Синоп (Собрание сочинений)

В конце июня, по прошествии более полутора месяцев, эскадра Нахимова вернулась в Севастополь, а в крейсерство сразу ушла 2-я практическая эскадра Новосильского.

– Покачались по волнам, теперь и отдохновиться, чай, не грех! – радовались матросы в предвкушении съезда в город.

Но отдохнуть нахимовским командам особо не пришлось. Вице-адмирал, собрав командиров кораблей, сказал:

– Как можно скорее принять порох и ядра, взамен истрачены, и, не теряя времени, начинайте заливаться водой!

– Почему такая спешка? – с тревогой спрашивали командиры.

– Ничего-с конкретного сказать не могу-с, но думается, что война уже на носу! Однако молодежь офицерскую и матросов понемногу на берег спускайте, пусть развеются, кто знает, когда еще погулять доведется!

Больше вопросов у командиров не было.

Затем Нахимов встретился с главным командиром порта Станюковичем, который был старше Нахимова и возрастом, и старшинством в чине. Дружбы между собой адмиралы не водили, по причине разности характеров, но к друг другу относились с тем уважением, которое было принято среди старых кругосветчиков. Станюкович имел репутацию отличного моряка, но в общении был не всегда приятен.

Рядом с Нахимовым, как всегда, его верный адъютант Феофан Острено (в просторечье просто Федя), ведающий не только всех хозяйством адмирала на корабле и на квартире, но и всеми его личными деньгами.

– Как отплавали Павел Степанович! – спросил после обмена рукопожатием командующего эскадрой Станюкович.

– Как всегда-с! – махнул рукой Нахимов. – Меня сейчас волнует разница в размерах наших скорострельных трубок и несоответствие им дырок в бомбах. Порой и не затолкнешь иную-с! В мирное время, это, еще, куда не шло, а в бою, терпеть такое нельзя-с! Да и холстина для картузов выдана была препаршивая-с, надо срочно заменить!

– Об этом, Павел Степанович, надо было раньше думать! А то опомнились, когда клюнуло! По картузам распоряжение отдам, а с трубками ранее, чем за месяц не управиться, это дело тонкое – артиллерийское! – пожевав губами, ответил Станюкович.

– И на том спасибо-с, Михаил Николаевич! – ответил Нахимов. – Да вот еще! – подумав, снова обратился он к командиру порта – Новые стеклянные фонари

– дрянь изрядная. При пальбе и падении разбиваются вдребезги. Надо снова менять на старые слюдяные!

– Этого добра пока хватает! – ответил, слегка улыбнувшись, Станюкович. – Приглашаю ко мне отобедать!

Нахимов хорошо знал дом командира порта на Екатерининской. Особым хлебосолом Станюкович никогда не был, врожденная скупость усугублялась семидесятилетним возрастом. А потому приглашение отобедать следовало расценивать как высшее расположение с его стороны. Отказывать в визите было неудобно, но времени на это у командующего эскадрой просто не было.

– Спасибо, Михаил Николаевич, но как-нибудь в другой раз, сами понимаете, дел невпроворот!

– Понимаю, понимаю! – покачал головой Станюкович, и лицо его сразу стало опять хмурым. – Всего вам доброго!

Со смотрящих на внутреннем рейде кораблях доносился визг пил и крики боцманов. Работа шла круглые сутки.

Впрочем, в те тревожные дни у черноморцев были и минуты торжества. В июле в Севастополь из Николаева прибыли только что законченные постройкой линейные корабли 84-пушечная «Императрица Мария» и 120- пушечный гигант «Великий князь Константин». С вступлением их в строй, боевая мощь Черноморского флота сразу значительно возросла. Прибытие новиков Севастополь встретил с восторгом. Корабли проверили на маневренность и ходкость. И то и другое было выше всех похвал.

Линейный корабль «Императрица Мария» под парусами

Горожане и отставные матросы специально заворачивали на Графскую, чтобы поглазеть на флотское пополнение.

– Ай, да красавцы, ай, да лебедушки! – радовался, прикуривая трубку, старый матрос с серьгой в ухе.

– Кабы у нас в прошлую войну с турками такие короба были, мы до самого Египту бы гололобых гнали! – поддержал его старик с двумя затертыми медалями на груди.

Мимо глазеющих в гудении парусов прошел фрегат «Коварна»

– А этот куды направилси? – оборотились старики к стоявшему поодаль констапелю с «Ягудиила».

– Куды-куды, да к проливу Босфорскому поплыл турка сторожить! – ответил тот со значением. – Нешто не понимаете, время нынче какое?

– Мы-то понимаем! – затрясли бородами старики. – Туды, в свое время, мы ужо наплавались!

В воздухе пахло морем и смоленой пенькой. Над бухтой, тревожно крича, носились чайки.

29 июля весь Черноморский линейный флот в составе 14 кораблей сосредоточился на внешнем рейде Севастополя, готовый в любую минуту выйти в море. Одновременно легкие суда, поочередно сменяясь, продолжали следить за малейшим передвижением турок по всему Черному морю. Едва флот собрался в Севастополе, Корнилов снова вывел его на внешний рейд, где в течение недели отработал маневрирования в морском бою.

Севастополь. Вид с моря

Затем одна часть флота под началом самого Корнилова двумя колоннами атаковала Севастополь. Обороняющаяся эскадра контр-адмирала Панфилова поджидала атакующих стоя в одну линии носом к выходу из бухты. С атакующих кораблей спустили барказы, после чего эскадра пошла на прорыв в Севастопольскую бухту. Над флагманским «Двенадцати Апостолах» трепетал сигнал Корнилова: «Поставить все паруса. Сделать по три выстрела из каждого орудия, начиная по второй пушке адмиральского корабля».

При прохождении береговых батарей с них по кораблям палили холостыми зарядами. Пройдя Павловскую батарею, барказы с десантом отделились от кораблей и устремились к берегу под прикрытием пароходов «Владимир» и «Грозный». Линейные же корабли сблизились с обороняющимися кораблями Панфилова.

– Поднять сигнал: Поставить противника в два огня! – распорядился Корнилов. Флагманский корабль Корнилов направил к четвертому в линии кораблю «противника», бросив якоря в предельной близости от него. Остальные корабли атакующей эскадры, обходившие авангард Панфилова, с двух сторон, заняли позицию, взяв обороняющихся «в клещи». В свою очередь, Панфилов развернул свои концевые корабли поперек бухты и те открыли продольный огонь по двум атакующим колоннам. Над бухтой стояла стена черного дыма, так как со всех кораблей палили на совесть. Апогеем дня стала высадка на берег десанта, когда здоровенные матросы с ружьями наперевес и криком «ура», лихо атаковали прибрежные скалы. Впереди, отчаянно размахивали саблями, бежали веселые мичмана. Местные барышни буквально визжали от восторга, глядя на своих храбрых кавалеров. Но больше всех в тот день радовались облепившие берег мальчишки, не каждый день доведется увидеть настоящее морское сражение!

Докладывая Меншикову о результатах учебного боя, Корнилов писал: «Спуск гребных судов с ростр пред входом и потом проводка их между крепостей внутри колонн и, следовательно, прикрытыми от крепостных выстрелов и, наконец, установление кораблей на позицию, бросая якорь с кормы, составили главный предмет предпринятого маневра. Я теперь вполне убедился, что корабли в этом новом для них случае не затруднятся, когда это от них потребуется».

С Нахимовым Корнилов был более откровенен:

– Мы не только проверили готовность флота к высадке десанта, но и нашу готовность отразить нападение на Севастополь с моря! При этом если за первое я спокоен, то за второе, наоборот, тревожусь, так как флот неприятельский, пусть с большими потерями, но прорваться в бухту все же может! А потому надо изыскивать новые средства к обороне бухты!