Скитальцы Гора

— Дотроньтесь до меня! — повторила пленница.

— Может, стоит сначала освободить? — поинтересовался я.

— Освобождайте или не освобождайте, делайте, как вам нравится, — всхлипнула она, — только дотроньтесь до меня!

Я с интересом посмотрел на беспомощную женщину.

— Я абсолютно беспомощна, — заплакала Ина. — И я умоляю вас об этом!

— То есть, Ты нуждаешься в сексуальном облегчении? — уточнил я.

— Я — свободная женщина. Пожалуйста, не надо заставлять меня говорить об этом! — простонала моя пленница, но наткнувшись на мой взгляд, всхлипнула и ответила: — Да, мне нужно сексуальное облегчение!

— Смелое признание, — покачал я головой.

— Ну пожалуйста! — взмолилась женщина.

— Если Ты получишь такое облегчение сейчас, — предупредил я, — твои потребности, со временем, вновь заявят о себе, возможно ещё более неуклонно и требовательно.

— Пожалуйста, — повторила Ина, глотая слёзы.

— Впрочем, — пожал я плечами, — всё же, это не совсем то, как если бы Ты была рабыней, тогда бы это происходило при полном понимании категоричности полной неволи.

— Пожалуйста!

— Ты соблазнительна, — признал я, проводя рукой по её талии.

— Не так! — простонала она. — По-хозяйски! Так, как дотрагивается хозяин до своей рабини! Пожалуйста, по-хозяйски!

— Но Ты — свободная женщина, — напомнил я, невинным голосом.

— Пожалуйста! — задохнулась Ина. — О-о-оххх! О-о-а-а-ахх!

— Не дёргайся! — прикрикнул я на неё, всё же мне не хотелось бы, чтобы она повредила себе кожу о края колодок и причинила себе боль.

Но Ина уже с трудом могла контролировать своё тело, её маленькие плечи вдруг дёрнулись вверх, и остановились только когда упёрлись в доски колодок. Она потянула руки, словно пытаясь вытащить из отверстий, но кистям рук ни за что не удалось бы пройти сквозь отверстия. Всё что она могла сделать руками, это сжимать и разжимать кулаки. Женщина закрыла глаза и начала мотать головой из стороны в сторону.

— Замри! — приказал я.

Но было очевидно, что Ина уже не могла управлять собой. Женщина уже стала не моей пленницей, но пленницей своих собственных потребностей, которые захватили её тело, и делали с ним и с его владелицей всё, что и как им заблагорассудилось, совершенно не обращая внимания на желания самой Ины.

Наконец, конвульсии начали сходить на нет, а потом тело расслабилось, и его хозяйка, вернув себе контроль над ним, ошарашено уставилась на меня.

— Ты в порядке? — заботливо осведомился я.

— Да, — тяжело дыша, вытолкнула из себя она.

Первым делом, я осмотрел кожу на её конечностях, в тех местах, где она соприкасалась к кромками колодок. Некоторое покраснение на щиколотках и шее, да кое-где немного стёрта кожа на запястьях, пожалуй, ничего серьезного.

— Что Вы сделали со мной! — воскликнула женщина.

— Как я уже говорил тебе прежде, — пожал я плечами, — это не я, это — твоё тело и твоя чувствительность.

— Если бы я была рабыней, то Вы владели бы и тем и другим, Вы владели бы всём!

— Ты — свободная женщина, — в который раз уже напомнил я.

Ина бросила на меня дикий, полный невысказанного протеста, взгляд.

— Это — твоё тело, — объяснил я.

— Но именно Вы заставили его сделать то, что Вы хотели, — сказала она, — вести себя так, как Вы пожелали!

— Возможно, — не стал отрицать я.

Первым делом я рассоединил верхние колодки, освободив шею Ины, и отложив уже ненужные доски в сторону.

— Я ничего не могла с собой поделать, — пожаловалась она. — Вы заставили меня почувствовать себя марионеткой на ниточках, за которые Вы дёргали!

— Возможно, — ответил я, освобождая из колодок ноги Ины.

Отложив ножную доску, я встал и столкнулся взглядом с Иной, запястья которой всё ещё оставались прикованными к подлокотникам.

— Я даже поверить не могла в те ощущения, — вздохнула женщина, — которые Вы заставили меня пережить!

Наконец, дело дошло до последней пары колодок. Но сначала я удалил те штифты, которые держали нижнюю доску в прорезях подлокотников. Теперь колодки можно было поднять из их посадочных мест, но снять их со своих рук женщина, конечно, не могла. Если бы Ина смогла встать со скамьи сразу, то они по-прежнему остались бы на ней. Иногда, кстати, такие колодки, или им подобные, используются, чтобы закрепить руки девушки у неё за спиной, или по бокам. На Горе придумано великое множество самых разных видов колодок и прочих приспособлений служащих для самых разных целей.

— На самом деле я сделал не так уж много, — ответил я на её вопрошающий взгляд.

— Но вспомните то, как я реагировала на ваши прикосновения! — воскликнула женщина.

— Моей заслуги в этом очень немного, — повторил я, и вытащив последний штифт, освободил её запястья из колодок, я сами колодки отложил в сторону.

— Но как же моя реакция? — спросила Ина.

— Я в лучшем случае, просто слегка подтолкнул её, — пожал я плечами.

— Нет, — покачала головой женщина. — Вы вызвали её. Это Вы вызвали её!

— Пусть будет так, если Ты того желаешь, — отмахнулся я.

— Вы управляли ей и командовали!

— Считай как хочешь, — не стал я спорить с ней.

— Получается, что Вы теперь с лёгкостью можете управлять и командовать мной! — воскликнула пленница и внезапно опустилась передо мной на колени.

Женщина склонила голову и прижалась губами к моей ноге, также нетерпеливо и страстно как какая-нибудь горячая рабыня, надеющаяся понравиться своему владельцу. Когда Ина подняла голову и посмотрела на меня в её глазах стояли слёзы.

— Я до сих пор не могу поверить в то, что я чувствовала! — призналась Леди Ина.

— Ты хорошо выглядишь стоя на коленях, — похвалил я женщину.

— Потому, что это, то положение и то место, где мне надлежит находиться, — отозвалась она, — у ваших ног.

— У ног мужчин, — поправил её я.

— Да, — согласилась женщина, — у ног любого из мужчин!

— Это было всего лишь прикосновение, — заметил я.

— Не забывайте, что это Вы подчинили меня своей власти, а потом сделали управляемой и беспомощной, — напомнила мне Ина.

— Повторяю, это пока было всего лишь лёгкое прикосновение, — сказал я.

— Зато сделано оно было очень своевременно, — заметила женщина.

— Это верно, — согласился с ней я.

— И ещё, пожалуй, было во мне что-то, теперь я это чувствую, готовое к этому опыту, — сказала она, — что-то очень подходящее для него. Также, в этом ощущался намек на возможность иной модальности существования, другого возможного образа жизни.

— Причём я для этого сделал не так уж и много, — напомнил я.