Скрывая улики. Компиляция

— Да, может быть.

— Какое расстояние было между телом и ближайшей дверью?

— Около сорока футов, — сказал он.

Я продолжал загонять его в угол.

— Значит, убийца был достаточно силен, чтобы протащить мертвое тело размером со старый диван больше чем сорок футов? — Я зашагал по направлению к Лори, дабы показать всю абсурдность утверждения, что человек ее габаритов мог сделать такое.

— Я думаю, у убийцы была какая-нибудь повозка и он забрал ее, когда уходил. Или она забрала.

— Тогда почему он оставил там канистру? — спросил я.

Дилан запротестовал, что свидетель не может знать внутренней мотивации убийцы, и Топор принял протест.

— Видели ли вы какие-либо следы колес или какие-либо другие следы, оставленные не человеческими ногами?

— Нет, но об этом вам лучше спросить следователя.

Я улыбнулся, зная, что таких следов возле склада обнаружено не было.

— Я так и сделаю, можете быть уверены.

Дилан задал еще пару вопросов, пытаясь исправить ущерб, который я мог нанести его версии.

— Офицер Спенсер, известно ли вам, из какого материала сделаны полы в том конкретном складе?

— Думаю, они цементные.

— Значит, вы не думаете, что тележка могла оставить следы?

— Думаю, не могла. Нет.

Дилан отпустил его, и когда Топор отложил слушание до завтра, я направился домой, собираясь заняться тем, что уже превратилось в ежевечернюю рутину. Мы с Кевином и Лори пообедали, обсуждая события дня в суде. Маркус должен был присоединиться к нам, когда ему будет что добавить, — надеюсь, это скоро случится. После обеда мы перебрались в гостиную, где обсудили свои планы и стратегию, а потом Кевин и Лори ушли, оставив меня наедине с моим чтением и подготовкой к допросу завтрашних свидетелей. Это было повторение давно пройденного, однако опыт показывает, что мне это полезно.

Было одиннадцать часов, и я сидел на диване, окруженный своими бумагами, когда в комнату вошла Тара. Она подошла и встала в паре футов от меня, словно ждала, что я позову ее.

— Ты пришла только потому, что Лори уже спит, — сказал я.

В ответ она запрыгнула на диван и улеглась дюймах в шести от меня.

— Мне нужны обе руки, чтобы разбирать материалы, так что извини, никак не могу тебя погладить, — сказал я.

Она наклонила голову, словно была озадачена тем, что я говорю. Здесь надо заметить, что наклон головы у Тары самый изящный, какой мне только доводилось видеть. Если бы «наклон головы» считался олимпийским видом спорта в восьмидесятые годы, даже судья из Восточной Германии дал бы ей десять очков.

Затем Тара придвинулась ко мне вплотную и устроилась, положив голову мне на бедро. Это была явная попытка напроситься на ласку, и я видел это за километр.

— Неплохая попытка, — сказал я. — Но ты меня не убедила.

Она лизнула мою руку, и в конце концов я сдался и провел следующий час, читая и гладя ее, пока мы оба не заснули.

С Кевином мы встретились в здании суда в девять утра и снова принялись обсуждать, как лучше повести себя с Ником Сабонисом, первым свидетелем, который связывает Лори с преступлением. Очень важно заставить присяжных сомневаться в его словах.

Первый вопрос Дилана относился к событиям ночи убийства, когда Ник был вызван на склад, и к действиям, которые он предпринял. Действия были стандартные и выполнены были хорошо — тут ничего не скажешь, но к Лори все это не имело никакого отношения.

Затем Дилан перешел к сути, и вопрос его относился к тому дню, когда Лори по моему заданию отправилась искать улики, которые, по словам Стайнза, он оставил позади стадиона Хинчклифф.

— Она находилась там всего несколько секунд, прежде чем направилась прямо к одежде и ножу, — сказал Ник.

— И вам показалось, что она знала, где находится то и другое? — спросил Дилан.

— Да, — кивнул Ник, — мне именно так и показалось.

— Вы определили, кому принадлежала одежда?

— Это была одежда обвиняемой, мисс Коллинз.

Я мог оспорить этот пункт, но у обвинения были данные анализа ткани и квитанции о продаже, и в данном случае протест привел бы к поражению. Нечего было пытаться доказать, что одежда не принадлежала Лори, тем более что она ей принадлежала.

— А пятна крови? Была ли это кровь подзащитной?

— Нет, анализ ДНК показывает, что кровь на одежде подзащитной принадлежала Алексу Дорси.

Дилан задал вопрос о канистре с горючей смесью, найденной в гараже Лори, а затем перешел ко второй части уравнения — Оскару Гарсии, заставив Ника сказать о ненависти, которую Лори питала к Оскару. Позже он дополнит это показаниями других свидетелей, чтобы подтвердить, что Лори испытывала ненависть, и упомянуть о том, что она была замечена возле дома Оскара.

Дилан, кажется, удивился, что я больше не протестовал, хотя добрая половина сказанного была основана на слухах. Кевин тоже был удивлен. Однако я чувствовал, что все это информация, которую присяжные и так сочтут правдой. А я не хотел, чтобы казалось, будто я пытаюсь скрыть правду, особенно потому, что я не мог этого сделать.

Наконец Дилан закончил задавать вопросы Сабонису и переадресовал его мне.

Я всегда считал, что суд не начался, пока не начались перекрестные допросы.

— Лейтенант Сабонис, вы знали Алекса Дорси довольно хорошо, не так ли?

— Мы работали вместе.

— Это был бы хороший ответ, если бы вопрос звучал так: «Как вы с Алексом Дорси работали?» Тогда вы ответили бы: «Мы работали вместе», и мы могли бы продолжать. Проблема в том, что вопрос звучал иначе, и я надеюсь, эта проблема не будет повторяться. — Я сделал паузу. — Я не слишком быстро говорю?

Дилан высказал протест против моего тона, однако Сабонис пропустил выпад мимо ушей. Он был опытным свидетелем и не собирался позволять мне втянуть его в ссору.

— Да, я знал его довольно хорошо, — сказал он.

— И когда той ночью вы увидели тело, вы были расстроены, что человек, с которым вы вместе работали и которого так хорошо знали, погиб?

— Я еще не знал, что это он. Он был обезглавлен, а тело серьезно пострадало от огня.

Я кивнул.

— Значит, его невозможно было опознать из-за состояния тела?

— Я не смог. Потребовался анализ ДНК. — По самодовольному тону Сабониса было видно, что он рад, что ему удалось вставить слово насчет ДНК. Он, вне всяких сомнений, думал, что это сделает мои дальнейшие вопросы по поводу тела беспредметными.

— Да, — сказал я, — мы дойдем и до этого. Значит, если бы не были проведены последующие научные изыскания, вы до сих пор не знали бы, кто был тот несчастный?

— У него на пальце было особое кольцо, которое я заметил в морге. Я видел это кольцо раньше на пальце Алекса.