Сказ о Владе-Вороне

— А обозлился Волк, конечно же, на Кощея, а не на виновницу!

— Не суди, не дослушав! — разозлилась Яга. — У кого набрался плохого, не подумавши, решать?

— Ни у кого. Прости.

Яга фыркнула, головой покачала.

— Нет, — продолжила рассказ. — Не было в те времена у Кощея обязанности за Явью приглядывать. Много позже он обратил свое внимание на Русь, а тогда лишь на помощь прилетел, когда повалил народ в Навь толпами. Ему ведь это ни к чему.

Влад согласно кивнул.

В Навь приходили умершие, жили в ней так, как вольготно им самим, а затем, когда наставал срок, возвращались в мир живых, пройдя очистительный огонь Вия, стиравший на время память: поскольку не дело новорожденному прошлую жизнь помнить, он иначе ничего нового не узнает и не поймет, отжившим лишь дорожить станет и бесплотные мороки хранить. Когда опять в Навь войдут, припомнят себя полностью, тогда, возможно, многое уразумеют. Сызнова на новом витке Родова колеса уже немного иными окажутся.

Кощей за людьми не следил особо. Лишь с отдельными любимцами вроде богатырей да князей любил поболтать время от времени. Имелся в Нави какой-то странный механизм, которого Влад пока не понял: некоторые души практически сразу в Яви рождались, другие задерживались на десятки, а то и сотни лет. Некоторые же уходили в мир теней или по звездной дороге — неведомо куда.

Кощей как-то обмолвился, будто все от самих душ зависит: чем большему научатся они в Нави, тем больше и в Явь принесут. Недаром именно Кощей Бессмертный слыл чудодеем великим. Накапливались в царстве его различные знания, а живущие в нем впитывали их, словно тряпицы воду.

Однако не все так просто, как виделось со стороны. Не только от душ зависело, когда заново родиться, но и от живущих на свете людей. Сам по себе ведь младенец появиться не может, для этого мужчина и женщина надобны — во плоти и крови, соками своими сосуд для души создающие. А если не будет их, то беда случится. Вот и мотался Кощей по миру людскому, хранил да берег народ русский, себя не жалея, и, поскольку был один-одинешенек, не всегда успевал.

— Когда Кощей с мором сладил, Волк в ученики к нему попросился, — продолжала Яга. — Знал он еще меньше твоего: только и умел из человека в волка перекидываться и обратно. Однако не за людей постоять, а Моревне отомстить хотел, за тем и шел.

— Кощей не принял бы его с такими намерениями, — убежденно заявил Влад.

— Вот именно, — согласилась Яга. — Распинаться по поводу недопущения смещения равновесия и того, что никогда оборотню с богами не тягаться, наш Бессмертный не стал; о недоверии к тем, кто лишь собственную злобу тешит и местью живет, тоже не обмолвился. Заявил Кощей о нежелании видеть в учениках мальчишку, даже людской срок жизни не проходившего, — не по Сеньке шапка, мол.

Влад каркнул, рот ладонью прикрывши. Умел Кощей все запутать и выставить себя в худшем свете — ни в сказке сказать, ни пером описать! А заодно и Влада! Еще подумалось, не так уж и неправ был Волк, проявив враждебность. Хотя… не убил же, охранял, а потом и согласился быть проводником.

— И сколько же на тот момент было Волку по человеческим летам?.. — спросил Влад.

— Приближался он к сорока годам, соколик мой.

Влад прикрыл глаза и мотнул головой, пряча лицо и отразившееся на нем замешательство под волной волос.

— Что же выходит? Волка отослал, а меня принял?.. — проронил он тихо.

— А то и получается, — хмыкнула Яга.

— Как же, должно быть, Волк меня ненавидит! — воскликнул Влад, не сдержавшись.

— Вновь ты меришь нас людскими мерками! — Яга, негодуя, аж кулаком по столешнице ударила, едва не расплескав квас.

— Прости, нянюшка, — повинился Влад, откидывая назад волосы и вновь открывая лицо. — Только… как же иначе? Я ж, сам того не ведая, Волку дорогу перешел.

— Глупый… — пожурила Яга, но на этот раз не зло, а весело. — Волк никогда не желал быть рядом с Кощеем, хотел лишь дозволения встать на тропы заветные. После отказа ушел он в леса иные, дремучие, жил там и все думал, как бы снова взгляд хозяина Нави на себя обратить. Стоило ему о тебе прослышать — опять надеждой воспылал.

— С чего бы?

— Коли Кощей не просто ученика взял, а человеческого несмышленыша, едва перешедшего порог совершеннолетия, то и к нему мог отношение изменить.

Влад запустил пятерню в волосы, провел по ним и вздохнул свободнее.

— Ты, соколик, для Волка — подарок, — наставляла Яга. — Поможет тебе, а награду с Кощея потребует, смекаешь?

— Того и боюсь.

— Брось! — Яга рукой махнула. — Снова по-людски нас судишь. Не столь прост Кощей. Не решай за него! Волк тебе нужен. Без него не дойдешь.

— Но тропы…

— Вам же двоим попроще станет порядок блюсти, — напомнила Яга. — Сам же знаешь, что несладка доля хозяйская.

Влад кивнул, квас допил, с лавки поднялся и тотчас в пол поклонился Яге:

— Спасибо тебе, нянюшка, за разъяснения, сам бы я уж точно не додумался.

— Давно на свете живу, многое знаю да видела, — фыркнула довольной лисой Яга и тотчас наказала: — А ну-ка, сядь! Куда собрался?

— Так… — он лишь руками развел. После рассказа Яги захотелось тотчас же в лес бежать, Волка найти… да только ведь не отыскал еще Влад себе помощников.

— В баню иди, — велела Яга, — будет банник из тебя выбивать дурь березовым веником. А там… утро вечера мудренее.

…На следующее утро, как проснулся Влад с первыми лучами Хорса, Яга потащила его завтракать, а сама котомку собирать начала, приговаривая:

— Котомочка непростая, найдешь в ней все, что потребуется.

— Благодарю, нянечка.

— Ешь! — прикрикнула Яга, — да слушай: вот в этой бутыли мед хмельной, его не трогай. Как под полог лесного моря зайдете да на ночлег устроитесь, положите под ближайшее дерево. Эти карты тоже не забудь там же пристроить.

Влад изумленно глянул на картинки, выполненные на ровных оторвышах бересты.

— Делай что велено, и все сладится, — посоветовала Яга, и он согласно склонил голову.

— Как скажешь.