Сладкие папики

— Кэтти, — сказал он и поманил ее к себе. — Пожалуйста, подойди и получи свой приз.

Когда тот произносил «пожалуйста», в его голосе было столько внимания, спокойного отчаяния — это был тон человека, стремящегося перекинуть мост через пропасть и все исправить. Кэтти не двигалась, и мое сердце застучало в горле, я положил руку на ее спину, чтобы подтолкнуть вперед. Она запротивилась, но только на мгновение, а потом, делая медленные шаги на своих модных каблуках, выглядя зрелой и профессиональной в своем костюме, пошла к нему.

Ее улыбка была натянутой, а рука напряженной и неловкой, когда пожимала ему руку. Я увидел вспышку эмоций на его лице, когда та опустила глаза в пол.

Мое сердце слегка треснуло из-за него, и из-за нее тоже. Из-за любви, которая ждала ее прямо там, несовершенной любви от мужчины, который действительно хотел этого, мужчины, который совершил свои ошибки и жил, сожалея о них, мужчины, который был хорошим и добрым в сердце, мужчины, который хотел быть рядом.

Мужчины, который пытался быть рядом, но потерпел неудачу.

Я думал, Дэвид признает свое поражение и отпустит ее, просто неловко пожав руку, но мне следовало бы знать, что так просто не будет. Он протянул ей конверт и воспользовался моментом. У меня перехватило дыхание, когда тот обнял ее за плечи и притянул к себе, хотя она была жесткой, словно доска. Раздались аплодисменты, но его слова разнеслись достаточно громко, чтобы их можно было расслышать.

— Я так горжусь тобой, — произнес он. — Я очень тобой горжусь.

А потом отпустил ее.

Кэтти на мгновение заколебалась, сжимая пальцами конверт, и на ее лице промелькнуло волнение, прежде чем она снова насторожилась. Она кивнула и поблагодарила его, а затем отступила к своему столу под фанфары поздравлений от своих коллег.

Дэвид ушел, напоследок поблагодарив всех, и я взял слово, повторив все, что он сказал об их тяжелой работе и о том, какое на меня произвело впечатление их отношение и самоотверженность в трудном начале программы.

Я искал каждую пару глаз, каждую нетерпеливую улыбку, благодарил их всех лично и индивидуально, находя что-то стоящее, чтобы сказать каждому из них.

Пока не подошел к пустому креслу Верити.

Я осмотрел столы, пытаясь найти ее среди других, но той нигде не было видно.

Я поставил перед всеми задачу выпить кофе и неформально поговорить между собой прежде чем закончится неделя, и направился сначала на кухню, а затем в туалет. Но ее по-прежнему нигде не было видно. Хотя ее сумка все еще стояла у письменного стола и шарф висел на стуле. Бросив взгляд через окно, я заметил ее маленькую спортивную Audi, по-прежнему стоящую на своем парковочном месте.

Несколько девочек администраторов болтали у ксерокса в коридоре, и я спросил, не видели ли они ее.

— Минут десять назад. — Они указали на склад канцелярских принадлежностей и серверные комнаты. — Пошла в ту сторону.

Я нашел маленькую принцессу Верити за грудой коробок с конвертами. Она сидела на полу, закрыв лицо руками, и рыдала так, словно наступил конец света. Я опустился перед ней на корточки, и она издала ужасный вопль.

— Уходи! — кричала она. — Пожалуйста, просто убирайся!

Но это было не в моем стиле.

Я подождал, пока рыдания немного не утихли. Затем Верити убрала руки от лица и уставилась на меня опухшими глазами.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Она покачала головой.

Я сел рядом с ней на задницу, показывая, что никуда не собираюсь.

— Если речь идет о таблице лидеров, то тебе не нужно быть настолько суровой к себе. На этой неделе у тебя было несколько замечательных разговоров, я слышал. Ты получишь свою галочку в любой момент, просто сегодня не твой день.

— Я не могу сделать это! — воскликнула она. — Я просто не могу!

— Можешь, — сказал я. — Я знаю, что можешь. Ты много работала, у тебя все хорошо. Иногда результаты не приходят, это может быть неудача, чистая и простая.

Лицо Верити сморщилось, как у испуганной маленькой девочки, вся ярость исчезла. Она снова выглядела как ребенок, девочка, которую я видел с косичками много лет назад.

— Она собирается разрушить мою жизнь!

— Кэтти?

Она кивнула.

— Он любит ее больше, чем меня.

Ее слова застали меня врасплох.

— Это неправда, — проговорил я. — Твой отец очень тебя любит.

— Не так, как любит ее! — Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Будь добра к сестре, Верити, делись своими вещами с сестрой, Верити. Убедись, что Кэтти хорошо проводит время, Верити. Пусть Кэтти сама выберет, на какой лошади ей ехать, Верити. Убедись, что она первая выберет, Верити. Почему ты не укладываешь волосы, как Кэтти, Верити? Кэтти такая красивая, Кэтти такая добрая, Кэтти такая чертовски умная и милая, и славная, и блондинка, и чертовски замечательная, Верити.

— Уверен, что все было не так, — сказал я. — Уверен, это не то, что подразумевал твой отец.

Она покачала головой.

— Появилась она, и все это стало для Кэтти, милой маленькой Кэтти. Он слишком много работал, чтобы проводить время с нами, но когда приходило время забрать маленькую Кэтти, он всегда был свободен, приезжал за ней и привозил ее, как маленькую куклу. Кэтти, Кэтти, Кэтти. Хорошо ли Кэтти провела время? Ты хорошо играла? Ты делилась? — Она нахмурилась. — А как насчет меня?! Как насчет того, чтобы я хорошо провела время?

Мысль о том, что Верити избегают из-за младшей сестры, о которой она не знала до десяти лет, была довольно нелепой, я был уверен в этом, но ее глаза не лгали. Вспышка ее негодования была грубой и реальной, полной горечи.

Какова бы ни была реальная ситуация, она видела ее именно такой. Какой все еще видит.

— Теперь она работает лучше меня, и папа будет любить ее еще больше!

Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Не будет. Он любит вас обеих.

— Я хотела сделать больше, чем она! Таким образом, он бы знал, что я была лучше, чем она! Даже если я не та красотка со светлыми волосами! Даже если я не самая симпатичная! Не самая милая! — Слезы текли рекой по ее щекам. — Она… она… она лучше меня!