Sindroma unicuma. Finalizi

Пришлось приобрести купальник поцеломудреннее и под присмотром Мэла, но всё равно он недовольно хмурил брови. Ему казалось, что все модели чересчур откровенны и вызывающи.

А потом мой мирок пошатнулся.

Как-то, после очередной вечерней тренировки Мэл сказал:

– Эва, у меня к тебе серьезный разговор.

Я замерла. Если он завел речь о серьезности, значит, дело нешуточное.

О чем Мэл хочет поговорить? О его родителях? О моем транжирстве? О регрессе в лечении? О Рубле?
– ломала голову.

– Скоро полнолуние...

– Знаю, - прервала его.
– Скоро полнолуние, после чего активность волн пойдет на убыль. Сейчас самые удачные дни. Куда ни ткни, везде волны. Даже я не попаду пальцем в небо.

– Да, это отлично...
– замялся Мэл.
– Что ты знаешь об оборотнях?

От удивления я закашлялась:

– О чем, о чем?

– Об оборотнях.

– Сказочки. Не верю в них, хотя байки гуляют. А что, тебя укусил один из них?

– Лет сто не слышали, чтобы они нападали и кусали. Оборотни с трансформируемым телом давно одичали, потому что не смогли устоять перед инстинктами. Их потомки превратились в животных с минимальным интеллектом. Сохранились те виды, чья истинная природа является рудиментарным признаком.

– То есть?

– Ну... как правило, они сильны. У них отличный слух, великолепное зрение, прекрасное обоняние. Они быстро бегают, ступают бесшумно. Предпочитают небольшие города и поселения ближе к природе, жизнь в мегаполисах им претит. Перекидываться не могут, но, тем не менее, сохранили признаки вида, например, могут ментально общаться между собой, игнорируя защиту дефенсоров*.

– Ух ты! Столько интересного, - восхитилась я.
– Откуда знаешь?

– Читал. А ты сталкивалась с такими людьми?

– Нет, - помотала я головой. Задумалась, перебирая в памяти лица и образы, и снова покачала отрицательно.
– Это невозможно. Их закололи бы вилами, как в средневековье, или посадили в клетку.

– Цивилизованность уберегла оборотней от истребления. Их одичавших сородичей травили и жестоко убивали, хотя и за дело. За заразу, за вирус в слюне, за распространение бешенства. В наши дни обыватели лояльно относятся к...

– Одомашненным?
– подсказала я весело. История забавляла.

– Да, к одомашненным, - согласился Мэл со смешком.
– Такие оборотни контролируют свои порывы, не причиняют вреда людям. Но одомашнивание наложило свой отпечаток. Цивилизованные виды стали тупиковой ветвью развития. Это замкнутые системы, они размножаются как и хомо сапиенс, но внутри своего племени. Живут семьями, общинами...

– Стаями...
– вставила я, совсем развеселившись.

Мэл усмехнулся:

– И стаями. Некоторые из видов приспособились к человеческому обществу и неплохо устроились, но инстинкты, заложенные природой, руководят ими и по сей день. Например, самцы строго следят за отсутствием соперников на своей территории.

– На какой территории?
– изумилась я: - Метят, что ли?

– Точно не знаю. Ментально, наверное. Но два взрослых самца ни за что не уживутся в ограниченном пространстве.

– Ох, страсти! Хорошо рассказываешь, будто встречался с ними... с оборотнями.

– Встречался, - ответил Мэл спокойно.

– Да ну?! Значит, мир вокруг нас полон нелюдей?
– оглянулась я по сторонам.
– И почему они не попались мне?

– Их процент в общей массе человеков слишком мал, чтобы ты заметила. И они стараются не афишировать себя в силу инстинктов и заложенного природой чувства самосохранения. Они хищники. Охотники, которые предпочитают затаиваться и набрасываться на добычу.

– А ты, оказывается, видный знаток оборотней, - хихикнула я и пересела на колени к Мэлу.

– Худо-бедно, но кое-что нашел. О них мало информации. Они не распространяются о себе. Следуют правилу: "осведомлен, значит, вооружен". То есть враги или противники не должны знать об их слабостях и уязвимых местах.

– А в чем серьезность разговора?
– потрепала Мэла за вихор и поцеловала. На меня накатило игривое настроение.

– В том, что ты знакома с одним из них, и в том, что ты тоже в некотором роде... оборотень.

Я смеялась до колик в животе и выступивших слез.

– Хорошая шутка.

Но Мэл не поддержал розыгрыш, оставшись серьезным.

– Сконцентрируйся, - сказал мне.
– Вспомни, происходило ли с тобой что-нибудь, что могло бы указать на принадлежность к ним. Необычности со слухом, зрением, обонянием.

В памяти всплыла инфекция, подхваченная перед фуршетом, и аллергия на жаропонижающие препараты во время акклиматизации в Моццо. В первом случае дело происходило в полнолуние, Мэл заметил, когда мы гуляли. А на второй случай я не обратила внимания, потому что купол курорта не пропускает свет луны.

– Было нечто похожее... Но ведь прошло! Ну да, хороший слух... И зрение... И нос... Мэл! Ты приезжал в Моццо! Я чувствовала тебя! А потом пропал. Ведь приезжал?