Сладкая мука

– Не открывай эту дверь, Оуэн.

Он поворачивается ко мне и толкает меня в грудь. Сила его толчка неожиданна. Он заставляет меня отступить назад, теряя равновесие, а также ослабить хватку. Он распахивает дверь и замирает, увидев Клаудию в моей постели с простыней, натянутой до подбородка.

– Оуэн…

– Ах ты сукин сын!

Оуэн поворачивается и бросается на меня в коридоре, мы оба падаем на пол. Один удар, потом второй, третий и четвертый.

– Она моя младшая сестра. Я доверил ее тебе.

У меня нет ни малейшего желания защищаться от нападения Оуэна. Он обожает Клаудию и чувствует необходимость защитить ее. Надрать мне задницу - это единственный выход для его ярости, которую он чувствует ко мне прямо сейчас. Я заслужил. И он имеет полное право надрать мне задницу.

– Прекрати, Оуэн...сейчас же, - Клаудия выбегает из спальни и пытается оттащить Оуэна от меня.
– Брэм не сделал ничего плохого.

– Черта с два он этого не сделал.

Оуэн поворачивается и толкает Клаудию, заставляя ее потерять равновесие и столкнуться со стеной, прежде чем упасть на пол. И все перед глазами становится красным. Я сжимаю его горло. Я переворачиваю наши тела, и его спина со стуком ударяется об пол.

– Ты можешь бить меня сколько угодно, но никогда не дотронешься до нее и пальцем. Я тебя убью.

– Пожалуйста, просто остановитесь. Вы оба, - кричит она.

Я отпускаю Оуэна, бросаюсь к Клаудии и заключаю ее в объятия.

– Ты в порядке?

– Я в порядке.

Я вздыхаю с облегчением и прислоняюсь к стене, держа ее. В какой-то момент она надела мою футболку и теперь натягивает ее на колени, чтобы прикрыть ноги. Она прячется в моих объятиях, прижавшись щекой к моей груди. Я целую ее в макушку и глажу по волосам, как всегда, когда Оуэн и Ривер делали что-то, что ее расстраивало.

– Клаудия. Посмотри на меня.

Она замирает на мгновение, прежде чем посмотреть на Оуэна.

– Мне очень жаль. Я не хотел этого делать. Я бы никогда намеренно не причинил тебе боли.

– Со мной также, Оуэн. Я никогда не причиню ей вреда.

Он садится и прислоняется к стене напротив нас, сжимая волосы.

– Ты думаешь, что можешь использовать ее, а потом уйти, и это не причинит ей вреда?

Я крепче обнимаю Клаудию.

– Я не использую ее, и я определенно не уйду. Никогда. Я люблю ее.

Он смотрит на меня, как будто ему противно.

– Она моя младшая сестра. Семнадцать лет. Ты не можешь любить ее.

– Ей восемнадцать. Я могу, и я действительно люблю ее.

Неужели он никогда не видел, что происходит между нами?

– Неужели ты не понимаешь, Оуэн? Никогда не имело значения, сколько ей лет. Я всегда любил ее.

– Ты всегда любил ее. Что это вообще значит?

– У нас особая связь. Всегда была.

Я вижу, как на его лице появляется понимание.

– И давно вы вместе?

– Всегда что-то было, но мы никогда не действовали на поводу этого. Всё случилось два месяца назад. До тех пор, пока я не начал учить её. Но даже тогда я не прикоснулся к ней. Сегодня был...первый раз.

Ну, это не совсем правда, но он ее брат. Ему не нужно слушать подробности того, что мы делали и не делали, пока он не поймет, что я не трахал ее до того, как ей исполнилось восемнадцать. Оуэн качает головой.

– Ты забыл, что мы были лучшими друзьями всю нашу жизнь? Я знаю тебя вдоль и поперек. И я ни за что не доверю ее тебе. Ты разобьешь ей сердце.

– Она мне доверяет. Она верит мне, когда я говорю, что никогда не предам ее.

С таким же успехом он мог бы знать и остальную часть истории.

– И именно поэтому она согласилась, когда я попросил ее выйти за меня замуж.

– Я люблю его, а он любит меня.

Клаудия поднимает руку.

– Видишь? Это официально. Я выйду за него замуж.

Оуэн качает головой.

– А мама с папой знают об этом дерьме?

– Мама знает, что у нас отношения, но никто не знает о нашей помолвке, кроме тебя. Прошло всего несколько часов с тех пор, как он сделал мне предложение.

Оуэн закрывает глаза и прижимается затылком к стене. Ничего не говоря.

– О, пожалуйста, не мог бы ты порадоваться за нас?

В голосе Клаудии слышится мольба.

– Ты можешь понять, что я здесь в гребаном шоке?
– он смотрит на меня и прищуривается.
– Ты всегда баловал ее и уделял ей большую часть своего внимания.

– Потому что даже тогда я любил ее. Не так, как сейчас, но все равно это была любовь.

– Ты прав. Я знал, что там что-то есть, но никогда не думал, что это что-то подобное. Ты был прав, что никогда не говорил мне о своих чувствах к ней. Я бы надрал твою задницу, если бы знал, что у тебя в голове что-то подобное.

– Не превращай это во что-то уродливое, - говорит Клаудия.

Он встает и становится перед нами.

– Мне нужно время, чтобы все обдумать.

Я целую ее в щеку и шепчу:

– Мне нужно поговорить с ним наедине.

Я встаю и провожаю Оуэна до двери, чтобы поговорить с ним. Я должен сделать еще одну попытку, чтобы он понял.

– Постарайся не позволить тому, что ты узнал о нас, разрушить наши отношения.

– Тебе двадцать три, и я нашел свою сем...восемнадцатилетнюю сестру голой в твоей постели. Будет трудно не позволить этому повлиять на мое мнение о ваших отношениях прямо сейчас.

Оуэн еще не готов к любви. У него нет никакого желания останавливаться на одном человеке. Он все еще хочет трахаться и забываться.

– Ты не понимаешь, потому что еще не испытал этого.

– Я не могу принять это сейчас. Может быть, когда-нибудь и смогу, но не сегодня.

– Мне не нужно, чтобы ты сегодня с этим мирился. Мне просто нужно, чтобы ты услышал, что я тебе говорю: Клаудия - мое сердце. Мое все. Я никогда не сделаю ей ничего плохого.

– Тебе лучше быть чертовски уверенным в этом, прежде чем жениться на ней.

– Я уверен. У меня нет ни капли сомнения. Мы принадлежим друг другу.

Его лоб морщится, а уголок рта опускается вниз.

– Извини, что надрал тебе задницу.

Он что, шутит?

– Ты не надрал мне задницу.

– Пойди и посмотри на свое лицо, если думаешь, что я не сделал этого, ублюдок.

Оуэн смеется, и я узнаю своего лучшего друга, моего лучшего друга, который в конечном итоге смирится, что мы с Клаудией вместе. Я должен позволить ему одержать эту маленькую победу.