Sindroma unicuma. Finalizi

Наконец, процессия отправилась дальше, и вскоре я доползла до перекрестия нескольких туннелей. Теперь дуло прилично, помогая продвигаться вперед, а гул усилился.

– Дальше нельзя!
– закричал кто-то, наверное, Джем.
– Нас затянет!

– Здесь воздушный карман, в нем должен быть дубль-люк!
– крикнул Пепел.

Послышался глухой стук.

– Ещё!
– крикнули впереди.
– Надави!

До меня долетел свежий порыв, принеся запах выхлопных газов и шум города.

Обалдеть. Кому расскажешь - не поверят. Сижу в вентиляции в компании четырех мужчин, а на улице глубокая ночь или раннее утро. Ничего необычного, всё в порядке вещей, словно мне не впервой выбираться из развлекательных мест экстравагантными способами.

– Метра два-три!
– послышалось впереди.
– Лестницы нет!

Шахта еле слышно содрогалась. Я насчитала три толчка и осторожно поползла вперед. Глазам открылось расширение в туннеле, наверное, воздушный карман, о котором упоминал лысый, и квадратная дыра сбоку, через которую задувал морозный воздух, и виднелись белесые облака на темном небе. После тесной шахты у меня закружилась голова от открытого пространства.

– Прыгай!
– крикнули внизу.

Одинокий фонарь на углу, длинные тени, какие-то строения, баки у стены и мужчина, тянущий руки вверх. Мамочки, да ведь я разобьюсь!

Вдалеке завопили сирены.

– Прыгай, говорю!
– потребовал кудрявый.
– Не бойся, удержу. И не хватайся за края, а то руки оторвешь!

Свесив ноги, я зажмурилась и соскользнула вниз с тонким писком, упав на импровизированный мат, то есть на кудрявого.

– Чуть башку из-за тебя не проломил, - пробурчал он, поднимаясь и помогая мне встать.
– Маленькая, а тяжеленная. Зато ножки - ничего, и чулочки тоже.

А я не смутилась и не покраснела из-за задравшегося при падении платья, потому что слишком устала.

– Спасибо вам, - поблагодарила кудрявого.

– Не за что. Сейчас Михалыча спустим и тикаем к проспекту.

Мужчина, замыкающий вояж по клубной вентиляции, рухнул как подкошенный. Его опять била судорога.

– Михалыч, ты как? Ноги-руки целы?
– ощупал его кудрявый.

– Вроде бы, - выдавил тот.

– Не нравится он мне, - сказал кудрявый тихо.
– С него пот льет ручьями, и лихорадит. В любой момент язык откусит. Пошли, поймаем машину.

– А остальные?
– поглядела я по сторонам. Кроме нас троих, в проулке никого не было.

– Двинули кто куда, и нам нужно поторапливаться. Слышишь, соловьи заливаются?

Действительно, шум города разбавился визгливым многоголосием сирен.

Кудрявый подхватил Михалыча и потащил по темному проулку, а я шагала рядом и беспрестанно оглядывалась, не в силах поверить, что выбралась на поверхность, что иду по твердой земле и дышу почти свежим столичным воздухом. Мне казалось, мы затерялись в нереальном, неправильном мире без правил и законов, и за поворотом нас ждало возвращение в задымленную раздевалку в подвале. Путанице в голове способствовало то, что путь пролегал вдоль глухой стены здания, абсолютно непохожего на "Вулкано". С фасада клуб потрясал воображение фееричностью красок и необычностью форм, а сейчас по левую руку от нас тянулось темное высотное строение.

Однако морозец был самый, что ни на есть, реальный. Чтобы не озябнуть, я натянула перчатки и капюшон. Наверное, шубка из кролика после путешествия по вентиляционным туннелям стала шубкой из крота, жившего в угле.

– Где мы?
– спросила у кудрявого.

– На задворках, - сплюнул он и выругался.
– Чертов ср*ный клуб! С*ки, чуть заживо не сожгли!

Только сейчас, когда извилины продулись на ночном морозце, я осознала масштабы нечеловеческой злобы, из-за которой едва не погибли пять человек, и я в том числе. Вот так запросто - создать задымление, пусть иллюзорное, и, похохатывая, выкуривать слепых, словно они не люди, а какие-нибудь крысы или тараканы.

– Михалыч, в больницу?
– спросил кудрявый.

– Н-нет, - засипел тот.
– Д-домой.

– Какое "домой"? Не ровен час, отдашь концы.

– Д-домой!
– задергался мужчина.

– Ладно, как скажешь. С одной стороны, хорошо бы в больницу, с другой стороны, там уже ждут, голубчики.

– Михалыча нужно показать врачу, - потребовала я.
– Сами видите, что он плохой.

– Мало висоратских носов он сегодня оприходовал, да?
– ответил кудрявый.
– У нас свои врачи есть, не хуже. А если надумает помереть, то уж лучше дома, нежели семью заставят выплачивать компенсации на лечение висоратских морд, поняла?

– Поняла.

Может, Михалыч и Петин нос сломал или вывихнул челюсть Мэлу?

Мы вывернули из проулка и попали в освещенную теплую зону. Кудрявый прислонил Михалыча к стене здания и бросился ловить машину.

А у меня как назло нет телефона. Узнать бы, что сталось с Петей, и не пострадал ли Мэл.

Отвратительно широкий проспект.

Как же я устала!

У обочины остановилось знакомое клоунское такси с малиновыми ромбиками по бокам. "Десять и два сверху".