Сладкие папики

— Может нам стоит тебе доплачивать? За риск. — Но я тоже смеялся.

— Я просто надеюсь, что губки снова сойдутся. — Кэтти ухмыльнулась, ее глаза сверкали. — Я слишком молода для отвисшей киски.

— Делай упражнения, — посоветовал я. — Ты будешь в порядке, обещаю.

— Это того стоило. Возможно.

— Только возможно?

Она пожала плечами.

— Зависит от того, как долго я не смогу ездить верхом. В ближайшие дни ни за что не сяду в седло.

— Прости, — извинился я. — Нужно было подумать об этом.

— Я шучу. Все в порядке. — Она перегнулась через перила, чтобы посмотреть на улицу внизу, и моя рубашка задралась на ее бедрах, красиво облегая округлый изгиб ее задницы. Еще один день. Определенно.

— Да, — проговорил я. — Все в порядке, Кэтти.

Она повернулась ко мне и встретилась со мной взглядом, но взгляд был напряженным. Напряженным и вопросительным.

— Я справилась? — спросила Кэтти. — Я имею в виду, — она откинула волосы с лица, — соответствовала ли я вашим… критериям?

Прямолинейно. Мне это понравилось.

— Да. Ты справилась. — Я потянулся, наслаждаясь утренним ветерком, ее взгляд блуждал по моей груди. А потом остановился на выпуклости в моих боксерах. — Ты более чем справилась. Ты была невероятна.

Это заставило ее покраснеть.

— Спасибо.

— Ты хочешь продолжить? Нашу договоренность?

Кэтти кивнула.

— Ага, я хочу продолжить, — ухмыльнулась она. — Определенно. Определенно хочу. — Ее глаза блеснули.

— Рик — действительно что-то с чем-то, — заметил я.

— Ага, он такой. — Ее улыбка была такой легкой. Такой честной. — Он говорит то же самое о тебе.

— Он мне льстит.

— Я в этом не уверена, — рассмеялась она. — Не думаю, что ты такой уж плохой.

— Не такой уж плохой? — Я наклонил голову. — И это должно быть похвалой?

— Ага. — Ее смех был пьянящим. Легкий, беспечный и освежающий. — Это похвала.

Я наблюдал, как волны разбиваются о гальку, как собирают мусор на пирсе, как люди спускаются вниз по склону. Покой. Затишье перед бурей солнечного туристического воскресенья. Иллюзия тишины среди хаоса, который предлагает Брайтон.

И это то, что я сейчас чувствовал. Будто это была иллюзия. Момент тихой связи с бурей на горизонте.

Мое сердце ускорило свой ритм, и во мне появилось желание. Желание выложить все карты на стол. Обсудить. Обговорить все детали.

Если вообще будут какие-то детали. Обычно мы не заходили так далеко.

Остынь, Карл, просто подожди минутку, мужик.

— Чего ты хочешь от жизни, Кэтти?

Та подняла брови.

— Это довольно сложный вопрос для такой несусветной рани. — Она сделала паузу. Глубоко вдохнула морской воздух. — Все всегда хотят знать, к чему ты стремишься. «Кем ты хочешь стать, когда вырастишь? Что ты хочешь изучать в университете? Какую машину собираешься водить? Какой у тебя жизненный план? Какую зарплату хочешь получать, когда тебе стукнет тридцать? Когда собираешься взять ипотеку?»

— Мне не нужен твой двадцатилетний план, — ухмыльнулся я. — Просто приблизительное направление.

Кэтти посмотрела на меня пронзительным взглядом, словно взвешивая.

— Ты подумаешь, что это глупо.

— Твоя идея конюшни? С чего бы?

— Просто так и будет.

— А ты попробуй мне объяснить.

Она пожала плечами.

— Раньше я думала, что со мной что-то не так, что у меня какой-то дефект, потому что я не была такой амбициозной, как мои друзья в средней школе. Те, кто планировали карьеру, пожимали плечами и говорили, что я достойна гораздо большего. А мне не хотелось, чтобы диплом Кембриджа говорил мне, насколько я умна, или какая супер денежная карьера приведет меня к «Мерседесу» и дому с тремя спальнями в пригороде к двадцати пяти.

— Так чего же тебе хотелось?

— Я хотела того, что у меня в сердце, — сказала она. — Все еще хочу. Лошади. Свобода. Жизнь. Верховая езда была для меня всем, когда я росла. Все еще есть.

— Конюшня завершит тебя? — Я старался, чтобы мой голос не звучал покровительственно. Мне не хотелось опекать ее.

Та покачала головой.

— Не конюшня. Радость.

— Радость?

Кэтти кивнула.

— Это была лучшая часть моей недели, когда я росла, — один маленький час катания в субботу утром. Мама работает в больнице, и делает это с тех пор, как я родилась. Дерьмовые деньги, длинные смены. У нас все было хорошо, но она не могла позволить себе роскошь. Час в субботу — это все, что я получала, и была благодарна ей за это. Мне это нравилось. — Она сменила позу, и на ее лице промелькнула гримаса. — Ауч, яичники. Во всяком случая, мне хочется предлагать ту же самую радость. Поселиться в небольшом подворье с парой лошадей, предлагая достойные уроки. Доступные уроки. Может быть, пара кредитных соглашений для детей в обмен на их помощь во дворе. — Она бросила на меня пылающий взгляд. — Я не какой-то безнадежный мечтатель, я имею в виду, это будет приносить деньги для стабильности. Но только для этого, чего вполне достаточно. — Кэтти посмотрела мне в глаза и улыбнулась. — Я же говорила, что ты сочтешь это глупостью.

И я это сделал. Частично. Подумал, что это пустая трата времени для остроумной, энергичной девушки, у которой явно были мозги. Подумал, что она могла бы стремиться к большему. Огромная конюшня, заполненная лошадьми — троеборцами, и скакунами, и выставочными пони, и целой программой верховой езды для бедных, если это то, чего ей хотелось.

— Почему так скоро? Почему бы сначала не пожить немного? Пройти через корпорации, чтобы получить немного опыта? Попутешествовать. Сделать некоторые разумные инвестиции, чтобы уберечь себя от любых ухабов на пути? Ты сказала, что твоя мать работает много часов за паршивые деньги, это то, чего ты хочешь? А как же жизнь? А как насчет всех переживаний, которые нужно пережить?

— Я живу, — возразила Кэтти. — В подворье я чувствую себя живой. — Она вздохнула. — Оно принадлежит парню по имени Джек. Хороший парень. Лучший. Он сдаст мне конюшни и землю, но у него проблемы. Его жена ушла от него, и его бизнес терпит крах, и банк не дает ему покоя. — Она встретилась со мной взглядом. — Это мой шанс. Моя мечта. Мне просто нужно немного денег, чтобы все организовать. Вот почему я здесь, с вами. Отчасти.

— Только отчасти?

— Да, только отчасти. С другой стороны это для меня. Просто потому что... ты знаешь. — На ее щеках снова появился румянец. — У девушки есть потребности.

— Пожертвуй несколькими годами, чтобы сделать карьеру, и, возможно, ты сможешь купить землю Джека. У тебя будет собственная конюшня, а не та, которую ты арендуешь у кого-то другого. Несколько лет до мечты, чтобы обеспечить себе на жизнь, надолго.

Она рассмеялась.

— Я выпускница, большое дело. Просто еще одна выпускница бизнес-школы из Вустера. Кто даст мне несколько сотен тысяч за пару лет работы? Поэтому я закончу с небольшим количеством сбережений и несколькими годами потерянного времени. А я бы предпочла иметь время. Нижняя ступенька лестницы, по которой вы хотите подняться, лучше, чем пара ступенек на той, по которой вы не хотите идти, не так ли?

И это было у меня на языке. Это было на моем гребаном языке.

Прямо там. Прямо, черт возьми, там.

Затем наклонился к ней и придержал за локоть, а Кэтти смотрела на меня широко открытыми глазами и приоткрытыми губами от волнения. Как будто я собирался поцеловать ее, будто собирался прижаться своими губами к ее, сорвать эту рубашку с ее тела и взять ее бедную, израненную киску прямо здесь, на этом самом балконе.

Но нет. Я не собирался, черт возьми, делать ничего из этого.