Сквозь Тьму

– Ты действительно думаешь, что свет не может нести разрушение?

– Нет. Разве что всякой мертвечине и тебе подобным.

Дженайя усмехнулась. Пришелец из другого мира оказался таким же узколобым, как и суеверные крестьяне, принимающие на веру всё, что им говорят храмовники.

– Распространённое заблуждение. Пока нас всех не объявили вне закона, тёмные маги приносили пользу королевству наравне со своими светлыми собратьями и стихийниками. Тьму можно использовать во благо, а свет может причинять страдания. Всё зависит от ситуации.

– И в какой именно ситуации свет может причинять страдания? – продолжил отстаивать свою позицию Джон.

– В обычной повседневной жизни. Всем известно, что солнце – источник света и жизни. Ты согласен?

Джон кивнул.

– А вот пересекающие Великую Пустыню караванщики с тобой бы не согласились. Когда под рукой нет ни капли воды, а вокруг на много миль в любую сторону лишь горячий песок, величайший источник света воспринимается как зло в чистом виде.

Джон не нашёл что на это возразить.

– Не спорю, пример ты привела удачный, но я по-прежнему тебе не верю.

– Не имеет значения веришь ты мне или нет. Я всё равно вытащу из тебя святое пламя, даже если ради этого мне придётся нацепить на тебя поводок и таскать за собой как собаку, - категорично заявила Дженайя.

Не относись сказанное непосредственно к нему, Джона бы это позабавило.

“Спокойно, всё не так плохо. Буду открыто с ней спорить, она просто меня скрутит своей чёртовой магией. Одно радует – ведьма не станет причинять мне вред, пока не обезвредит подложенную Ариусом бомбу. Нужно просто позволить ей сделать это, и попробовать сбежать”, - решил для себя Доу.

– Незачем идти на такие крайности. Можешь считать, что я полностью в твоём распоряжении, - сказал он с притворным смирением.

Дженайя ни на секунду не поверила в искренность Джона, но уличать парня во лжи не стала.

– Хотя снять заклятие проще всего именно тому, кто его наложил, пытаться добраться до Ариуса слишком рискованно. Он знает, что его затея не сработала, а значит будет ждать моего прихода, - решила ведьма провести небольшой инструктаж.

– Откуда Ариусу знать, что всё пошло не так как он задумал? Нас ведь друг от друга отделяет не одна миля.

– Потому что это его заклинание. Если бы пламя вырвалось наружу, Ариус сразу бы это почувствовал. Здесь нужен либо маг света, более сильный чем Ариус, либо маг универсал.

– Что-то мне подсказывает, что ты выбираешь второй вариант, и что у тебя кто-то есть на примете, - понял Джон.

– Верно. Единственный известный мне универсал – это архимаг Орвальд. Ректор магической академии Орилоса.

– Того самого города, который ты чуть не уничтожила. Или светлые соврали и на этот раз, и всё было совсем не так?

Дженайя не сочла нужным отвечать на вопрос Джона. Вместе с тем она признавала, что опасения парня вполне обоснованы. Архимаг Орвальд не был её врагом, но не был и другом. По крайней мере так было до того, как она стала одержима изначальной тьмой, и чуть не стёрла с лица земли бывшую столицу Виндхейма. Если ректор откажется им помогать, придётся использовать силу, а Дженайя не была уверена, что сможет одолеть опытного архимага, на помощь которому непременно бросятся все маги академии. Тёмной ведьме оставалось лишь уповать на то, что Орвальд поможет им в память об Адриане.

– Нет, не соврали, но сейчас это не имеет значения. Будь готов выдвигаться в путь, и не вздумай создавать мне лишние проблемы. Мы отправляемся в Орилос, - объявила Дженайя.

О том, что храмовники могли предугадать такой шаг, и устроить ей засаду, ведьма предпочла не думать.

***

“Самоуверенный кретин! Надо было закопать этот чёртов свиток, а лучше сжечь! И зачем я вообще отправился в этот проклятый городишко”? – сокрушался бродячий торговец Сирил, стараниями храмовников Ниласа и Малика оказавшийся в данмурской темнице.

Брат Малик был лучшим дознавателем ордена “Дневного Света”. Во время допроса Сирила он и пальцем не тронул торговца, потому что в этом не было особой нужды. Малик был потомственным магом, выросшим в дружной аристократической семье. Отец и дед будущего храмовника поделились с ним тайными знаниями, переходящими из поколения в поколение. Они открыли ему секретное заклинание, на определённое время превращающее человека в самый настоящий детектор лжи. Заклинание наделяло человека очень чувствительным слухом, позволяющим отличать правду от лжи. Речь человека, говорившего правду, была сравнима с красивой мелодией, в то время как в речи лжеца, как бы убедительно он не врал, отчётливо слышалась фальшь. Поэтому все попытки Сирила обмануть молодого храмовника были заранее обречены на провал.

После нескольких неудачных попыток выкрутиться, торговец сдался, и выложил Малику всё, надеясь, что это ему зачтётся. О предназначении найденного амулета торговец не знал, так как просто нашёл его в лесу. Со свитком всё было не так безобидно. Достать этот свиток Сирила попросила одна близкая ко двору короля Алистера дама, имя которой торговцу не было известно. Не знал он и того для чего именно заказчица хотела использовать свиток, но в то, что намерения дамы были благими, торговец не верил. Сирил добыл искомый свиток в Арвесте, и уже собирался прибыть в Данмур, и передать его заказчице, но попался в руки Ниласа. Выслушав объяснения торговца, Малик, имевший полномочия самому выносить приговоры подобного рода правонарушителям, велел сопроводить провинившегося Сирила в данмурскую темницу, провести в которой торговцу предстояло три долгих месяца. Вместе с тем торговец понимал, что ещё легко отделался. В былые времена за подобное его могли бы упрятать за решётку, не на несколько месяцев, а на несколько лет, или того хуже, отправили бы на виселицу. А так даже камера, в которую бросили торговца, была не такой уж плохой. Конечно, не гостиничный номер, но и не вонючая крысиная дыра. Камера была довольно просторной и хорошо освещённой. В ней не было вони и грызунов, только и ждущих, когда какой-нибудь бедолага заснёт. Кроме того, вместо соломенного тюфяка, здесь имелась койка, хоть и без постельного белья. Однако смирившемуся со своей участью Сирилу не суждено было надолго здесь задержаться. Через пару часов после задержания тюремщики привели в камеру торговца очередного молодого храмовника. Этим храмовником оказался Джером.

– Подождите снаружи, - распорядился молодой маг, отсылая тюремщиков.

Оставшись с храмовником наедине, Сирил нехотя поднялся с кровати.

– Всё что мне было известно, я рассказал вашему дознавателю. Я… - начал оправдываться торговец.

– Заткнись. Я не знаю, что ты наболтал Малику и знать не хочу. Ты хочешь выйти на свободу уже сейчас? – сразу же перешёл Джером к главному.

– Конечно хочу. Я ведь только…

– Тебя сейчас же освободят под мою ответственность, и ты кое-что для меня достанешь.

Сирил тяжело вздохнул. Естественно храмовнику что-то от него нужно, иначе он и пальцем о палец не ударил бы ради незнакомого торговца.

– Если это что-то запрещённое, то ищите другого дурака, - заявил Сирил напрямик.

– Ничего запрещённого. Вполне себе безобидные вещи.

Сказав это, Джером достал клочок бумаги, и протянул его торговцу. Пробежав глазами по списку, Сирил недобро прищурился. В списке Джерома были записаны ингредиенты, необходимые для создания “осколка тьмы”. Законы Виндхейма запрещали продавать и использовать тёмные кристаллы, но лишь в готовом виде. Сами по себе ингредиенты в обычном виде были безобидны, и не считались опасными.