Сказание об Оками

– Я присоединяюсь к требованию более тщательно расследовать. Записи джашинитов Оками добыла с трупа того же нукенина, который и листы книги бинго при себе хранил, и Вакури убил он же. Проверьте нас с сенсором, умеющим определять правду, в конце-то концов!
– Выдал генин. Снова дельные вещи говорит.

– Как удобно для обвиняемых свалить все свои грехи на неизвестного нукенина, которого мы не сможем найти.
– С безупречно поставленным сарказмом заявил судейский обвинитель. Кадзухито-сама, в вашей воле немедленно признать злодеев виновными, но в то же время, чтобы никто не мог назвать наш суд бесчестным, возможно действительно не помешает провести доследование и собрать доказательства их наглой лжи, показать суду что не было спасенных детей, разрушенной маленькой девочкой деревни и побежденных ей джонинов.

Само воплощение идеи лишнего веса что-то прогундело. Не уверена что тодзама вообще издает в такие моменты осмысленные звуки, а не выдает непроизвольные физиологические реакции, вольно трактуемые чиновниками.

– Кадзухито Ренко-сама объявил обеденный перерыв для тщательного обдумывания непростой ситуации.
– Пердеж в слова перевел Йогири Кента, который большую часть лицемерного балагана, именуемого тут судом, помалкивал и на нас с братюней особо не наезжал. Явно не самый глупый мужик. Ему я даже мстить, вероятно, не буду.
– Охрана! Уведите обвиняемых в их камеру.

То что перерыв обеденный, было объявлено для важных благородных людей, а не нас, презираемых тут шиноби. Хотя я не шиноби! Нас тупо отвели обратно в камеру и захлопнули дверь. Даже холодной рисовой каши или какого завалящего сухаря не предложили.

– Ну и что это было такое, БРАТИК?
– С нажимом прошипела я парню на ухо. Нас могли слушать и потому орать во все горло, как подмывало сделать, я не стала.

– Тебя волнует это, а не то представление, которое устроили подлецы-самураи?
– Искренне удивившись заморгал ложный Узумаки. Который тоже говорил тихо. Мы с ним сейчас буквально лоб в лоб с ним встали и общались напряженным таким шепотом.

– Да, брателло! Именно это!
– С сарказмом подтвердила я.

– Это я твою жизнь спас. Повесить шиноби Конохи у них кишка тонка, в отличии от ничейной девочки непонятного происхождения. Отец меня за такое по голове не погладит, но я решил что поступлю как правильно, даже вне интересов семьи.

– Ой, дурашка ты, Фумито. Мог бы просто придумать мне какую фамилию из тех что у вас там распространены, не обязательно брататься было.
– Пожурила его я. Хотя не сказать что мотивы пацана меня разочаровали. Светлый искренний человек, лучше, чем я.

– Я… я не подумал. Не злись, Оками.

– Нет, я злюсь! Но спокуха братан, не на тебя, а на ублюдков, которые нас так по беспределу прессовали. Так расследования не ведут! Да половину обвинений я бы еще на этапе допроса развалила, если бы допрос вменяемо провели. Как думаешь, что они там решат? А если, это всё чтобы неустойку какую вашим предъявить? Ну, Конохе. Объяснило бы некоторые странности. Запросто так, ради двух детишек никто спектакль с реквизитом и жирной примой устраивать не будет.

– Ой, сестренка! Ха-ха-ха! Жирная прима! Да ты как выдашь, хоть падай!
– Нервно рассмеялся мальчишка.
– Я надеюсь что ты права и постановка нужна не чтобы нас казнить. Казнить могли бы вообще без суда и следствия. Зачем ты их бесила? Обзывалась по всякому?

– Это я была с ними была милой и вежливой, бро. Если бы всерьез собралась бесить, нас бы на месте зарубили. Но я то не настолько тупая. Хотя дура, да.

Больше ничего особого мы в камере и не обсуждали. Пропесочили весь судебный процесс, попытались придумать новые оправдания под каждую предъяву, что нам бросали. Ничего толкового не предложили. Разве что посмеялись над эпитетами, которые я для судьи придумывала. Всеми ими поделилась. Если кто нас слушает, странное у него впечатление наверняка осталось. Двое детишек шушукаются-шушукаются, а потом как заржут. И так много раз по кругу. Могли бы за упоровшихся нариков нас принять, если бы в каталажке какие вещества достать возможность имелась бы.

Наконец, затянувшийся перерыв закончился. Его судейшество, судя по жирно блестящим щекам, очень хорошо покушал. Явно чего-то мясного. Курочку, поросенка или даже целого барашка. А нам даже голый рис зажали, жлобьё! Или зачем кормить смертников? Такая логика? Сильно надеюсь, что не такая.

Вот, выставили нас на прежнюю позицию. Его жирдяйшество заговорил на своем блевотно-неразборчивом диалекте. Предложение он по своим меркам выдал длинное, но неизменно требующее интерпретации, которую, как уже повелось и выдал Аримото Мамору.

– Благороднейший тодзама-даймё Кадзухито Ренко-сама объявил, что по совокупности уже доказанных обвинений, шиноби Конохагакуре Умино Фумито и Умино Оками должны быть наказаны принудительными каторжными работами на особом руднике номер 131, расположенном на Острове Пяти Углов, сроком на пять лет. По результатам дополнительного расследования связей обвиняемых с запрещенным культом Джашина, срок наказания может быть пересмотрен в сторону увеличения.

Фумито и так казался бледным на фоне своих красных волос, которые юноша умудрился держать в пристойном виде даже в камере, но сейчас как всей крови лишился. Нифига не радостно, но картога не казнь, шиноби мы или погулять вышли? Так-то я не шиноби, но я даже лучше.

– Поскольку преступники принадлежат к числу шиноби, на весь срок заключения к ним будут применены особенные меры контроля и блокировки использования чакры.
– Продолжал зачитывать сволочной чиновник. Тут поплохело уже и мне. Захотелось взять и убиться о ближайших самураев. Пять лет с блокировкой энергетики? За что?! Как?

– Эй, братан, не кисни. Не кисни я сказала!
– Притворно бодро улыбнувшись подмигнула я мальчишке.
– Сестренка Оками все порешает. Без вариантов! И вообще, срок не мотал, жизни не видел!

Глава 20

20.

Блокировку доступа к чакре нам организовали в тот же день. Способ хитрозадые самураи придумали отличный - татуировка. Хотела крутую татуху, связанную с управлением внутренней энергией? Получай! Получай! Получай! На всю спину, на живот и на грудь. Теперь, если ничего не поменяется, то когда титьки вырастут, они у меня будут синими от иероглифов. Ага-ага, никаких крутых картинок. Черепов там, драконов, милых котят. Тупо иероглифы неизвестного мне содержания. Мелкие, плотные, разнообразные. Этакая размашистая простынка текста убористым шрифтом. И каждый дебильный иероглиф пытается пустить свои корни ко мне в энергосистему. Бойтесь исполнения своих желаний.

А я во первых не даюсь, во вторых оказалась в некотором роде несовместимой с методом блокировки, который самурайские мудилы придумали под особенности внутренней энергетики типичных шиноби. Узлы-уплотнения, все дело в них, зуб даю.

Первым под иглу кольщика отправили Фумито. Я находилась на очереди и все видела, начиная с того, как с братишкой обращался мастер, скрывающий свое лицо за странной маской свистящего алкаша. Такая себе масочка, изображающая красномордого человека, свернувшего губы трубочкой. Эстетика нулевая.