Склеп Хаоса

Монброн оттолкнулся от каменной стены, послужившей такой надежной опорой, взмахнул руками, едва не потеряв равновесие, и оказался шагах в трех за спиной Деррика. Тот как раз слегка отступил назад, вынужденный защищаться от перешедшего в атаку корсара. Маэль судорожно сглотнул, передвинул эсток, чтобы из кулака торчало бронзовое яблоко навершия, мысленно выругал себя за стремление лезть в чужие дела и как можно громче выкрикнул:

– Раэн! Раэн, сзади!

– А? – Деррик отбил выпад и лихо развернулся вокруг собственной оси, вскидывая клинок и готовясь встретить неведомую опасность.

– Извини, – быстро проговорил Монброн и изо всех оставшихся сил ткнул опешившего Деррика рукояткой эстока снизу вверх. Скорее по стечению обстоятельств, чем нарочно, навершие угодило прямо в челюсть. Деррик охнул, крутанулся волчком и рухнул почти туда же, куда незадолго до начала схватки отправил отлеживаться Маэля. Сверкающий клинок вылетел из его руки, упал на мостовую и растекся пятном солнечного света – чем, собственно, и был с самого начала.

Сам Монброн, не удержавшись на ногах, полетел носом вперед, мельком заметив в опасной близости от себя длинный меч устрашающего вида, грозивший вот-вот продырявить его насквозь.

В следующий миг клинок со свистом ушел куда-то вправо, Маэля цепко ухватили за плечо и поставили на ноги, спася от близкого знакомства с плитами мостовой.

– С-спасибо, – с трудом выговорил Монброн, пытаясь удержать равновесие и все-таки присаживаясь на обочину улицы.

– Ты живой? – спросил Конан, переводя дух. – Что ты крикнул этому спятившему придурку? Кстати, отличный удар.

– Его настоящее имя, – не совсем доверяя собственной догадке, ответил Маэль. – Мне надо было догадаться раньше… Они оба – не то, кем кажутся.

– Кто – «оба»? – не понял корсар. – Маэль, ты чего? С головой поссорился?

– Один из них – я, – Эвану с помощью Агнессы наконец-то удалось сесть, привалившись к стене. – Второй – он, мой заклятый враг, лучший друг, ученик и человек, имевший возможность стать моей гордостью.

– Тоже свихнулся, – понимающе вздохнул киммериец. – Не город, а какое-то сборище безумных. Скоро и я за компанию с вами умом тронусь.

– Он не свихнулся, – Монброн обеими ладонями с усилием потер виски. – Он на самом деле Геллир.

– Чего-о? – недоверчиво переспросил Конан. – Шутки у тебя, приятель, дурацкие…

– Он – дракон Геллир, – немного увереннее повторил Маэль, ободренный подтверждающим кивком Эвана. – И одновременно – человек по имени Эван из Бальи, по прозвищу Плоскомордый.

– Мне никогда не нравилась эта дурацкая кличка, – невозмутимо заметил контрабандист-дракон.

– Агнесса! – воззвал окончательно запутавшийся корсар. – Что за чушь они несут?

– Правду и ничего, кроме правды, – девушка пожала плечами. – Извините, капитан, я сама не слишком разобралась, что тут творится. Вообще-то я испытываю сильнейшее желание хлопнуться в обморок, но подозреваю, что сейчас неподходящее время.

– Совершенно неподходящее, – медоточивым голосом согласился Эван. – Вот ежели эти господа соизволят помочь мне добраться до ближайшей крыши над головой, то можешь падать в обмороки, сколько твоей душе угодно.

Донна Вальехо скорбно вздохнула и возвела очи к выцветшему голубому небу.

Неподвижно лежавший около забора Деррик зашевелился, медленно сел и вытер рукавом стекающую изо рта струйку крови.

– Сообразительное у меня потомство, – хрипло сообщил он, заставив всех вздрогнуть и обернуться. Конан угрожающе шагнул вперед, собираясь не то окончательно расправиться с противником, не то повторить удар Маэля. – Есть чем гордиться. Капитан, не надо так грозно сверкать на меня глазами. Все-все, сдаюсь на милость победителей.

Деррик – вернее, Раэн или, как именовали его летописи, Раэн Танасульский – кривовато ухмыльнулся и посмотрел на Монброна чуть расширенными зеленоватыми глазами, на дне которых плясали сумасшедшие искорки. Почему-то Маэль решил, что никогда в жизни не поверит ни единому слову этого человека. Или поверит любой, самой невероятной вещи, сказанной им.

– Идея была просто великолепна, – одобрил Раэн поступок Маэля и закашлялся, сплевывая кровь. – Только зачем понадобилось с такой силой лупить бедного предка? Шуток не понимаете, да? Всерьез решили, что я собираюсь отправить эту сладкую парочку туда, откуда не возвращаются или возвращаются крайне редко?

– С тебя вполне бы сталось, – серьезно сказал Эван.

– Я всего лишь собирался как следует вас припугнуть, – Раэн хихикнул и снова закашлялся. – Или ты опять скажешь, что я перестарался?

– Вся беда этого типа в том, что он никогда не знал и не хотел знать чувства меры, – безмятежно объяснил Эван слегка ошарашенному обществу. – Все, за что он брался, он делал с размахом, от которого лично у меня дух захватывало. Воевать – так с целой страной, а лучше со всем миром, проклинать – так, чтобы проклинаемый света не взвидел… Впрочем, на сей раз ты слегка просчитался, – добавил он, украдкой покосившись на Агнессу.

– Так, – оборвал разговорившегося дракона Конан. – Ваши признания я с удовольствием выслушаю потом. Сейчас меня интересуют другие вещи… Где Фарес, сбежал?

– Там, – Монброн потыкал указательным пальцем в землю. – Уцелевшая часть от него валяется в конце улицы и неприятно смердит. Геллир его спалил.

– Хоть одна хорошая новость за сегодня… – буркнул корсар и продолжал допрос: – Что вы собираетесь делать дальше?

Ответить никто не успел. Из неприметного переулка донесся топот бегущих ног, затем – пронзительный лай, и предместье наполнилось шумной разноголосицей, над которой заходился вопль Бенни:

– Я же говорил, мы их отыщем! Говорил, а вы не верили!..

* * *

Маэля всегда поражало, с какой скоростью иногда сменяют друг друга события человеческой жизни. Казалось, только что он валялся по забором на пыльной жаркой улице, а спустя миг его уже подхватила и увлекла за собой возбужденная крикливая толпа. Еще мгновение – вокруг поспешно мелькают какие-то улицы и переулки, скрипят под ногами старые ступеньки, падает долгожданная тень. Следующий миг – и становится тихо, а в руке ощущается что-то тяжелое и запотевшее. Кружка. Большая глиняная кружка, с капельками воды на стенах. Плещущаяся в ней темно-красная жидкость.

Отхлебнув, Монброн понял, что может больше никуда не спешить. Второй глоток частично примирил его с миром, ставшим в последнее время таким суматошным и непонятным.

На третьем глотке Маэль поднял глаза и огляделся.

Он сидел за столом, а стол, само собой, стоял в комнате. Монброн даже знал, какому дому принадлежит комната – подозрительной таверне «Рыбьи слезы».

Потом он сообразил, что находится здесь не один.

Дальнюю сторону комнаты занимало нечто вроде сооруженной на скору руку кровати – тюфяки и мешки, накрытые коврами и выглядевшими тут совершенно неуместными покрывалами шемской работы, от ярчайшей расцветки которых рябило в глазах. Невероятное лежбище было занято каким-то человеком, а рядом, обхватив руками колени, сидела задумчивая девица аристократического вида в роскошном алом платье, разорванном по подолу. Возле нее расположилась большая рыжая собака с короткой шерстью и на редкость жутковатой мордой.