размеров с божественной короной на голове, крыльями львиноголовой птицы и нижней частью тела в виде «волны половодья», справа и слева которого сопровождали львы – это ее брат Нингирсу, повелевший ему построить храм Энинну. Новый, поднявшийся из-за горизонта день – это Нингишзида, личный бог Гудеа, восходящий, подобно солнцу. Женщина с золотым пером, что разглядывала табличку, на которой было изображено звездное небо, – это Нидаба (богиня письма и божество-покровитель эдуббы), которая велит тебе построить храм в соответствии со «святыми звездами». «Герой» с табличкой из ляпис-лазури – это архитектор Ниндуб, рисующий план храма. Корзина и кирпичная форма, в которую помещен «кирпич судьбы», олицетворяют кирпичи для храма Энинну. Осел, нетерпеливо бивший копытом оземь, – это, конечно, сам Гудеа, которому не терпится исполнить задание.

Далее Нанше посоветовала Гудеа соорудить новую, прекрасно убранную боевую колесницу для Нингирсу и подарить ее ему вместе с упряжкой боевых ослов, эмблемой бога и оружием, а также боевыми барабанами. Когда это было исполнено, Нингирсу, в другом сне, дал ему более подробные указания, благословил Лагаш обильным паводком и заверил Гудеа, что его люди будут работать особенно усердно, чтобы выстроить Энинну из всевозможных сортов дерева и камня, доставленных с разных концов света.

Гудеа пробудился ото сна и, принеся жертву и удостоверясь, что она принята, приступил к исполнению указаний Нингирсу. Он обратился к жителям города, они ответили энтузиазмом и сплоченностью. Он первый раз очистил город морально и этически: не было жалоб и обвинений или наказаний; мать не бранила дитя, дитя не повышало голос на мать; раба не следовало наказывать за провинность; хозяйке не следовало бить рабыню за проявление неуважения; все нечистое было запрещено в городе. После очередных благословений и пророчеств, жертвоприношений, церемоний и молитв он рьяно приступил к задаче возведения Энинну, о чем поэт повествует высоким стилем, с повторами и, к сожалению, часто весьма туманными подробностями.

Текст поэмы, нанесенный на первом цилиндре, оканчивается завершением строительства комплекса Энинну. Гимническое повествование далее продолжено на втором цилиндре, начавшись молитвой Гудеа к анунакам, за коим следует обращение к Нингирсу и его супруге Бау с известием об окончании строительства и готовности к заселению. С помощью нескольких божеств Гудеа освещает храм и готовит пищу, возлияния и благовония для церемонии празднования прихода богов в свой дом. И вновь Гудеа очищает город, этически и морально. Потом он поручает группе божеств заботиться о нуждах храма: назначает привратника, лакея, двух стражей, курьера, управляющего, кучера, пастуха козьего стада, двух музыкантов, хранителя зерна, хранителя рыбы, хранителя игр и бейлифа (судебного пристава). Эти назначения описаны в стиле, напоминающем описание поручения обязанностей божествам богом Энки в мифе «Энки и мировой порядок». После того как Нингирсу и Бау соединились в благословенном браке, состоялось семидневное празднование, завершенное банкетом в честь великих богов Ана, Энлиля и Нинмах. По благословению Нингирсу поэма заканчивается гимном Энинну и его богу Нингирсу.

От высокоидеализированного изображения храма и его культа перейдем теперь к реальным повседневным обрядам и ритуалам. Можно с уверенностью сказать, что в храме любого большого города совершались ежедневные подношения животной и растительной пищи, возлияния воды, вина и пива и воскурения благовоний. Несомненно, праздничные церемонии были гораздо более зрелищными и впечатляющими. Существовал целый ряд ежегодных празднеств, судя по таким названиям месяцев, как «месяц поедания ячменя Нингирсу», «месяц поедания газелей», «месяц пира Шульги». Иные пиры длились несколько дней и отмечались особыми жертвоприношениями и процессиями. Кроме них были еще и регулярные ежемесячные пиры в дни новолуния, а также в седьмой, пятнадцатый и последний день каждого месяца.

Самым главным праздником был Новый год, отмечавшийся, по-видимому, более семи дней особыми пирами и чествованиями. Важнейшим обрядом Нового года был иерос-гамос, священный брак между царем, представлявшим бога Думузи, и одной из жриц, представлявшей богиню Инанну, происходивший с целью обеспечить плодородие в Шумере и процветание его жителей. Как и где сложился этот обряд, не ясно, хотя сам ход событий можно восстановить примерно так.

В начале 3-го тысячелетия до н. э. Думузи был видным правителем важного шумерского города-государства Эреха, и его жизнь и деяния оставили глубокий след в памяти его собственного и последующих поколений. Божеством-покровителем Эреха была богиня Инанна, которая на протяжении всей истории Шумера почиталась как божество преимущественно чувственной любви, плодовитости и деторождения, и имена Думузи и Инанны, несомненно, тесно переплелись уже в раннем мифе и ритуале Эреха. К середине 3-го тысячелетия, однако, когда шумеры пришли к большему национальному осознанию и теологи трудились над систематизацией и классификацией соответствующего шумерского пантеона, им в голову пришла довольно продуктивная и привлекательная идея: царь Шумера, не важно, кто он и откуда родом, должен стать мужем приносящей жизнь богини любви, т. е. эрехской Инанны, если он намеревался обеспечить эффективность, изобилие и процветание стране и ее народу. Когда первоначальная идея стала догмой, осуществление ее воплотилось в ритуальной практике свершения брачной церемонии, повторявшейся, скорее всего, каждый Новый год, и участниками этой церемонии были царь и избранная жрица храма Инанны в Эрехе. Чтобы придать убедительности и престижа и самой идее, и обряду, желательно было возвести их к изначальному времени, и честь стать первым правителем смертных, достойного супружества с самым почитаемым божеством – Инанной – выпала на долю Думузи, правителя Эреха, бывшего на протяжении многих столетий культовой фигурой, легендой и учителем Шумера.

Что касается священников, ответственных за культ, нам известны практически только названия служб. Административным главой храма был санга, в его обязанности входило конечно же поддерживать в хорошем состоянии храмовые строения и финансы и следить за тем, чтобы штат храма добросовестно исполнял свои обязанности. Духовный глава храма назывался эн, и жил он в части храма, именовавшейся гипар. Эном могли быть и мужчина и женщина, в зависимости от пола божества, которому посвящались богослужения. Так, в главном храме Эреха, Эанне, где божеством была богиня Инанна, эном служил мужчина; герои Энмеркар и Гильгамеш изначально предназначались в эны, будучи, возможно, и царями, и уж конечно великими военачальниками. Эном Эрешкигаля в Уре, посвященном богу луны Нанне, была женщина, как правило дочь правящего монарха Шумера. (Нам известны имена практически всех энов Эрешкигаля начиная с правления Саргона Великого.)

Под началом эна находились несколько категорий священников, в том числе гуда, мах, ишиб, гала и ниндигир, об обязанностях которых нам известно очень мало, кроме того, что ишиб, возможно, отвечал за возлияния и очищение, а гала был чем-то вроде храмового певца и поэта. Существовали целые коллективы певцов и музыкантов, особенно при храмах, посвященных Инанне, большое число евнухов (кастратов) и храмовой прислуги. К тем, кто был непосредственно вовлечен в отправление культа, примыкал штат храмовых чиновников, рабочих и рабов, помогавших выполнять разного рода сельскохозяйственные и экономические функции, о чем свидетельствуют бесчисленные административные документы, найденные при раскопках древних шумерских храмов.

Разрушение шумерского храма было самым тяжелым бедствием, которое могло обрушиться на город и его людей, как явствует из горьких сетований убитых горем храмовых поэтов и бардов. В качестве примера достаточно фрагмента из «Плача о разрушении Ура», воссоздающего картину страшного опустошения Ура и его храма Экишнугаля набегом эламцев, свергших Ибби-Сина, последнего правителя Третьей династии Ура:

О царица, как это вынесло сердце твое, как ты еще жива!О Нингаль, как это вынесло сердце твое, как ты еще жива!О праведные жены, чей город разрушен, как жить теперь вам!О Нингаль, чья земля погибла, как это вынесло сердце твое!Когда город твой разрушен, как жить тебе!Когда дом твой разрушен, как еще бьется сердце твое!Твой город стал чужим городом, как жить тебе!Твой дом стал домом слез, как вынесло это сердце твое!Твой город обращен в руины, ты более не госпожа его,Твой праведный дом, преданный киркам, – ты более не живешь в нем,Твой народ предан гибели – ты более не царица,Слезы твои стали чужими слезами, не плачет твоя земля,Без «слез мольбы» она населяет чужие земли,Земля твоя подобна тому, кто преумножил… сомкнул уста.Город твой в руинах, как жить тебе!Дом твой пуст, как это вынесло сердце твое!Ур, прибежище, предан ветрам, как жить тебе!Его гуда-жрец более не ходит в достатке, как это вынесло сердце твое!Его эн не живет в гипаре, каково же теперь тебе!Его…, что исполнял очищения, не делает их для тебя,Отец Нанна, твой ишиб-жрец, не совершенствует кубки твои,Твой мах в священном гигуна не в белые льны облачен,Твой праведный эн, избранный…, в Экишнугале,Не шествует радостно из храма в гипар,В аху, пиршественном доме твоем, справляли уже не пиры;На убе и але играли не для тебя, то, что радость сердцу дает, музыку тиги.Черноголовые люди не омываются ради твоих пиров,Льном теперь им грязь; видом стали они иные,Песня твоя превратилась в стон,…,Музыка тиги превратилась в плач…Бык твой не вернулся в стойло, жир его не приготовлен для тебя,Овцы твои не в стадах, молоко их не поднесли тебе,Те, что жир приносили тебе, не несут его боле из стойла,Те, что молоко подавали тебе, не приносят его из овечьего стада,…Рыбаки, что приносили рыбу тебе, повержены горем,Птицеловы, приносившие тебе птиц, уведены…, ты едватеперь можешь существовать, Река твоя, приспособленная для лодок магур,Посередине заросла… – растением,Дорога твоя, подготовленная для колесниц, поросла горным терном.О, царица моя, город твой плачет перед тобою как перед матерью своей,Ур, как дитя улицы, что была разрушена, ищет тебя,Дом, как потерявший все человек, простирает руки к тебе,Кирпичная кладка праведного дома, как человеческоесущество, взывает к тебе: «Где ты, молю?»О царица моя, ты покинула дом; ты покинула город.Долго ль, молю, будешь стоять отчужденная в городе, точно враг,О Мать Нингаль, бросать городу вызов, точно враг?Хоть ты есть возлюбленная царица города своего, город свой… ты покинула.[Хоть] ты есть возлюбленная царица народа своего, народ свой… ты покинула.О Мать Нингаль, как бык твоего хлева, как овца твоего стада!Как бык прежнего твоего овина, как овца прежнего твоего стада!Как дитя покоев твоих, о госпожа, дома твоего!Да возгласит Ан, царь богов, устами твоими: «Довольно!»Да огласит Энлиль, царь всех земель, тебе (благосклонную) участь,Да вернет он город на место свое для тебя: царствуй в нем!Да вернет он Ур на место свое для тебя: царствуй в нем!