Скверная жизнь дракона. Книга четвертая

Решение нашлось быстро. Придерживая кольцо, я подложил его под ножку табурета, и как следует надавил всем весом. Раздалось электрическое потрескивание. Кольцо сплюснулось, но я не останавливался. Через десять минут постоянного переворачивания кольца раздался металлический щелчок.

Внимание, ваше имущество уничтожено:

Кольцо магического запаса

Обод кольца треснул, теперь оно напоминало гнутую серебряную палочку. Она отправилась в уборное ведро вместе с поджаренным голубем и испорченной бумагой. Через несколько часов к ним присоединился обуглившийся палец.

Пол в темнице был заляпан кровью, в воздухе витал запах горелой плоти, в центре комнаты горел фонарь, а на кровати сидел ксат с выражением лица таким, что вот-вот призовёт демона из ада. Не удивительно, что принёсший ужин разносчик испугался за свою жизнь. И сразу убеждал узнав, что мне ничего не надо, кроме хлеба и воды. Ей я немного почистил руки от крови, а хлебом подкормил голубей — но было стойкое ощущение, что никого больше не поймаю. Сладкое лакомство со вкусом шоколадного мороженого завершило этот, пожалуй, наисквернейший из моих дней.

Каково же удивительно обнаружить поутру, что я действительно никого не поймал. Было бы странно, соизволь Её Величество Удача повернуться ко мне лицом. Радовало, что за ночь порез на левой ладони затянулся да в пальце отросло две фаланги, кроме последней с ногтём.

Вместо привычных разносчиков завтрак принёс матон и даже виду не подал, услышав, что есть я не буду. Перед уходом он лишь кинул, что в обед за мной зайдут.

Оставалось не так уж и много времени до церемонии поступления, так что я стал собирать сумки. Получилось гораздо быстрее и компактней: не было четырёх розовых коробочек и ореха древня, занимавших много места.

В остаток времени я грел над фонарём в железной миске воду и разминал в ней розовые оболочки. Пригодятся, когда буду скрываться в лесах: не придётся разводить костры. Лог…

Десять свободных очков закинул в Волю, доведя её до ста пятидесяти. Оставшиеся четыре очка кинул в Магию, а единственное очко навыков — во «Владение оружием». Всё что можно было сделать — я уже сделал, и морально был готов ко всему. А физически — и подавно.

Глава 3

— Ты, я посмотрю, времени зря не терял, — усмехнулся Хубар, войдя в темницу и заметив собранные сумки перед кроватью.

— Всё своё ношу с собой, — я стоял в центре моей клетки, моей камеры, моей вынужденной тюрьмы. Вторая за мою жизнь и, надеюсь, последняя. В любом случае — последняя.

— Хватит, Ликус, — церковник устало вздохнул. — Я прошу тебя, как высший разумный высшего разумного. Хватит.

— Что именно «хватит»?

— Хватит всего этого, — он обвёл руками стены. — Хватит с меня вот этих… экивоков. И хватит с тебя отпираться. Прими мою помощь!

— Что ты хочешь от меня?

Меня настолько выбешивали все эти разговоры, что я уже подумывал отрезать кому-нибудь голову. Оставалось выбрать кому: себе или церковнику. И что-то мне подсказывало, что безголовье для Хубара не повод помолчать.

— Откажись от драконов, Ликус! Прими истинное слово Всебогов, поклонись им в верности и войди в лоно Всеобщей Церкви. Стань частью нас, ты сохранишь свою жизнь. Расскажи нам всё, что знаешь об острове, драконах, Куатае, и зачем вам нужны маленькие дети. Расскажи нам всё, и мы отплатим сполна. Ты сможешь выбрать любое направление в академии, и закончишь её: мы оплатим твой контракт. Церковь удовлетворит любой твой каприз. Пойми, Ликус, — Хубар попытался сделать шаг вперёд, но мой гневный прищур заставил церковника остановиться. — Не может быть богом порожденье скверны. Остановись, не порочь дальше свою бесценную душу лжесловами скверны. Стань частью нас, прими истинное слово Всебогов.

Я устало опустил голову и помассировал виски. Как же я устал от этого религиозного бреда. Систему воспринимать как голос богов: какая же это чушь. И ладно в этом мире, здесь о научно-техническом прогрессе слыхом не слыхивали — но и в прошлом мире было достаточно таких, готовых человека разорвать на куски, посмей глупец не согласиться с всенепременнейше бесспорным утверждением о божественной природе системы.

И эти слова про то, что драконы произошли от скверны… какая же это чушь. И что я ему должен рассказать про Куатаю, если я сам ни черта не знаю об этом, кроме названия? А эти разговоры про отказников: они слишком странные. Ведь Нобл говорил о них что-то, мол им в академии всяко будет лучше, чем у ксатов…

Как же мне осточертели все эти загадки.

— Ты просишь меня отказаться от своей гордости?

— Что такое гордость у трупа? Я предлагаю тебе жизнь!

— У меня вопрос, Хубар. Ты знаешь, где находиться «нахер»? — священник напрягся. — «Нахер», Хубар, это прямо-прямо-прямо, прямо-прямо-прямо, прямо-прямо-прямо, а после фиолетового кустика НАХЕР налево!

— Ликус, ты… — лицо священника исказила ярость.

— Иди нахер, Хубар. Заканчивай с этим представлением.

— Пусть будет так, Ликус. Всебоги свидетели, я пытался уговорить тебя, — церковник вышел в коридор, его тут же обступила охрана. — На выход, ксат. Церемония поступления скоро начнётся.

— Наконец-то, — я облегчённо вздохнул и потянулся за вещами. Эта белобрысая тварь больше не будет доставать меня идиотскими предложениями. Хоть какая-то позитивная новость.

За дверью меня поджидало множество матонов, каждый из них будто бы не замечали моего существования — но плевать. Главное, чтобы меня наконец оставили в покое.

Чтобы не трогали, пока ведут по извилистым коридорам и пологим лестницам башни — где каждый встречный разумный смотрел на меня искоса, не веря в моё существование.

Чтобы не доставали, пока мы шли до ворот второго кольца стен, и до ворот первого кольца — где каждый разумный смотрел на меня, как на закоренелого неудачника.

Чтобы оставили в покое, пока вели по улице академического городка — где в мастерских и не думали останавливать работу даже на минуту, а по улочкам сновали замученные работой ученики и подмастерья.

Хубар заговорил, когда мы подошли к заднему входу стадиона. Из-под двери вырывался ветерок, пропитанный подвальной сыростью.

— На этом наши пути разойдутся, Ликус. Прощай.

— И тебе не болеть, Хубар, — я усмехнулся, на что церковник покачал головой. Напоследок он окинул меня взглядом, ненадолго остановившись на вещах из даров скверны, что-то прошептал, и направился в сторону главного входа в стадион.

Ближайший матон рукой показал на открывшуюся дверь в подвал. Спуск вниз и проход вглубь освещался магическими светильниками. На каменном полу виднелись размазанные пятна крови. Коридор заканчивался подземной темницей, с камерами из толстых металлических прутьев.