Сколько ты стоишь?

– Твоя мама очень смелая женщина! Восхищена! Бросить все и уехать в незнакомую страну с ребенком - это сильно!

– Да, она очень сильная. Скоро приедет, кстати. Уговорил ее все-таки.

– А что так? Не хотела?

– Есть такое. Что-то у нее здесь случилось перед переездом и она почему-то мне всегда говорила, что в Алматы опасно.

– Интересно, - протягиваю я.
– Но знаешь, она в 90-е здесь жила, а в это время на всем постсоветском пространстве было опасно. Мой папа умер в 94. Бандиты пырнули ножом.

– Я знаю, - загадочно кивает он.

– И как много ты еще обо мне знаешь?
– сказала и остановилась, вперив в него пристальный взгляд.

– Достаточно.

Усмехнувшись, вновь подношу ко рту пузатый бокал и замечаю, как он задумчивоа устремил глаза на мои губы, а спустя мгновение потянулся к воротничку и поправил его, прочистив горло. Милый, милый Роберт.

После ужина мы не спеша идем к моему дому через сквер у оперного театра. Фонтан, подсвеченный розовым и фиолетовым, шумит на прохладном ветру и я, скрестив руки на груди, слегка ежусь. Заметив это, Роберт снимает с себя пиджак и бережно набрасывает его на мои на плечи. Чуть задерживается, приобнимая и оставляя теплый поцелуй на щеке и щекоча своей щетиной. Мы снова говорим обо всем: обо мне и о нем, о его жене и моем муже, о дочери, истории, экономике и живописи. И когда мы, к моему сожалению, доходим до подъезда четырехэтажного серого дома, он целует меня на прощание так потрясающе, что я боюсь дать слабину и позволить ему остаться.

– Может, на кофе пригласишь?
– внезапно шепчет Роберт.

– Много кофе вредно для здоровья, - отшучиваюсь.

– А кое-что для здоровья очень полезно, - с улыбкой на устах, намекает он.

И сейчас я очень хочу обнять его и спрятаться за ним, как за скалой, почувствовать его силу и близость. Но вместо этого смотрю в его медовые глаза и признаюсь:

– Роберт, я не готова. Ты слишком торопишься.

– Понял, - соглашается он, ничуть не расстроившись.
– Я буду ждать.

– Спасибо.

Глава 21. Хочу ее купить

Месяц спустя

Индира

– Индира, это просто потрясающе! Ты - самая красивая, я в восторге. И такая нежная, - Зара с горящими глаза восхищенно тараторит и обнимает меня.
– Все именно на твоей фотографии останавливаются дольше всех!

– Не выдумывай, - отмахиваюсь я.

Когда я сказала Заре, что сегодня в новом алматинском арт-центре открытие выставки “Женщины-цветы” фотографа Кадыра Сулеймана, она переполошилась, и прибежала. Кадыр - личность известная и талантливая, а я снялась для него по старой дружбе.

– Я серьезно!
– восклицает она и касается груди своего мужа.
– Карим, скажи!

– Это так. Я во всем согласен с женой, - он заботливо обнимает свою Дюймовочку за талию и целует в висок.

– Ты теперь во всем будешь с ней соглашаться, - не могу без улыбки смотреть на этих двоих. Они все-таки привезли из Америки “киндер сюрприз” как показал не только тест, но и УЗИ. А ведь десять лет Зара не могла забеременеть после первых родов. И вот оно – чудо воссоединения. Теперь торопятся снова узаконить отношения, которые разорвали весной.

– Конечно, - муж Зары редко улыбается на публике, но делает это метко.
– Тут без вариантов. Но Зара права, ты - вне конкуренции.

– И я знаю, что ты скажешь, поэтому нет, это не потому что ты наша подруга, - грозит мне указательным пальцем Зара.

– Хотела сказать, но ты опередила, - рассмеялась я.

– Так, а где твой немец?
– Зара окидывает зал любопытным взглядом.
– Ты же сказала, что он будет. Мы хотим познакомиться.

– Задерживается, - вздыхая.
– Но обязательно будет.

“Мой немец”. Зара всегда его так называет, когда мы с ней встречаемся или болтаем по телефону. То, что он - немец до мозга костей - ясно как день. Рациональный, пунктуальный (но не в этот раз), временами очень серьезный, рассудительный - если не считать помутнения рассудка в столичном отеле. Но вот к местоимению “мой” я все еще не могу привыкнуть, хотя встречаемся мы уже месяц.

Август плавно перетек в сентябрь, зарядили затяжные холодные дожди и быстро пожелтели листья. Бывшего мужа Корлан и отца мальчишек нашли и задержали. Благодаря новому закону о домашнем насилии, он теперь не уйдет от уголовной ответственности и точно сядет. По мнению Лары, лет шесть ему точно дадут. Я не кровожадная, но считаю, что это лучшее, что может быть. Так наша подопечная и ее дети смогут вздохнуть свободно, начать новую жизнь и не боятся преследований.

Также стремительно развиваются и наши с Робертом отношения, от первого легкого поцелуя на рассвете до страсти, которая каждый раз накрывает нас в его машине, когда он подвозит меня домой ночью и специально сворачивает в темный переулок. Да, мы еще не покинули эту базу из-за моего страха близости. Несмотря на то, что я прорабатывала этот вопрос с психологом и сексологом, несмотря на гормональную терапию и различные практики, я все еще боюсь спать с Робертом. Видимо, так глубоко во мне засели слова и установки бывшего мужа о моей фригидности и никчемности в постели, что мне страшно вновь стать разочарованием и испытать острую боль во время секса. Ведь я помню, как меня выворачивало, когда Руслан входил и двигался во мне. Тогда я считала минуты в ожидании конца. Секс никогда не приносил мне удовольствие. Он был пыткой, тяжким супружеским долгом, висевшим надо мной как Дамоклов меч.

С Робертом все иначе с самого начала наших странных отношений. Именно рядом с Робертом я каждый вечер открываю другую себя, наслаждаясь его поцелуями, легкими прикосновениями, а иногда и смелыми ласками, когда его шершавая ладонь проникает под блузку, гладит плоский живот, а пальцы очерчивают контур кружева бюстгальтера, нащупывают острый сосок и до сладкой истомы сдавливают его. И тогда я чувствую, как во мне просыпается настоящая женщина, которая может получать удовольствие от подобных прикосновений. Зара говорит, что я сумасшедшая: сначала даю себя потрогать, а потом обламываю и ни себе, ни людям. И ладно, если сама смогу отвлечься, а мужчина страдает, потому что против физиологии не попрешь. В мои почти тридцать четыре года стыдно иметь таких тараканов, но они такие упрямые, что их поганой метлой не прогонишь.

Но есть еще кое-что. С ним или без него, но я стала часто замирать и ловить в себе эти приятные кратковременные ощущения, которые сначала вспыхивают за ребрами, а потом растекаются по всему телу. И от них так хорошо, что хочется продлить удовольствие. Может, это и есть любовь?

Я не дура и прекрасно понимаю, что держать здорового, сорокалетнего мужчину на сухом пайке - вредно для его здоровья и психики. Поэтому я решила, что все случится сегодня. Не только ради него, но и ради самой себя.

– Прости за опоздание, - ладонь мужчины властно ложится на талию, а сам он стоит сзади, будто закрывает меня от всех. Его хриплый шепот опаляет кожу на шее и сводит с ума. И я уверена: он делает это специально.

– Ты в Казахстане. Тут все опаздывают и даже не парятся, - шучу я, а Роберт обнимает меня и целует в висок, что всегда приятно и волнительно до дрожи. Настроение становится еще лучше, потому что я понимаю: если мне так хорошо от простого касания, то и в последующем все может пройти гладко.