Sindroma unicuma. Finalizi

– Зачем? Поехали так.

Вот ведь мужчины! Не понимают, что на приеме вечерняя укладка смотрится кстати, а в повседневности выглядит странно и смешно.

– Мне неудобно. Позвоню своей стилистке. Если она дома, быстренько сбегаю, и она снимет.

– У тебя и стилистка есть?
– спросил Мэл, посмеиваясь.

– Есть, - ответила я с вызовом.
– Отвернись или закрой глаза, мне нужен телефон.

Конечно же, он не подумал послушаться, пока я шмыгала за пакетом. Точнее, для виду зажмурился, но ровно на две секунды.

– Мэл!
– возмутилась я, прикрывшись простынкой.

Рассмеявшись, он обнял меня сзади и поцеловал в висок:

– Не заставляй не смотреть на тебя. Все равно не удержусь.

Выудив из пакета зелененькую "Приму", я включила её. На экране высветились шестнадцать пропущенных вызовов от Мэла, датированных сегодняшним числом.

– Где живет твоя стилистка?

– Двумя этажами выше... Тс-с, - прижала я палец к губам, вслушиваясь в гудки.

Вива весьма удачно оказалась на месте, совершенно не удивившись звонку.

– Приходи, сниму за пять минут, - успокоила она.
– И захвати набор косметических средств, которые купила в салоне.

– Я ненадолго, - сказала Мэлу извиняющимся тоном.
– Подождешь?

– Не вопрос, - улыбнулся он.

Надевая юбку и свитер, я сняла чулки, безумно понравившиеся Мэлу. Увидев покрасневшие колени, он нахмурился, вознамерившись снять отек очередным заклинанием.

– Почему не сказала сразу?
– ощупал коленку, и я ойкнула от боли.

– Мэл, у тебя и так силы на пределе, того и гляди начнется отдача.

С трудом мне удалось отговорить его от скоростного лечения, предложив заехать в аптеку и купить противоотечную мазь. Он опять прижал меня к себе, словно таким образом пытался забрать воспоминания о ночном апокалипсисе в "Вулкано".

Хотя я предупредила Мэла о пяти минутах, но, захватив влажные салфетки, заглянула по пути в туалет. Это мужчинам легко, а женщинам приходится отдуваться за удовольствия.

Перед уходом, с большим смущением из тумбочки была извлечена и вскрыта коробочка, купленная Мэлом в аптеке после ночевки у него в квартире. Пока я наводила морс из витаминного сиропа, успокаивающих капель и порошка из саше, Мэл вскочил с кровати, на ходу застегивая брюки. Подошел сзади и обхватил меня, просматривая второй рукой упаковки: отставил в сторону знакомый флакончик с витаминным концентратом, повертел в руках пузырек с профессорской бодягой, подбросил вскрытую коробочку с саше.

– Нужно еще купить, - сказал вполголоса, поцеловав меня в шею.
– Стандарта три или четыре...

Я чуть не пролила на себя содержимое стакана, и не от потрясения наполеоновскими планами Мэла, а от его настойчивых рук, от его напористости, от него самого. И еще от предвкушения.

– Быстренько схожу и вернусь, - выскользнула из объятий.
– Ладно?

– Ладно, - ухмыльнулся он.

*****

О том, что думает человек, нетрудно определить по его мимике.

Он выходит в коридор, не позаботившись накинуть рубашку, и, возвращаясь из туалета, сталкивается с однокурсником - соседом своей девушки по общаге. Человек здоровается с ним рукопожатием, и сосед добродушно замечает:

– Хоть бы veluma cilenche* поставили. Невозможно билеты учить.

– Неохота. Лучше купи затычки для ушей. И вообще, привыкай, - хлопает тот однокурсника по плечу и идет в комнатушку.

Убогий закуток, как, впрочем, и всё общежитие. Но человек рассчитывает переубедить свою девушку переехать к нему, и, кажется, знает, как это сделать. Только бы не потерять голову, прежде чем он вытянет согласие.

У человека есть в запасе время. Он подходит к тумбочке и выдвигает ящик. Самодовольная улыбка появляется на его лице. Человек берет склеенный серебристый блинчик и, подбрасывая в руке, вынимает обрезанную криво цветную фотографию, являющую вырезкой из журнала. Рассматривает изображение и, улыбаясь, кладет обратно. Достает брошку из витых прутиков на шнурке - ту самую, которая была у его девушки той ночью в квартире. Он подносит украшенье к глазам и изучает замысловатый узор, поглаживая пальцем гибкие перевития.

Возвращает на место. Следующим настает черед небольшого ключика с пластиковой биркой, на которой выбито скромно и элегантно: "1ПБ". Человек знаком с этой аббревиатурой, повторяющейся на обеих сторонах пяти его кредиток. Первый правительственный банк. Человек хмурится и задумывается.

Перебирает хозяйственную мелочевку, замечает кучку монет. Ничего интересного. Ящик задвигается.

Человек подходит к столу, на котором хозяйка бросила впопыхах телефон.

Слух человека обострен. Он услышит, когда его девушка повернет ручку двери на третьем этаже, куда отправилась по своим женским делам.

Человек пролистывает список номеров, внесенных в память телефона. Усмехается, увидев над своим номером букву: "М" и знак вопроса рядом. Ему приходит в голову мысль переименовать, подшутив, но тогда его девушка поймет, что телефоном воспользовались без ведома.

Человек мрачнеет, когда видит на экране слова: "А.Г. Вулфу дом." и "А.Г. Вулфу рабоч."

Он пролистывает журналы принятых и непринятых вызовов, отправленных и прочтенных сообщений. Его не успокаивает отсутствие означенного А.Г. Вулфу в списках произведенных контактов.

Человек кладет телефон на то же место, где его оставила владелица. Настроение испорчено.

Он подходит к подоконнику и замечает скрученный рулончик. На альбомном листе карандашный набросок. "Внутренники подарили на Новый год" - вспоминает человек объяснение своей девушки. Вынимает свой телефон из кармана куртки и ищет нужного абонента, прислушиваясь к звукам в коридоре.