Скрывая улики. Компиляция

Когда я приехал в офис Дилана, он взлетел со стула и обрушился на меня с приветствиями, распахнув объятия. Такая нехарактерная и явная любезность лишний раз доказывала, что он хочет заключить сделку.

— Энди, как же я рад тебя видеть! Как рад! Ну, присаживайся. Садись.

Не знаю, с чего это он все повторял по два раза — видимо, хотел продемонстрировать свою искренность.

— Спасибо, Дилан. Спасибо, Дилан.

Я сел. Следующим пунктом программы «Идеальный хозяин» Дилан, подойдя к маленькому холодильнику, спросил, чего бы я хотел выпить. А поскольку он помешан на здоровом образе жизни, то выбор в основном сводился к тому, предпочту я американскую, шведскую или бельгийскую минеральную воду. Я пожал плечами и выбрал шведскую.

Он вернулся за стол и разулыбался.

— Мне нужно задать тебе один вопрос, — сказал он. — Все в офисе удивляются — ты только не обижайся, — какая блажь на тебя нашла, что ты вдруг решил взяться за такую мразь, как Оскар Гарсия? Ты что, пари проиграл, или еще что-нибудь в этом роде?

— Оскар Гарсия — крестный отец моих детей, — сказал я тихо, изображая на лице такую искренность, на какую только был способен, и был вознагражден, увидев, как в глазах Дилана промелькнул страх, а шестеренки в голове напряженно завертелись. Ему понадобилось три или четыре долгих секунды, чтобы испытать облегчение, когда он понял, что я разыгрываю его.

— Ну, приятель, я даже поверил на секунду. Но только на секунду.

Я усмехнулся.

— Да брось, ты старый плут, тебя так легко не одурачишь.

Ему стало немного неловко, и он решил вернуться на твердую землю, что, к несчастью для меня, означало возвращение к его делу.

— Значит, я так полагаю, ты здесь, чтобы заключить небольшую сделку? — спросил он.

— Ну, я надеялся, ты сможешь ввести меня в курс. Я официально взял это дело всего несколько минут назад.

— Хочешь, чтобы я сделал за тебя домашнее задание?

— Нет нужды. Я могу просто попросить судью об отсрочке слушания.

Отсрочки он, скорее всего, не хотел. Судебная система — это как лента конвейера в сборочном цехе, а прокурор — цеховой мастер, который должен следить за тем, чтобы она двигалась. Отсрочки все равно что перерывы на чашку кофе: конвейер останавливается, и вся система буксует.

Дилан помолчал с минуту, взвешивая свои возможности.

— Хочешь договориться?

Я, конечно, не хотел, но не собирался давать ему это понять.

— Иногда бывает небесполезно знать, что предъявят моему клиенту — прежде чем я начну советовать, как ему себя вести.

Он вздохнул, не найдя, к чему прицепиться.

— Ладно. Я отксерю и пришлю тебе папку с полицейскими рапортами.

— Хорошо. Мне бы хотелось получить ее сегодня. Ты не мог бы еще дать мне стенографическую версию? — спросил я.

— Что тебе известно на данный момент?

— Мне известно о звонке в службу 911 и об отпечатках пальцев на двери склада. Конечно, если это все, чем ты располагаешь…

— Да ты что, Энди? Если бы это было все, твой Оскар давно бы разгуливал в парке и торговал дурью, а ты бы здесь не сидел. В доме Гарсии нашли пистолет Дорси.

Меня это удивило, но лишь потому, что я знал о невиновности Оскара.

— Думаешь, Гарсия убил Дорси, а потом забрал его пушку и оставил у себя на квартире? — спросил я, демонстрируя преувеличенное удивление идиотизмом такого предположения.

Он пожал плечами.

— Ты встречался с Гарсией, верно? — уточнил он. — И что, видел в его камере какие-нибудь дипломы?

Я проигнорировал этот выпад.

— А как насчет мотива? Мне кажется, здесь-то вы и недодумали.

— Мы еще не думали об этом. Дорси был замешан в грязных делишках — может, Гарсия был его партнером или конкурентом? Мы докопаемся до мотива. А даже если и нет, — он развел руками, — что с того? Нам и не надо доказывать мотив. Это знаете даже вы, общественные защитники.

Дилан начал как раз ту тему, к которой я планировал его подвести: незаконная деятельность Дорси. Я кивнул и сказал так спокойно, как только мог:

— Мне еще хотелось бы взглянуть, что было у Отдела внутренних расследований на Дорси.

Притворная любезность Дилана немедленно испарилась. Он решительно покачал головой.

— Это исключено.

— Почему? — осведомился я.

— У меня нет этой информации, — сказал он. — В отделе мне сказали, что это никоим образом не относится к моему делу.

— Но это же чушь, — сказал я. — Дорси берет взятки и ударяется в бега, потому что у Отдела внутренних расследований что-то на него есть, через неделю его убивают — и их улики против него не имеют значения? Земля вызывает обвинителя, прием, прием!

Его взгляд стал ледяным, и он изменил тему:

— Пора кончать с этим делом, Энди. Уговори его согласиться на приговор от двадцати пяти до пожизненного, и через десять лет он может выйти условно-досрочно.

— А может и пятьдесят просидеть, — покачал головой я. — Я поговорю с моим клиентом, Дилан, но ответ скорее всего будет «нет».

— Готов заключить пари, — сказал он, увидев мой удивленный взгляд. — Дорси — не тот человек, о котором руководство отдела хочет каждый день читать в газетах.

У меня в голове зазвенел сигнал тревоги. Предложение «от двадцати пяти до пожизненного» за жестокое убийство полицейского было в самом деле великодушным с его стороны. Если уж он собирается добиваться такого приговора, это больше, чем просто желание обеспечить движение конвейера или ублажить руководство Отдела внутренних расследований. Здесь есть нечто очень любопытное, что только и ждет, чтобы его обнаружили.

— Делай все, на что ты способен, — сказал я. — Но я полагаю, Гарсия выйдет на свободу в тот самый день, когда присяжные вернутся из комнаты для совещаний.

Он разочарованно пожал плечами.

— Тогда, я полагаю, наша беседа окончена.

— Это противоречит седьмому циркуляру апелляционного суда, — сказал я.

— Что бы это значило? — спросил он.

На самом деле это не значило ничего. Это была просто внушительно звучащая фраза, не относящаяся ни к чему, одна из тех, которые я изредка бросаю, чтобы привести противника в замешательство и заставить его подумать о своей профнепригодности.

— Ты хочешь, чтобы я сделал за тебя домашнее задание? — спросил я, затем развернулся и направился к двери.