Скитальцы

Подростка — а это был щекастый паренёк в съехавшем на ухо поварском колпаке — оттеснили. Тщетно пытаясь пробиться на глаза князю, он возмущённо вопил об обещанных деньгах — до тех самых пор, пока не получил от кого-то зуботычину. Мне не было его жаль.

Танталь мужественно жевала кусок сыра. Прожевав, протянула под столом руку и коснулась моего колена.

Фривольный жест.

— Что? — спросил я через силу.

Танталь прикрыла глаза:

— Они успеют… повозки пусть бросят. Пусть бегут… Я не хочу, Ретано, чтобы из-за нас… ну, ты понимаешь.

— А я не понимаю, — зло бросила Алана.

Танталь отхлебнула из своей кружки. Закашлялась.

— Я чуть не утопил его в навозе, — признался я нехотя. — В хлеву. Князя. Жаль, надо было утопить…

— А-а-а, — сказала Алана чуть погодя.

— Не бойся, — пробормотала Танталь.

— А я и не боюсь. — Алана пожала плечами.

— Сейчас мы поднимемся наверх. — Танталь разглядывала скатерть. — А ты, Ретано…

— Я вас не оставлю.

Бывшая актриса подняла на меня глаза.

Хороший был взгляд.

Красноречивый.

* * *

Кучеру я велел приглядывать за дамами — не ровен час, кто обидит — и держать язык за зубами. Парень широко раскрыл глаза; у него были свои представления о том, куда и зачем меня понесла нелёгкая. Он даже попытался понимающе улыбнуться; я дал ему монету и не стал разубеждать. Не до того.

Дорога была скверная, но ехать шагом не было никакой возможности. Уж лучше просто сесть на обочину и дожидаться головорезов; зато я, по крайней мере, не мог заблудиться. Большая дорога вела на юг, а на первом же перекрёстке должен был встретить меня «тот клоповник»…

Лгал ли хозяин гостиницы, очерняя конкурента, или финансы Бариана, по обыкновению скудные, не позволяют ему выбрать пристанище получше?

Я спешил. Танталь была права — Бариана надлежало предупредить; кроме того, следовало сделать ещё кое-что, и об этом я не сказал ей ни слова.

Не хотелось огорчать.

Сколько времени потребуется комедиантам, чтобы бросить трудом нажитое барахло и разбежаться кто куда? И согласится ли Бариан так сразу, без оглядки, из предводителя труппы сделаться бродягой, беглецом, попрошайкой?

А тем временем вовсе не Бариан нужен князю и его свите. Станут ли преследовать жалких комедиантов, если на дороге обнаружусь я? Благо Алана и Танталь теперь выведены из-под удара, и меня ничто не сдерживает, я буду биться только за себя, но, самая р-рогатая из всех судеб, я умею хорошо биться…

…И опять, выходит, я во всём виноват. Одно из двух — либо надо было спокойно смотреть, как этот мерзавец зажимает в углу Танталь, либо, если первое не подходит, — покончить с сопляком в тот же вечер, ведь у меня, пёс р-раздери, была такая возможность…

Из темноты вынырнули ворота, перегораживающие проезд. Я рывком натянул поводья; бедное животное, привыкшее к спокойному бегу в упряжке, выкрикнуло в мой адрес невнятное лошадиное проклятие. Я не слышал — на перекладине ворот грузным мешком висел…

Говорят, что сборщик налогов, с которого взыскали добытую мною сумму, был тучен и тяжёл.

Ветер ударил в лицо.

Наваждение сгинуло; дорога была свободна, никаких ворот здесь не стояло и не могло стоять, это моя фантазия, разыгравшись, подсунула картину, свидетелем которой я никогда не был…

Смеялся ли Судья тогда, в камере? Вряд ли. Его нельзя упрекнуть в злорадстве. Если сейчас, на тёмной дороге, мне и померещилось «хе-хе-хе» в завываниях ветра, то причиной, скорее всего, навязший в зубах образ некоего хихикающего злобного мага…

Я подстегнул лошадь. Где-то далеко за моей спиной головорезы, азартно поплёвывая, залезали в сёдла; сопливый князь не допустит промедления. Промочили горло — время делу, благо дичь, за которой так долго охотились, совсем близко…

Лай собак. Запах дыма; через минуту из темноты выступило большое приземистое строение, и в мутном свете окон я сразу же — поверх ворот — разглядел две комедиантские повозки, стоящие во дворе. И слабая надежда, что жадный поварёнок ошибся, испустила дух.

— Эй, хозяин!

Молоток, казалось, вот-вот разнесёт трухлявые створки. И целую вечность никто не открывал — не то в доме оглохли, не то охромели, не то вообще не желают видеть гостей…

— Кто грохочет среди ночи?!

Ничего себе гостеприимство.

— Путник. — Я нетерпеливо толкнул дверь ногой. — Здесь гостиница или кладбище?! Отворяй!

Мне казалось, что за спиной возник и нарастает топот копыт. Не может быть — ещё есть время, мне мерещится, это ветер…

Или мне придётся выехать им навстречу?! С факелом в руках, чтобы меня вовремя опознали? Всё это прекрасно, но в чистом поле против двадцати конных я заслужу в лучшем случае снисходительную улыбку. Ох, что-то мне подсказывает, что и резать-то меня станут не сразу…

Сутулый слуга отступил, пропуская меня внутрь. Нет, конкурент врал-таки, на «клоповник» это никоим образом не похоже…

— Где комедианты?

Сутулый удивлённо на меня воззрился:

— Ужинают… Для них в малой гостиной накрыто, где камин, они замёрзнувши…

Я отодвинул слугу с дороги. Хорошо, что комедианты ещё не спят; и ведь, выходит, у Бариана водятся-таки деньги. Отдельная комната, специально растопленный камин — хозяева гостиниц никогда не любезничают за так…

Что они подумают, когда я ввалюсь к ним, как невоспитанное привидение? Ведь я утонул в проруби на их глазах, когда это было-то, целую вечность…

Малая гостиная оказалась тесной комнатушкой с закопчённым потолком. Тускло горели дешёвые свечи; я шагнул вперёд, намереваясь хлопнуть Бариана по плечу, но уже следующий шаг получился вполовину короче.

Они обернулись — не сразу, по очереди. Сперва красивая женщина в хорошем платье. Потом — испуганно — горбунья, притулившаяся на самом краю стола. Потом — настороженно — чернявый бастард, потом — мрачно — предводитель с кустистыми бровями. Широколицый парень со внешностью деревенского дурачка вообще не уделил мне внимания — неторопливо опустошал тарелку.

…Как её передёрнуло. Как расширились зрачки Аланы, когда она — на мгновение — вспомнила…

«Использовал». Использовал. До чего мерзкое слово.

Сколько раз я об этом мечтал?! Сколько раз грезил — взять за горло… Ткнуть рожей в стол, в песок, да хоть в тлеющие угли…

Светлое Небо. Мне всего-то и надо было, что извиниться, тихонько выйти, прикрыв за собой дверь. И поскорее сбежать со двора, потому что через несколько минут здесь будут благодарные зрители блестящей актрисы Танталь, и они проделают за меня всю грязную работу. Они отомстят за Алану, даже не подозревая о её существовании. Но месть от этого не сделается мягче…