Sindroma unicuma. Finalizi

– Спасибо!

– За что?
– улыбнулся он.
– Это всё?

– Нет!
– воскликнула, не сдержавшись.
– Если вы вернетесь обратно... Пожалуйста, найдите её! Передайте, что тот, кого она ждет, обязательно приедет. Пусть она дождется!

– Хорошо, - кивнул Агнаил, и я поверила ему.

– А можно передать ей что-нибудь?

Горнист снова покачал головой.

– Нам запрещено провозить посторонние предметы. Мы уезжаем с тем же, с чем приехали сюда.

– А Марат уехал?

– Да.

– Потом ваша очередь?

– Нет, - снова улыбнулся Агнаил.
– Через три месяца уезжает Стась. Я передам ему вашу просьбу.

– Спасибо! Мне казалось, на побережье все знают друг друга. Один большой город.

– Типичное заблуждение, - негромко рассмеялся парень, и смех у него был дробным, но приятным.
– На территории побережья имеется пять больших поселений по числу округов, не считая множества мелких. Моя семья живет на хуторе в три двора, а в шести километрах от нас - небольшая деревня.

Я завороженно слушала, уставившись на рассказчика.

– Расскажите еще, пожалуйста!

– У нас пять округов. Официально поселениям не присваивают названий, только номера. Чем мельче населенный пункт, тем длиннее число. Мой шифроадрес состоит из пяти цифр. Первая цифра - тройка. Это номер округа. Но между собой мы называем его Русалочьим, потому что в нашем краю много озер.

– Русалочий...
– повторила я зачарованно, и воображение тут же взлетело, преподнеся с высоты птичьего полета голубые чаши с неровными краями, окаймленные лесами, и облака, купающиеся в прозрачной воде.
– Расскажите еще, пожалуйста!

И Агнаил рассказал о своей родине, о местах, где родился и вырос, и его непримечательное лицо стало необычайно красивым, озарившись внутренним светом. Он поведал о волнующемся на ветру ковыльном просторе; о горных речках, превращающихся в смертоносные потоки во время летнего таяния ледников и пересыхающих до жалких ручейков ближе к осени; о сосновых борах и березовых рощах; о болотистых топях; об островах на реке Беленькой, оборачивающихся по весне кораблями с белокипенными парусами цветущей черемухи; о сухом камыше, растрепленном птичками ремезами для новых гнезд; о пологих холмах, усеянных клубникой, тающей на языке.

Кроме Русалочьего, на западном побережье были еще четыре округа: Березянка, Родниковое, Магнитная и Няша-Марь*. Не безликие номерные административные единицы, а открытые пространства, пропахшие запахом скошенных трав, соленым морским ветром и болотной трясиной. И где-то там, в одном из округов, жила моя мама. Наверняка она не сидит, сложа руки. Моя мама трудолюбива. Чем она занимается? Кем работает?

– Еще, пожалуйста, - в который раз попросила Агнаила, жадно впитав его рассказ.

– С удовольствием, но мне нужно идти, - сказал горнист.
– Время не ждет.

Только сейчас я заметила его серьезное лицо, давно растерявшее улыбку, и только сейчас поняла, что он стал говорить медленнее, растягивая слова, будто настороженно прислушивался к чему-то.

Агнаила звал горн.

– Мне пора. Простите, - сказал юноша извиняющимся тоном.

– Это вы простите, что заболтала! А можно еще встретиться? Вы красиво рассказываете.

– Хорошо. Оставьте записку, и мы договоримся о встрече.

– Спасибо вам!
– поблагодарила от души, взглянув мимоходом в чердачное окно. Институтский парк показался мне дешевым и безвкусным заменителем безбрежных просторов западного побережья.

Выбрав на телефоне номер Мэла, я не успела открыть рта, как парень сказал кратко: "Иду" и рассоединился. На середине спуска по лестнице меня подхватили и помогли слезть со ступенек. Возлюбленный завхозши ловко и бесшумно спустился следом.

– Егор, - протянул ладонь Мэл, в то время как второй рукой крепко прижал меня к себе.

Горнист помедлил и ответил на рукопожатие, улыбнувшись. Как на чердаке, так и спустившись вниз, он избегал поворачиваться к нам спиной.

– Агнаил. Очень приятно.

– Взаимно, - кивнул вежливо и корректно Мэл.

– До свидания, - попрощался юноша и исчез в боковом коридоре.

– Его тянет к горну, - пояснила Мэлу.
– Скоро должен быть звонок.

– Не замерзла?

– Употела. Куртка греет как печка. И пахнет тобой.

Куртка действительно пропиталась запахом той знаменательной туалетной воды, которой Мэл напрыскался в день нашей первой встречи.

– Отметим окончание дел, - хмыкнул он и поцеловал меня - затяжно, по-хозяйски; придержав за затылок, чтобы не вздумала отстраниться. А я и не собиралась.