Синее на золотом

– Кажется, я должен вас поблагодарить, – сказал он негромко. – Вы спасли город. Не знаю, почему вы это сделали, но тем не менее – спасибо вам.

Она ничего не ответила. Она по-прежнему стояла – стояла и смотрела; и тщетно он пытался прочесть на этом красивом – слишком красивом, по его мнению, – и замкнутом лице хоть намек на чувства.

– Ваш знакомый? – спросил он, кивая на труп. Краб уже взобрался на ногу мертвецу и задумчиво шевелил клешнями.

– Я плохо его знала, – ответила Амелия.

– И кто же это?

– Лорд Огастес Келсо.

Он не подал и виду, насколько для них важна эта весть. Он уже видел на берегу труп адмирала Мэтьюза, а теперь оказалось, что человек, который доставил им столько хлопот и являлся одним из вдохновителей нападения на Дюнкерк, тоже мертв.

– Где Луи? – внезапно спросила Амелия.

– С ним все в порядке, – буркнул Кассандр. – Хотя ночью какая-то сволочь попыталась убить его, когда он был на маяке.

В нескольких шагах от них фламандская крестьянка приглушенно взвизгнула. Ее противник отобрал у нее кольцо и вдобавок ударил ее кулаком в лицо. Она повалилась, но тотчас же поднялась, выкрикивая ругательства на двух языках.

…Наверное, в то мгновение Амелии окончательно все опротивело. Не говоря ни слова, даже не попрощавшись, она повернулась и побрела обратно в город – и спина у нее была такая, словно молодая женщина разом постарела на десяток лет.

Когда Амелия проходила ворота, в глаза ей бросилась согнутая в три погибели фигура, судя по всему, старой женщины, которая шагала, закрывая лицо капюшоном плаща. Рядом со старухой двигался Себастьен де ла Трав, заботливо поддерживая ее за руку, и Амелия вздрогнула, уловив под капюшоном сочащийся злобой блеск глаз Терезы. Солдаты в воротах пытались навести хоть какой-то порядок, но толпа перла и перла на берег, в то время как нагруженные добычей горожане шли в обратном направлении. Амелия была едва ли не единственной, кто возвращался с пустыми руками.

«Значит, Себастьен решил воспользоваться ситуацией и помочь Терезе покинуть город, – подумала она. – Что ж, по крайней мере, больше она никому не сможет навредить».

Тем временем Кассандр вернулся к себе и стал разбирать почту. Через минуту к нему заглянул Луи.

– Слушай, – сердито сказал генерал, – это ни на что не похоже. Я же велел никого не выпускать из города!

– А я отменил твой приказ и разрешил пускать народ на берег, – парировал священник. – Пусть порадуются богатству, которое на них свалилось.

– Черт тебя дери, – вспылил Ош, – англичане совсем близко от города, разведчики донесли, что они движутся сюда! Что я буду делать, если они нападут на нас?

Кассандр усмехнулся.

– Закроешь ворота и предоставишь тех, кто вышел из города, их судьбе. Кто идет на поводу у своей жадности, заслуживает ровно этого. Впрочем, хватит о глупостях. – Он сломал печать очередного послания. – Лорд Келсо и адмирал Мэтьюз погибли, равно как и несколько сотен солдат и матросов. Знаменитого корабля «Непобедимый» больше не существует – благодаря тебе. Это еще не победа, но… – он умолк и впился в строки письма.

– В чем дело? – спросил Луи.

Вместо ответа Кассандр с размаху швырнул письмо на стол, припечатал его ладонью и выругался.

– Так англичане движутся к городу? – немного успокоившись, спросил он.

– Похоже на то, – подтвердил Луи, – и то, что мы вывели из строя их корабли, для них ничего не значит. Хотя теперь они не смогут взять нас в клещи, отрезав с моря и с суши одновременно.

– Ч-черт, – проскрежетал священник. – Дьявол! – Он стукнул кулаком по столу. – Я отдам этого сукина сына под суд!

– Кого? – спросил Луи, ничего не понимая.

– Ушара, главнокомандующего Северной армии, – злобно бросил священник. – Полюбуйся, что он мне пишет. – Он расправил бумагу с текстом. – В связи с нехваткой людей и прочее бла-бла-бла вынужден отказать гарнизону Дюнкерка в помощи и так далее. Выкручивайтесь как можете. – И он снова ударил кулаком по столу с такой силой, что подсвечник подпрыгнул и завалился набок. – Черт! А Жюльен только недавно смог выехать из Парижа! Если бы он был здесь, я бы… Этот Ушар у меня бы поплясал, богом клянусь!

– Жюльен – это… – начал генерал.

– Гражданин Равенель, депутат Конвента, – ответил священник. – Мой брат.

«Ух ты, как интересно все оборачивается», – подумал Луи. Стало быть, депутат Равенель, о чьей суровости ходят легенды и который уже снял головы с нескольких нерадивых военачальников, – брат Кассандра. Что ж, в свете этого многое становилось понятно… даже слишком многое, по правде говоря.

– А раньше ты об этом не говорил, – заметил Ош.

– А ты и не спрашивал, – парировал священник. – Но ты можешь не бояться меня – по крайней мере, пока ты служишь республике так, как ты служишь.

– С какой стати мне тебя бояться? – возразил Ош, задетый за живое.

– С такой, что в свое время тебя отличил и повысил генерал Ле Венёр, а Ле Венёр был дружен и с Лафайетом, и с Дюмурье – двумя предателями родины. Поэтому мне и поручили приглядывать за тобой – на всякий случай. Если бы ты не оправдал доверие Франции, мне достаточно было поставить свою подпись вот на этой бумаге, – он вернул на место подсвечник, порылся в кипе бумажек на столе и выудил из нее одну, – и твоя голова слетела бы с плеч. – Он помахал бумажкой в воздухе. – Хочешь взглянуть?

Луи мрачно поглядел на него. Миг – и он выхватил листок из руки Кассандра и, отойдя к окну, стал изучать его. Это и впрямь был составленный по всей форме приказ о его аресте, в котором отсутствовали лишь дата и подпись ответственного лица.

– Я думал, тебя зовут Равенель, – уронил Луи, оборачиваясь к священнику. – А тут значится, что подписать должен гражданин Кассандр Сибулетт.

– Это я и есть, – подтвердил священник. – Сибулетт – это мое прозвище.

– А почему именно Сибулетт? – спросил Луи, возвращая ему приказ. На самом деле генерал находился в смятении, но гордость запрещала ему обнаруживать свои истинные чувства.

– Чтобы враги республики плакали [22] , – коротко ответил священник. – Однако похоже на то, что в Дюнкерке они будут надо мной смеяться. Я подвел тебя, мой мальчик. Я был уверен, что Ушар не посмеет ослушаться моего приказа, а он ответил отказом. У нас нет сил, чтобы достойно встретить англичан.

– Я слышал об Ушаре немало хорошего, – возразил Луи. – Он храбрый генерал и достойный человек. Если он отказал, у него были свои причины. Северная армия ослаблена, новые рекруты ненадежны и думают только о том, как бы дезертировать. – Кассандр молчал. – Я знаю, мы слабы, знаю, у нас мало людей, но это ведь не первый раз, когда республика в опасности, и все равно мы держимся, несмотря ни на что. При Вальми было не лучше, и все же наши храбрые солдаты…

22

Сибулетт – по-французски «лук».