Скандал на миллион

Сет был почти без ума от желания, когда заметил перемену в поведении Эйприл. Ее губы прикасались к его губам, но не участвовали в поцелуе. Он отстранился и прошептал:

— Что не так?

Эйприл заморгала и отвернулась, и ему пришлось подождать, пока она обретет способность нормально дышать.

— Я не знаю, — сказала она наконец, все еще не глядя на него.

Его сердце трепетало от желания обладать ею, но он отступил на расстояние вытянутой руки:

— Нет, ты знаешь. Скажи мне.

Эйприл поправила ворот блузки. Затем она посмотрела Сету в глаза и мягко проговорила:

— Я не уверена, что могу доверять тебе.

После всепоглощающих поцелуев ее обвинение было подобно ножу, вонзившемуся в горло.

— Ты думаешь, я способен соблазнить тебя ради отеля?

Эйприл тщательно подбирала слова:

— Я думаю, ты способен и на худшее, если интересы бизнеса находятся под угрозой.

Сет помедлил с ответом. Она права. Его часто называли безжалостным эгоистом, и он заслужил подобное обвинение. Но сейчас, когда его отель и вся карьера были под угрозой, все, чего он хотел, — это целовать Эйприл.

Она вытеснила все мысли из его головы. Холодок пробежал по спине Сета. Эйприл пробуждала в нем слишком сильные чувства. Это опасно.

Ему нравились легкие отношения с женщинами. Контролируемые. Он давно решил, что никто его не одурачит. Отец Сета слишком долго дурачил его мать — она была любовницей Уорнера Бремсона долгих тридцать два года. Да и Джессе всю жизнь женщины водили за нос. Они требовали, чтобы он покупал им машины, драгоценности или знакомил с нужными людьми. Но Джессе это не волновало. Чертов дурак!

Необходимо уйти от Эйприл как можно скорее. До того, как история повторится и он станет игрушкой для этой женщины. Сильные эмоции ни к чему не приводят. Он достаточно часто это видел.

Но для начала, из уважения к ней, он должен сказать правду. Она это заслужила.

— Единственное, о чем я мог думать, — это о поцелуях с тобой.

Эйприл очень серьезно и внимательно посмотрела на него светло-карими глазами:

— Мы уже признали, что между нами существует сильное притяжение. — Она провела языком по губам. — Сет, пообещай мне, что не будешь использовать его, чтобы решить вопрос с отелем.

Притяжение? Он едва не рассмеялся. Какое преуменьшение!

— Эйприл, для меня это не просто притяжение. Сет закрыл глаза. — Я уверен, ты догадываешься, насколько сильно я хочу тебя. Так сильно, что, когда ты рядом, я не могу не представлять тебя в моей постели. Но этого не произойдет. Я не допущу… — Он помолчал. — Поклянись, что не спала с моим братом несколько недель назад.

Эти слова словно образовали дыру в его груди, но ему нужен был ответ.

— Я не думаю, что спала с ним, — неуверенно пробормотала Эйприл. Ее волновал тот же вопрос.

Все тело Сета было натянуто как струна, и ему с трудом удалось выговорить:

— Ты не можешь гарантировать, что этого не было, не так ли?

Эйприл соскользнула с фортепиано и расправила длинную юбку:

— Нет, не могу.

Хотя Сет ожидал именно этого, он все равно ощутил, будто ведерко со льдом перевернули над его головой. Он скрестил руки на груди:

— Убеди меня, что действительно потеряла память. Предоставь какие-нибудь неоспоримые доказательства.

— Я не могу, — нахмурилась молодая женщина.

Что-то подталкивало его разорвать невидимую связь, возникшую между ними. Он расправил плечи:

— Подпиши бумаги и верни мне отель.

— Сет, ты же знаешь, я не сделаю этого, пока не восстановится память.

— Итак, если ты не можешь гарантировать, что не спала с моим братом, или доказать, что потеряла память, или передать мне отель, то сделай для меня одну, последнюю, вещь.

— Что за вещь? — осторожно поинтересовалась Эйприл.

— Не заставляй меня хотеть тебя чаще, чем дышать. — Слова его, казалось, рвались из горла. — Я отказываюсь терять контроль над собой из-за простого физического влечения. И не буду.

Он никогда не станет чьей-то игрушкой.

Не в силах более выносить ее близость, Сет прошествовал к противоположной стороне зала. Он ударил кулаком по круглой колонне, поворачиваясь спиной к Эйприл. Но он чувствовал, что она идет следом — вместе с невероятным искушением, исходящим от нее.

— Я тоже этого не хотела, — сказала она слегка дрожащим голосом. — Я даже не знаю, можно ли тебе доверять. Но…

Сет медленно повернулся к ней.

— Но что? — спросил он, не сомневаясь, что ему нужно уходить. Бежать.

Эйприл вздохнула, затем торопливо заговорила:

— Единственными вещами, которые имели значение для меня после аварии, стали игра на фортепиано и твой поцелуй. Я чувствовала, что все правильно, что я — это я. Когда ты уложил меня на инструмент и наполнил жаром и страстью…

Сет сжал кулаки за спиной, чтобы не потянуться к ней снова.

— Хватит, — бросил он срывающимся голосом.

— Ты прав. — Эйприл выпрямилась и уже более уверенно повторила: — Ты прав. Я не допущу, чтобы это произошло снова, но не собираюсь жалеть о случившемся. В эти моменты я чувствовала себя живой. — Она была воплощением достоинства и самообладания. — Спасибо тебе.

Она благодарит его? За то, что он чуть не овладел ею в зале, куда мог зайти любой? Не найдя слов для ответа, Сет резко повернулся и вышел. Ему необходимо было принять холодный душ или окунуться в океан и освободиться от этой невозможной тяги.

Он должен во что бы то ни стало вновь обрести контроль над своим телом.

Глава 5

Спустя три дня Эйприл завтракала на балконе, наслаждаясь величественным видом серо-голубой водной глади, протянувшейся до самого горизонта. Вдруг раздался отрывистый стук в дверь, соединяющую их с Сетом номера. После страстных поцелуев в зале она ни разу его не видела. Эйприл старалась держаться в тени, проводя все время на этом самом балконе или гуляя по заросшим травой тропам в отдаленных уголках территории отеля.

Единственной весточкой от Сета была короткая записка, извещающая о том, что он продлил ее проживание на неопределенный срок. Прочитав записку, Эйприл испытала облегчение — теперь у нее будет больше времени для того, чтобы все вспомнить. Но это не объясняло внезапный скачок ее пульса. Ларчик открывался просто: она поняла, что ей пока не грозит расставание с Сетом.

Он жил в смежном номере, и осознание этого стало настоящей пыткой, медленно, но неуклонно терзающей ее рассудок. По ночам Эйприл металась на кровати, крутилась, путалась в простынях, думая о том, что он лежит всего в нескольких футах от нее. Ее интересовало, была ли его тяга такой же неутолимой. Ее волновало, запер ли он дверь, прогонит ли он ее, если она прокрадется к нему.