Сколько ты стоишь?
Шрифт:
– Ты меня пугаешь, Зейферт, - все еще хмурюсь я.
– А как твоя мама на это отреагировала?
– Честно сказать, мы никогда с ней так не ругались, как сегодня.
– Вы поругались? Из-за меня? Вот черт, - настроение скатывается в пропасть.
– Нет, не из-за тебя, а из-за того, что она не хочет меня понять. Я ее не узнаю. Но это уже наши проблемы. Мама перегнула палку, но поняла меня.
– Точно поняла? – сощурившись, переспросила я. Ирма не выглядит как человек, который сдается без боя.
– Если и не точно, то это уже не наши проблемы, - его пальцы спускаются ниже и ложатся на мою талию. Вспыхиваю, вспоминаю, что под тканью у меня ничего нет. От его близости, восхищенного взгляда
– И что ты сказал ей?
– поглаживаю его по волосатой щеке и с нетерпением жду ответа.
– Что хочет она того или нет, но мы будем вместе. И мне на всех насрать.
– Роберт, - лицо вмиг проясняется.
– Ты осваиваешь настоящий русский язык!
– Красивый язык. Многогранный. Как ты там говорила: “Научи плохому”?
– обнимая меня, он впивается губами в кожу на шее, по которой стекает тонкая струйка. Капельки воды с влажных волос падают на голые плечи. Придерживая Роберта за волосы, открываю ему всю себя для поцелуев и прикусываю губу от наслаждения.
– Роберт, а Грета?
– А что Грета?
– быстро спрашивает, но не отрывается от дела.
– Зачем твоя мать ее привезла с собой?
– Я же сказал, не волнуйся. Я четко расставил наши границы, - хочу сказать ему о своих предположениях, но Роберт не дает. Он касается пальцами полотенца и одним ловким движением раскрывает его. Оно падает к нашим ногам и кажется, что все остальное в этот момент перестает быть важным. Мой немец фиксирует ладонь на моем затылке и целует так, будто мы не делали этого целую вечность. Я же тяну его пуловер вверх и нетерпеливо стаскиваю с него. А дальше - все как в тумане. Мы снова любим друг друга так, что я почти забываю о скандале в ресторане, об оскорблениях бывшей свекрови и угрозах Ирмы о том, что пока она жива, она не даст нам быть вместе. Кто она, чтобы что-то нам запрещать? Роб усердно, сильно и страстно выбивает из меня неприятные воспоминания и отправляет в Космос. И правда, плевать на всех. Я люблю его, он любит меня, и никто этого изменить уже не сможет.
Обессиленные, расслабленные и счастливые мы засыпаем в объятиях друг друга. Но среди ночи я просыпаюсь от громкой вибрации на его телефоне. Поцеловав его в щеку, шепчу:
– Роберт! Роберт, милый!
Но он только что-то мычит в ответ.
– У тебя телефон звонит.
Он резко распахивает глаза и тянется к прикроватной тумбочке. Я вижу на дисплее имя его бывшей и резко становится не по себе, ведь на часах полтретьего ночи. Скорее всего, у них что-то случилось.
– Грета!
– восклицает он, постепенно меняясь в лице. Я включаю лампу и замечаю, что он побледнел. Ни слова не понимаю, ведь они говорят по-немецки, но четко различаю в череде незнакомых фраз имя их дочери.
Сбросив вызов, мужчина поднимается с кровати и начинает наскоро одеваться.
– Роберт, что-то с дочкой?
– Да, - выдыхает он.
– Сильно болит живот и поднялась температура. Я поеду к ней. Скорее всего, придется вызвать скорую.
– Да, конечно, - встаю и надеваю халат, наблюдая за тем, как он идет в прихожую.
– Пожалуйста, позвони мне. Я не буду спать.
– Нет, отдыхай, - накинув куртку, он целует меня в лоб.
– Я напишу.
Через минуту я стою у закрытой двери, растирая ладонью грудную клетку. Нехорошее предчувствие острым коготком царапнуло по сердцу. Только бы с ребенком все было хорошо.
И на этом завершаем эту неделю и готовимся к новому звездецу. Ответственные за травку, сквородки, танцы и напитки покрепче! Не расслабляемся, у нас впереди много грустных событий. Но хэппи энд не за горами! Желаю вам хороших выходных и завтра выложу воскресный спойлер! Всех обнимаю!
Глава 28.
Ты не уйдешь?Роберт
До гостиницы доезжаю за пять минут и как ошпаренный лечу в номер дочери и бывшей жены. Грета открывает дверь и смотрит на меня глазами, полными ужаса. Я могу ее понять: только несколько часов назад Эми ничего не беспокоило, а теперь она корчится от боли, сложившись пополам на кровати.
– У нее температура. Я думала, может отравление.
– Папочка! Мне плохо, - стонет дочь.
Сажусь на кровать и глажу ее по голове, замечая выступившие на лбу капельки пота.
– Потерпи, Мышонок. Сейчас я вызову врача.
Снимаю трубку со стационарного телефона на прикроватной тумбочке. На ней же стоит табличка с номерами ресепшена, ресторана, прачечной. Звоню вниз и прошу администратора вызвать скорую помощь в номер.
– Грета, успокойся, - велю ей строго.
– Приготовь лучше паспорт Эмилии.
– Зачем паспорт?
– взволнованно переспрашивает она.
– Они запишут ее данные.
– Ах да, - рассеянно отвечает Грета и мечется по комнате в поисках сумки.
– Прости, Роб, я не знаю, что со мной. У нас впервые за много лет такая ситуация в путешествии. Помнишь, когда мы ездили на море, а Эми было четыре, у нее заболело ухо и я тоже начала паниковать, а ты быстро сориентировался и вызвал врача.
– Да, было дело, - откликаюсь я, убирая прилипшую прядь с лица дочки.
– Я тоже это помню, папочка, - превозмогая боль, моя девочка умудряется улыбнуться.
– Как хорошо, что ты приехал. Ты же не уйдешь?
– Нет, конечно не уйду, - беру ее ладонь в свою и целую.
– Мне кажется, она стала еще горячее.
Грета садится с другой стороны и прикладывает ладонь ко лбу дочери. В голове вспышкой проносятся воспоминания, когда мы все еще были семьей. Когда маленькая Эми болела, мы клали его посередине и держали за руки. Потом она говорила, что так быстрее выздоравливает.
Скорая приезжает через десять минут. Две женщины в красной форме осматривают Эми и задают вопросы, которые я перевожу. После одна из них обращается напрямую ко мне:
– Подозрение на аппендицит. Надо ехать в больницу.
– Хорошо, поедем. В какую?
– Девочке пятнадцать, так что повезем ее в центральную. Она, кстати, недалеко отсюда.
Велю Грете собрать самое необходимое для Эмилии, а сам поднимаю ее на руки. Она обнимает меня за шею и прижимается к груди, как делала это в детстве. Неожиданно ее накрыла новая волна острой боли, от чего моя девочка поморщилась и жалобно всхлипнула.
– Больно, папочка.
– Потерпи, мышонок, потерпи моя родная.
На наше счастье, больница действительно оказалась недалеко от гостиницы. Эми сразу же забирают на каталке в смотровую, а я заполняю документы и говорю с врачом. Все это время Грета держит дочь за руку и успокаивает ее.
Аппендицит подтвердился и Эмилию быстро готовят к лапароскопии. Ближе к пяти утра ее забирают на операцию. Она испугана, потому что не понимает ни языка, ни того, что происходит вокруг. Лежа на кушетке, Эми корчится от боли и зовет меня. Я знаю, что это в любом случае произошло бы. Не здесь, так в Германии. Но отчего-то остро чувствую свою вину, будто именно от меня все зависит. Хочу подойти к ней, но меня подзывает к себе анестезиолог, чтобы я подписал документы о том, что даю согласие на общий наркоз. Он задает много уточняющих вопросов, ответы на которые в основном знает Грета. На ней уже лица нет, но держится, как может.