Sindroma unicuma. Finalizi

– Для чужих мужей, - ответил мой спутник с серьезным видом.

Не сдержавшись, я рассмеялась, привлекая внимание курортников к нашему мобилю.

В качестве расслабляющего отдыха Эр предложила парк "Топиар".

– Мне бы туда, где нет цветов и мало людей. Нос болит от запахов, а толкотня бесит, - пожаловалась я.

– Цветов - по минимуму, деревьев - по максимуму. И на пятки наступать не будешь, - успокоила женщина.

Если честно, меня раздражали не люди, а невольно подслушиваемые разговоры. Оказывается, речь среднестатистического человека, будь то висорат или слепой, на девяносто девять процентов состоит из пустой болтовни. Например, достаточно сказать: "Жарко" или "Хочу пить". Вместо этого замешивается нескончаемая бодяга: "Представляешь, сегодня обещали двадцать восемь, а на самом деле двадцать семь. В тени! С ума сойти. Вчера было двадцать восемь и позавчера тоже. А сегодня двадцать семь. Неужели не работают терморегуляторы? Теперь мой загар будет красным, а не золотистым. Как думаешь, может, подать иск в суд? Обманули на целый градус! Интересно, завтра будет двадцать восемь или двадцать семь? Или двадцать девять?"... Тошнотворная бла-бла-бла.

Эр грузно вывалилась из мобиля, обмахиваясь веером. Для прогулки она надела цветастое платье, приобщившись к беззаботным курортникам. И не скажешь, что медсестра высшей квалификации.

Мы двинулись по дорожке к входу в парк. Охранник, наставляющий рога чужим мужьям, шел впереди, черноглазый шагал позади и нес корзинку для пикника.

Что-то неладное с моим обликом, - озаботилась я, заметив липнущие взгляды отдыхающих лиц мужского пола, попавшихся навстречу, и пригладила волосы, оправила сарафан. Или тому виной непонятная энергия, пробегающая волнами по телу и растягивающая мой рот в соблазняющей улыбке? Или животная гибкость движений и пластичность жестов?

В "Топиаре" было на что посмотреть, но многообразие экспонатов быстро утомило. Фигуры животных, птиц, рыб, людей, абстрактные конструкции, выстриженные из деревьев и кустарников, произвели бы неизгладимое впечатление, если бы не шелест листвы, нервировавший уши, и не миллиард оттенков зеленого, от которого устали глаза.

По указанию Эр черноглазый расстелил на травке покрывало, но сперва охранники обошли периметр и выбрали наиболее защищенное по их авторитетному мнению место. Мы с женщиной уселись в тенечке. Она снова проверила мои ухо-горло-нос, протянула градусник и заставила поесть. Хилый аппетит подопечной не убавил её оптимизма.

Солнце сместилось, и тень от дерева-слона сдвинулась в сторону. Неужели в Моццо не бывает дождливых дней? Можно помереть с тоски, глядя на скучное ясное небо без туч. Иногда пасмурность бывает весьма кстати, под настроение.

– Столько зелени, - обвела я рукой фигурные насаждения.
– И не засыхает. И никто не поливает. Почему?

– Потому что дождь запускают под утро. Льют с трех часов и до пяти, - пояснила Эр, доедая яблоко, от которого я отказалась.

Нажимают на кнопку, и начинается ливень. Отпускают - и под куполом появляется радуга, но все спят, а её не видно в темноте. Почему-то прошлой ночью не было дождя. Или я не слышала, как он лил. Смешно звучит: "включить дождь". А может, кнопку не жмут, а используют водные заклинания, похожие на аquticus candi*, созданный Мэлом в "Вулкано", но гораздо больших размеров.

Украдкой я попыталась повторить движения, которые показывал Стопятнадцатый, обучая заклинанию свежести или "засирайке". Отобью запахи, и нос перестанет чесаться. Увы, без регулярной практики навыки растерялись, у меня ничего не вышло. Наоборот, захотелось чихнуть.

Когда с делами было покончено, Эр улеглась, став похожей на Монтеморта в спячке. Воспоминание об институтском страже вызвало волну ностальгии. Затосковав по студенческим временам, я прилегла рядом с женщиной. Подперла подбородок ладонями и болтала ногами, изучая жизнь букашек в травянистых дебрях. Неподалеку журчал фонтан, донося прохладу и свежесть, а вокруг высились выстриженные из деревьев фигуры слонов, собак, львов, медведей. Охранники заняли место на лавочке, держа меня и медсестру в поле зрения, и время от времени обходили периметр поодиночке.

Эр задремала. Самое время и мне начать клевать носом.

– Ферзь недоволен последним рапортом. Вернул и приказал дополнить.

Я закрутила головой по сторонам, ища говорившего. Удивительно, но им оказался черноглазый. И он глядел на меня безотрывно. Смотрел и говорил.

Волоски на коже наэлектризовались. В любое другое время я поспешила бы отвернуться от пронизывающего взгляда, скрытого стеклами очков, но сегодня за меня думало второе "я". Оно почуяло интерес и замерло, а потом заставило облизать вдруг пересохшие губы.

– В столовой не просматривается угол у дальнего окна, - продолжил черноглазый, не отводя взгляда.
– Эваковыход далеко от стола. Помощник повара ненадежен.

Хорошо рассказывает, можно заслушаться. Четко, кратко и по существу. Как колыбельная.

Мое второе "я" улыбнулось мужчине и легло набок, подложив локоть под голову.

– Горничные - проверенные. Новичков нет, - сказал любитель чужих жён.
– Приглядывай за парой из "Кофейной" на третьем. Он дергается по поводу и без.

Необычно. Сидят два красавчика на скамейке в пяти метрах, роняют тихие скупые фразы, а слышно так, будто кричат в микрофон.

– Кто?

– Второй зам министра по образованию. Диагноз - инфаркт миокарда. Месяц назад.

– Порыть бы. Почему сбежал из столицы?

– Утром отправил запрос Ферзю. Даст добро - начнем копать. Или других пришлёт.

– Периметр - худой. Три пролета на северной стороне - без присмотра. Обещали завтра исправить.

– Почему завтра?

– Эксклюзивная охранная система. Из города приедет техник с аппаратурой и перенастроит камеры.

До чего приятная беседа! В нескольких словах - бездна информации. Ферзь - главный. Как скажет, так и будет. Один из чиновников лечит сердце второй месяц, и это вызвало подозрения. Помощнику повара нельзя доверять. Не хватает камер слежения вдоль забора. Весьма содержательный диалог!