Сказки о сотворении мира

— А я? — спросил он.

— А ты тут причем? — не понял Оскар.

— Что со мной?

— Думаю, мы должны дать человеку денег на дорогу, — предложил Натан.

— И куда я пойду?

— Гляньте-ка, Учитель! Разговорился! В новую жизнь ты пойдешь, дорогой! В светлое будущее!

— А старая жизнь? — не понял циркач. — Как с ней?..

— А старой жизни у тебя, Иван Палыч, нет. Нет, не было, и быть не могло.

— Не понял… Натан Валерьянович, почему?

— Вам придется смириться с тем, что есть, дружочек, и не роптать на судьбу, — согласился с коллегой Боровский.

— Всю прошлую жизнь ты был убийцей и вором, — напомнил Оскар. — И длилась она, чтоб тебе не соврать, дня два-полтора. Хочешь продолжить?

— Не ищите свой дом и родню, потому что у вас нет ни родни, ни дома. Не старайтесь вспомнить свое имя, потому что у вас не было имени. Придумайте свое прошлое сами, задумайтесь о будущем и ступайте с Богом. Не нужно взваливать на себя вину, ибо человек ни за что в этом мире не отвечает. Он не отвечает даже за самого себя.

— Вот так, — согласился с Учителем Оскар.

— Вы обещали мне вспомнить!.. — обиделся циркач.

— Не вспомнить. Мы обещали материализовать иллюзию, чтобы из этого эфемерного субстрата извлечь идею, которая станет ключом к решению нашей общей задачи. В этом случае мы получали направление поиска похищенного вами камня, а вы — иллюзию памяти.

— Как иллюзию? — не понял «Иван».

— К счастью, проблема решилась сама. И теперь было бы несправедливо адаптировать вас в реальности, которая не имеет к вам отношения.

— Как не имеет?

— Что вы с ним объясняетесь, Учитель? Он все равно не поймет.

— Поймет, поймет…

— Я реальный!.. — возмутился Иван. — Я человек!

— Именно человек, — согласился Учитель. — И заблуждаетесь чисто по-человечески, считая себя реальным объектом. Заблуждаетесь, прежде всего, в оценке самого себя. Человек, дорогой мой Иван Павлович, — есть процесс. Не объект, не субъект и не иллюзия. Это процесс, имеющий размытые временные рамки, пространственные границы и доминирующие частоты. Многоуровневый процесс воспроизводства и обмена энергии и информации, который не может адекватно анализировать самого себя и окружающее пространство, потому что теоретическая вероятность такого процесса… Вернее сказать, переменная величина, определяющая сложную формулу энерго-информационных превращений, имеет гораздо более широкий диапазон, чем мы с вами можем адекватно усвоить и обработать в данной системе восприятия, которая называется субъективным или объективным анализом… Или, простите меня, галлюциногенной аналитикой инохронального субстрата.

— Вот! — подтвердил вышесказанное Оскар Шутов. — Теперь дошло? До него не дошло, Натан Валерьянович. Объясню для продвинутых: ты проходной персонаж, ясно? Ты пришел и уйдешь. Для таких, как ты, не сочиняются биографии. Для таких, как ты, не придумывается имя, потому что оно тебе ни к чему. Дошло?

— Дошло, — ответил циркач.

— Что до тебя дошло?

— Дошло, — повторил он и встал с табурета.

Безымянный персонаж направился к двери, а Боровский за кошельком.

— Погодите, вы не взяли денег на дорогу.

— Какую дорогу? — обернулся «Иван».

— Просто так, на расходы возьмите.

— Зачем?

Натан Валерьянович растерялся.

— Куда вы уходите среди ночи?

— Никуда, — ответил обиженный гость и хлопнул дверью.

— Шекспир вас всех обманул, — сделал вывод Валех. — Жизнь — это цирк, и люди в нем — клоуны. Их роли написаны и распределены. Их выход на манеж ограничен регламентом. Их лица скрывают маски. Я искал квинтэссенцию бытия, чтобы в одном представлении показать тебе жизнь, но в жизни ты разобралась еще меньше, чем капитан Карась в первичных полях.

— Там не было живых людей, Валех. У всех одинаково бледные лица, в глазах не отражается свет. Они замерли и молчат. Они — манекены.

— Я дал тебе волшебство оживлять манекены, а ты живых людей превращаешь в чучела. Кому ты не веришь на этот раз, себе или мне?

— Во что мне верить, Валех? Кому мне верить? Какая разница, как называть этот мир, если внутри него такая же пустота, как снаружи, только более пестрая и шумная.

— Пустота есть обязательный атрибут бытия на ранней стадии становления. И, пока вокруг полный зал восковых фигур, артист счастлив. Он должен творить, вдохновленный идеей, что его искусство кому-то необходимо. Пока он будет верить, его бытие будет наполняться смыслом. А когда поймет, что один во Вселенной, вера потеряет смысл, как само бытие.

Глава 4

Спросонья Оскар Шутов не узнал капитана. Он много работал, поздно лег, и, вероятно, не отключил компьютер. Галлюцинации и прежде охотно посещали дачу Боровского, а также бродячие привидения, потусторонние отражения и фантомные сущности бывших обитателей поселка, покойных и ныне здравствующих. Оскар решил, что пришел фантом: бывший сосед Натана Валерьяновича собрал мешок позапрошлогодней картошки и решил по-соседски впарить его Боровским. Когда он понял ошибку, было уже слишком поздно.

— Вы арестованы, — сказал «фантом» и обрел черты капитана госбезопасности.

— Нет!

— Руки! — крикнул капитан и больно схватил полусонного физика. Наручники щелкнули на запястьях. — Обыщите его! К приборам не прикасаться! Ни к чему не прикасаться без моего разрешения. Шутов, вы подозреваетесь в преднамеренном убийстве, краже государственной собственности и покушении на должностное лицо при исполнении служебных обязанностей. Кто находится в доме, кроме вас?

— Никто, — пискнул Оскар.

Человек в камуфляже взял его за ворот пижамы, протащил по двору и швырнул в машину.

— Вот оно что, — воскликнул Карась, открывая тяжелую дверь лаборатории. — Так я и думал! Что-то подобное я и предполагал. — За ним в лабораторию вошли сотрудники в штатском. — Ничего не трогать, — предупредил Карась и вытащил коробку, задвинутую под компьютерный стол. В коробке лежал неоднократно похищенный аппарат. Собранный и упакованный как с конвейера. Внутри корпуса присутствовала даже пустая капсула для кристалла. Вместо фольги внутренности прикрывала нормальная крышка, рычаг и линзы были аккуратно втянуты внутрь. В сложенном виде прибор мог легко уместиться в ящике письменного стола. — Слава Богу! — вздохнул капитан и закрыл коробку. — Ни к чему не прикасаться! Может быть смертельно опасно. Задержанного обыскали?

— Так точно, Валерий Петрович, — доложил помощник.

— Раздеть и осмотреть еще раз! — приказал Карась. — Чтобы ни одного подозрительного прыща!.. Ни одного лишнего провода или кнопки, если вам дорога ваша жизнь.

— Будет сделано, господин капитан.

Карась вернулся к машине, чтобы лично присутствовать при обыске.

— Где Боровский? — обратился он к раздетому молодому человеку.

— Уехал.

— Куда?

— Не… не знаю.

— Сейчас узнаешь! Сейчас ты мне все расскажешь, изобретатель хренов. Сейчас я тобой займусь, как положено! Пришло мое время задавать вопросы!