Слабость Берсерка

И вновь он что-то тихо ответил — к явному удовольствию Лилеаны, которая теперь светилась, как утреннее солнышко.

Отвернулась, не желая больше это видеть, и мечтая не слышать её звонкий, приторно радостный голос.

— Чем больше ты говоришь о том, кто ты и какая ты, тем меньше ты этим являешься, — мудро изрекла Бринья, подняв указательный палец в воздух.

Я же, стремясь отвлечься, разглядывала лес у самой кромки плато, где мы остановились. Деревья стояли на границе света и тени — тёмные, плотные, угрюмые. Стволы с чёрной корой, словно закопчённые.

Внутри, между тёмных, толстых стволов, что-то двигалось.

Тёмное. Высокое. Крупное.

Не зверь и не человек. Словно сама тень сбивалась в плотный сгусток и следила за нами, вызывая мурашки ужаса, медленно ползущие вдоль спины.

Но стоило мне вглядеться чуть внимательнее — и всё исчезало, растворяясь в мраке.

— Ты видишь их? — тихо спросил подошедший Касон. — Удивительно. Не все могут. Они слишком быстрые и бесшумные. Я и сам только недавно начал их замечать.

От его слов по моей коже пополз колючий мороз.

— Кого?

— Берсерков. Херсир перебрался сюда из столицы, из Блекхейвена, чтобы помогать управляющему. Берсерки почти ни с кем не разговаривают, а многие и вовсе не умеют — большинство. Они жили, как звери, сотни лет, из поколения в поколение. Из-за проклятия «иных».

Я вновь тревожно посмотрела в лес, словно всё ещё видела ту фигуру — и вздрогнула, когда из тени на меня уставился жёлтый глаз.

Моргнула, не сдержав напуганного вздоха, — но за секунду фигура и жёлтые глаза исчезли.

— Это люди? Не животные? — прошептала я.

— А люди не животные? Когда-то их предки были людьми — легендарными берсерками, способными становиться еще больше и сильнее, способными выдерживать любые удары. Лучшими воинами, умными, рассудительными. И теперь… у них появилась возможность снова стать людьми. Но на это уйдут десятки лет, наверное.

Что-то сегодня и Касона, и Бринью тянет на мудрость.

— Как они выглядят?

Касон огляделся, а потом неожиданно дерзко улыбнулся:

— Как херсир Иво. Те же глаза, рост и мышцы. Хотя он даже крупнее многих.

Глава 7 Пробуждение

Я проснулась от ощущения тяжёлой руки на боку и дёрнулась в темноте, тяжело дыша, не сразу понимая, где нахожусь.

Прямо за моей спиной лежал человек — мужчина, и по запаху я сразу узнала его. Это был он.

Мой гигант.

Точнее — не мой.

Он двигался — медленно, осторожно, молча. Рука нежно скользила по моему боку, а горячие, влажные губы целовали плечо — обнажённое, потому что платье, в котором я спала, сползло вниз.

Моё тело горело; грудь будто придавило тяжёлой плитой, мешающей дышать. А ниже живота поселилось странное, тянущее, почти болезненное чувство, прошивающее всё моё естество.

— Ах… — вырвался у меня тихий выдох.

Сколько я уже так лежала рядом с ним? Как долго он целовал моё плечо? Как долго ласкал мое тело? Потому что я проснулась уже слишком напряженная и возбуждённая.

Тем временем тяжёлая, широкая ладонь скользнула ниже — под шкуру, к моим ногам, проходясь по голени. Задирая платье, ладонь коснулась внутренней стороны бедра, проникая между сжатых ног, потому что я лежала на боку.

Порочность и наглость этого движения заставили меня всхлипнуть — жалко, громко, так что я тут же прижала ладонь ко рту… и услышала довольное хмыканье у себя за спиной.

В тот же миг нахальный рот переместился на мою шею, ломая остатки здравого смысла. Всё, о чём я могла думать, — это о влажных губах под ухом, о шершавом языке, скользящем по шее к плечу, о горячем дыхании, касающемся только что облизанных участков кожи.

Под тяжёлой шкурой я не видела, что происходило ниже груди, но чувствовала — настойчивая рука сжимала внутреннюю сторону бёдер, преступно близко к промежности, к самой чувствительной плоти, которая теперь буквально пульсировала от боли и желания.

Юбка задралась ещё выше, и я почувствовала, как в ягодицы упирается налившаяся твёрдость. Какого он размера?

Дыхание Иво за моей спиной на секунду прервалось, выдавая, что он тоже не остался равнодушным.

Член мужчины, горячий и пульсирующий, прошёлся по ложбинке между моих ягодиц.

Вверх и вниз. И ещё раз. Медленно.

И снова…

— Тише, тише… Всё будет хорошо, — хрипло произнёс он, срывающимся от напряжения голосом. — Дыши.

А это уже приказ.

Оказывается, я не дышала все это время.

Сделав глубокий вдох, я не смогла сдержать стона, когда его рука протиснулась вверх между моих ног — прямо к горящим, влажным складкам.

Но в тот же миг в моей голове что-то щёлкнуло.

Он разговаривал со мной.

Он находился в сознании.

Я резко обернулась, немного сползая в сторону, к самому краю ложа, повернулась — насколько позволило положение тела — и оказалась на спине, полусидя на подушках, уставившись на него.

Ярко-жёлтые глаза смотрели прямо в мои — не моргая. Они казались особенно светлыми, почти безумными… но в этот раз он совершенно точно понимал, что делает.

Мужчина тяжело дышал, грудь ходила ходуном, поджарый живот, обнажившийся во время моего движения, напрягался с каждым вдохом, словно сдерживать себя давалось ему с трудом.

— Вернись, — это был не голос, а рык. — Всё будет хорошо. Нет… проклятье, всё будет прекрасно, одурительно до звёзд! Тебе понравится.

— Ты проснулся! Ты в сознании! — с упрёком сказала я, чувствуя, как его слова и обещания проникают в меня, словно сладкий яд.

Я очень, очень хотела вернуться. Потому что никогда не чувствовала себя настолько желанной — до дрожи, до безумия, до потери разума.

Но при этом я почти не знала его. Знала только одно: он совершенно точно не уважал меня. Даже не замечал — в обычное время.

Увидев выражение моего лица, херсир лишь тоскливо вздохнул, а затем откинулся на подушку, глубоко вдыхая, будто стараясь успокоиться. Рука, что ещё недавно так нежно ласкала меня, стянула с себя мех и обхватила налившийся, огромный член у самого основания.