Сила есть Право

Не так уж и невероятно, что сама эта земля — живой дышащий организм, и что племена людей — микробы и сосущие кровь паразиты (на её внешней поверхности), воображающие себя «полноценными». Как чесоточные паразиты зарываются в нашу собственную шкуру, так (в свою очередь) мы можем быть неприятными паразитами, зарывающимися в шкуру какого-то более благородного и крупного существа.

7

С молодости и до седых волос, мужчина получает инстинктивное наслаждение от всего, что относится к войне и охоте.

Мальчиком он посылает свои стрелы в воробьёв, катает и заряжает свою игрушечную пушку, командует своими оловянными солдатами, угрожающе размахивает своим деревянным мечом, играет в «войнушку», строит фортификации из снега на игровой площадке; и самый знаменательный день в его жизни — это тот, когда он становится обладателем «настоящего ружья».

Как зрелый гражданин он практикует убийства, стреляя из винтовки по движущимся целям — забивая ручных голубей из чокбора [214] — охотится на лис, волков, медведей, пум в горах и на озёрах — переходит вброд болота, погрузившись по самое горло, чтобы убить чирка — и путешествует в далёкие земли в поисках крупного зверя [215] или ради отстрела негров.

214

Чокбор — ружьё с суживающимся у дула стволом, заряжающееся с казённой части.

215

«Крупный зверь» — в оригинале игра слов: устойчивое выражение «Big Game», означающее и, соответственно, переводящееся как «крупный зверь (на которого охотятся из спортивного интереса)», буквально означает «большую игру», т. е. авантюру, рискованное приключение и т. д.

Сражающиеся с индейцами в Северной Америке испытывают высшее наслаждение, убивая красных дьяволов; а в Квинсленде, сидя вокруг костров под эвкалиптами, похваляются, что «подстрелить черномазого» было «великолепной забавой». [216]

Мыс Доброй Надежды, Австралия, Новая Зеландия, Северная и Южная Америка на памяти людей среднего возраста были превращены в настоящие человеческие бойни и забрызганные кровью охотничьи угодья. Несомненно, сам по себе неукротимый восторг, который получают люди, убивая диких животных, сравним с экзальтацией, которую они испытывают, охотясь, заманивая в ловушки и убивая друг друга.

216

Квинсленд — штат в Австралийском Союзе; употреблённый в оригинальном тексте термин «blackfellow» (чёрный, черномазый) применяется по отношению к австралийским аборигенам.

Охота на людей систематически устраивалась в Лакедемоне, [217] когда рабы становись слишком многочисленными и слишком упрямыми. Не так уж и невероятно, что, когда наши собственные избыточные «погрязшие в нищете десятины [218] » увеличатся в числе, они будут сокращены схожими облавами.

На каждой трапезе мы поглощаем плоть, глодаем кости, высасываем костный мозг и со вкусом пьём кровь, как делали это наши волосатые предки-троглодиты. Запасы продовольствия всех христианских наций состоят из тел и крови — шкур и мякоти равно человеческих толп и огромных стад низших организмов, — живых, умирающих, мёртвых. Жизни бесчисленных орд наёмников ежедневно превращаются в сочные бифштексы и филеи, чтобы те, у кого есть деньги, могли покупать и есть их. Мы жестоко боремся не только за жертв и за выживание, но мы также буквально пожираем друг друга с жадностью, наслаждением — и с обоюдного согласия. Как из этого можно понять, дарвинизм — не самая комфортная доктрина для толстых людей.

217

Лакедемон — название древнегреческого города и государства в южной части Пелопоннеса, которые в исторических источниках чаще называют Спартой.

218

Десятина — налог, десятая часть продукции, доходов или имущества, отчуждаемая в пользу властей, в Библии — приношение Богу, шедшее в пользу не имевших земельных уделов левитов (Быт. XIV: 20; Числ. XVIII: 21–32; Втор. XIV 22–29; Лев. XXVII: 32–33; Мф. XXIII: 23).

Общественные здания и суровые крепости, капитолии и тюрьмы, «храмы свободы» и увенчанные крестами соборы были возведены на точно таких же базовых принципах, на которых были построены пирамиды Она и дворцы Ниневии [219] — каждая заклёпанная балка, каждый железный поперечный брус, каждый бетонный блок, каждый цельный, обтёсанный и отполированный камень был в буквальном смысле возложен под предсмертный стон руками обесчеловеченных и порабощённых декадентов, неодушевлённых — «пустота рассудка, полнота поклонения».

219

Он (Иуну), или Гелиополь — город в Нижнем Египте, ныне Эль-Матария, близ Каира, в настоящее время от этого одного из древнейших городов Египта (возник в 4-м тыс. до н. э.) практически ничего не осталось, Редбёрд, очевидно, имел в виду Гизу — город в Верхнем Египте, близ которого в Ливийской пустыне сохранился комплекс пирамид-гробниц; Ниневия — древнейший город Ассирии, расположен на левом берегу реки Тигр (на территории современного Ирака).

Нет ничего аморального, ничего ненормального в этих мрачных фактах. Всё в совершенной гармонии с космическим законом — выживание сильнейших.

На гордом языке германского барда:

Поток живой чрез воздух вверх стремится,Живые благословенья, взгляни, как изгибаются они,Миры спокойные от перемен хранят,И нескончаемая гармония рассеянна повсюду.

Инстинктивно мы понимаем, что борьба за выживание абсолютно необходима. Мы чувствуем, что природа не совершает ошибок, и мы принимаем её диктатуру, потому что мы должны, а не потому что она была красноречиво сформулирована возвышенными мистиками, или снова и снова повторена тысячами человеческих микрофонов.

8

Любой неискажённый поддельными выдумками аргумент, который провозглашает природа, является — правильным. Чем больше человек отдаляется от природы, тем дальше он уходит от правильного. Быть правильным значит быть естественным, и быть естественным — значит быть правым. Солнце сияет, значит, это правильно, что оно должно сиять — дождь проливается, значит, это правильно, что он должен проливаться — волны наступают и отступают, значит, это правильно, что они должны отступать и наступать. [220]

220

«Любой неискажённый…» — в оригинальном тексте в этом абзаце представлена соответствующая его смыслу игра слов: слово «right» переводится как «правый», «правильный», а также как собственно «право».

Законы Дарвина существуют — и могут быть увидены в действии — они практикуются — и ежедневно демонстрируются — значит, они также правильны. Это не мечта вроде «религии», это не изобретение вроде «моралей»; это не притворство типа «бога». Это космический факт, такой же, как сияние солнца, как дождь, как прилив и отлив! Природа не устанавливает идолов, не утверждает суеверий, не изобретает Десяти заповедей. Эти игрушки и оковы были воздвигнуты человеком для собственного вечного — проклятия.

Ни морали, ни законы, ни кредо не являются первичными принципами, но они могут (наверное) иметь своё назначение, равно как гильотины и мотыги садовников имеют свои назначения. Они могут быть удобными инструментами для вычёркивания из жизни низших организмов, для уничтожения особей с младенческим интеллектом. Несомненно, тайная цель всех идолоплонничеств есть обеспечение внерациональной поддержки лживым стандартам правильного и неправильного.

Основывать ложь на мифе, конечно, гораздо безопаснее, чем основывать её на реальности, потому что ты не можешь приложить линейку к мифу и всё проверить.

Христианство, как социальное умиротворение, никогда не принималось людьми выдающейся силы, отваги и мудрости. Такие люди всегда расценивали идеал Христа как модель только для рабских душ — приспособленную для стратегических целей, но никогда не практиковавшуюся властителями, воителями, королями. «Не поступай так, как поступаю я, но делай так, как я говорю», — всегда было наставлением высших священников и правителей — послушному большинству.

Эволюция независимости удовлетворительно демонстрирует это этическое диктаторство как историческую банальность. Моральные кодексы (всегда и везде навязываемые обычным людям «аморальными» комбинациями совокупной лжи) никогда не подчиняли себе правящие касты.

9

Если руководителей христианских стран судить моральными кодексами, всеобщим законом, или евангельскими предписаниями, то среди них не окажется ни одной «моральной» личности. Измеренные религиозно-этическими догмами, они все как один являются разношерстной мафией, состоящей из шантажистов, мошенников, воров, убийц и безбожников. Насколько кодексы вообще применимы, то честность, несомненно, нужно искать среди отбросов общества, нежели среди элиты. Но совершенно несправедливо мерить завоевателей человечества лживыми христианскими стандартами. Христос вместе со своей моральной измерительной палкой является их подчинённым агентом — эффективным инструментом государства.