Сказочница

— Мне Тайгер про тебя все объяснил. Так что теперь я знаю про гипноз… и вообще…

— Про гипноз?

Издевается он надо мной что ли.

— Мира, ты что, издеваешься?

Эй, это были мои слова, вообще-то. Опять он ко мне в мысли лезет.

— Я не издеваюсь. Мне, знаешь ли не очень приятно понимать, что ты всё… что я всё-таки… А я же просила тебя!

Зло смотрит на меня.

— Уточни, будь любезна, что именно я, по словам Тайгера, заставил тебя сделать.

Краснею. Блин, я опять краснею! Не могу же я сказать ему, что он заставил меня в себя влюбиться!

— Ты и так все понимаешь, — бормочу неуверенно. Зря я это все затеяла.

— Кажется, понимаю.

Он разворачивается и идет к выходу. Это все? Он что, просто вот так вот уйдет, ничего не объяснив?

— Кир?

— Одну минуту, сладкая моя. Я сейчас.

Сладкая? Ой, мамочки… Он запирает дверь на замок и оборачивается ко мне с довольной улыбкой.

— Значит, гипноз, да?

Пячусь от него неуверенно. А он смеется и весело произносит, растягивая слова:

— Мне так замысловато в любви еще никогда не объяснялись.

— Что-о-о-о!? — нет, я не потеряла дар речи, но смутилась до безобразия просто. С чего он взял вообще? Да, я… — Не подходи!

— А то что?

Я отступаю, он надвигается. Я краснею, он только сияет ярче. Я упираюсь спиной в подоконник, а он прижимается ко мне спереди.

— Не знаю, зачем Тайгер наговорил тебе этой ерунды, я с этим попозже разберусь, — шепчет мне на ушко, а я просто млею. — Пока же вернемся к твоим словам о любви.

— Не было такого! — пытаюсь грозно возмутиться я, а на самом деле только затравленно пищу.

— Угу! — немедленно соглашается он. — А теперь быстренько обними меня, сладенькая!

«Еще чего!» — только и успеваю мысленно возмутиться я, а мои руки тем временем послушно взлетают на шею красавчика. Эй!

— И давай, наконец, поздороваемся, — улыбается, мерзавец, и глазюк зеленых от моих губ не отводит.

Не скажу ни слова!

— Привет! — выдыхаю ему в губы.

— Не-е-ет, — тянет он, а губы шевелятся в миллиметре от моих. — Это несерьезно. Поздоровайся со мной поцелуем…

О, черт! Я не стану этого делать! Не стану! И целую его немедленно и жадно. Так нечестно! Я же не хочу… Не хочу? Боги, кого я обманываю? Я хочу этого больше всего на свете.

— Вот это я называю хорошим приветствием, — шепчет красавчик мне в шею. — Ты не согласна?

— Согласна, — соглашается мой язык, отказываясь выполнять приказания моего мозга.

Ты такая послушная сегодня, сладенькая, я просто с ума схожу… — почти стонет он. — И такая красивая… Не хочешь снять это симпатичное платье?

Нет! Триста раз «нет»! Я не думала, что все будет так, я совсем другого хотела! А руки сами спускают с плеч бретельки, и сарафан скользит на пол.

— Проклятье! — Кир втянул воздух и дернул кадыком. — Это…

И взгляд тяжелый жадно скользит по всем моим окружностям, которые так выгодно смотрятся в этом гарнитуре.

— Это… — пальцы вздрагивают на коже, где заканчивается чулок. — Это…

Как-то Кир резко растерял все слова. Да и зачем ему что-то говорить? Он и без слов справляется прекрасно. Я задыхаюсь от восторга и стыда, потому что он усадил меня на подоконник, а сам опустился передо мной на корточки и мои колени руками в стороны развел широко.

— Сладкая…

Он не сделает этого. Он не… О, Боги! Нет!

— Д-да…

Это кто сказал? Я или он? Какая, к черту, разница? Мне уже все равно. Потому что, потому… Гипноз? Да, плевать! На все, кроме Кира. На всех, кроме него. Кроме его рук, кроме губ бессовестных и наглых. Что он делает со мной? Спину холодит оконное стекло, и только это удерживает меня от окончательного падения, потому что бороться с желанием почти невозможно, потому что Кир настойчив, потому что Кир медлителен, восхитителен… Да! Вот так, пожалуйста!.. волшебен… и еще он совершенно не кстати поднимает голову и извиняющимся голосом хрипит:

— Прости… я не собирался заходить так далеко, — а у самого в глазах желание плещется и страсть такая, что я даже зажмурилась.

Он с ума сошел? Или он мстит мне таким изощренным способом?

— Кир…

Какое счастье, мой голос снова только мой.

— Да?

— Да, Кир! Пожалуйста! Еще!

— Мирра!! — он почти стонет, обнимает меня дрожащими руками, прижимает к себе и несет к кровати.

Опускаемся на покрывало. Меня колотит крупной дрожью и дыхание никак не успокоится, а красавчик покрывает поцелуями лицо, шею, плечи. Отстраненно замечаю, что гарнитур и чулки все еще на мне. Какой разврат… Права была Несса, когда говорила, что у Кира от моего вида башню сорвет…

— Прости меня, прости…

Выгибаюсь, когда он пытается стянуть с меня лифчик.

— За что? — завожу руку за спину, чтобы расстегнуть замочек, и задыхаюсь от восторга, когда мужские пальцы сжимают мою грудь.

— Я просто так разозлился… — у Кира тоже с дыханием проблемы.

— Кир, не болтай!

И он больше не болтает. Потому что сложно говорить, наверное, когда рот все время занят. Но я не возражаю. Мне даже не хорошо, мне восхитительно просто. Он так меня чувствует. Это даже не страсть, это что-то запредельное. И я взрываюсь, когда он только накрывает меня своим твердым телом, и разлетаюсь на миллион маленьких осколков, после первого же плавного движения, я плавлюсь мягким воском, и требую, и умоляю и кричу громко. Совершенно точно без всякого принуждения и гипноза, так, что слова раздирают горло:

— Люблю тебя!..

***

С трудом продираясь сквозь дрёму и блаженную истому, Кир думал о том, что спать почему-то нельзя, хотя и очень хочется. Какая-то мысль звенела в голове колокольчиком, мешая окончательно расслабиться и уснуть. Не спать! Что-то же надо было сделать очень важное… что-то… Повернулся на бок, пытаясь поймать ускользающую мысль, а вместо мысли поймал теплое, нежное тело и улыбнулся.

— Мира, — прошептал он, не открывая глаз.

— Врушка, — позвал, приподнимаясь над ней на локте.

И едва не застонал от разочарования, обнаружив, что она спит. С трудом сдерживая эгоистичное желание немедленно ее разбудить, он легко поцеловал круглое плечико, поднялся с кровати и стал собирать разбросанную по спальне одежду.

Что на него нашло? Почему рядом с этой женщиной он не может вести себя нормально? Откуда эти мальчишечьи выходки? Чем он думал, когда затевал это показательное выступление с гипнозом? Нет, чем он думал в тот момент — понятно. Непонятно другое, почему он не задумался о последствиях. Взрывная, гордая, своенравная, свободолюбивая, обидчивая и нежная Мира за эту выходку могла бы никогда его не простить! Счастье, что все получилось так, как получилось. Тут Кир широко улыбнулся и окинул счастливым взором спящую женщину. Она так трогательно хмурилась, когда просила оставить ее в покое, так смущалась, говоря о том, что Тайгер ей все объяснил. И так стремительно покраснела, когда Кир спросил о том, что именно он заставил ее сделать под гипнозом, что появившиеся было сразу злость и обида испарились в одно мгновение.