Сладкое Забвение

— У тебя есть зажигалка?

Я собиралась выйти на улицу, нравится ему это или нет. Мой вопрос оставил открытым предположение, что его пригласили, хотя я и не знала почему. Этот момент доказал, что я не могу относиться к нему как к члену семьи.

Он схватил меня за талию и подтолкнул вперед на шаг. Должно быть, он отпустил мои волосы, а я даже не заметила.

Когда он открыл дверь в переулок и влажный августовский воздух коснулся моего лица, я заколебалась.

Прижавшись спиной к двери, он держал ее открытой, засунув руки в карманы. В его взгляде было что-то горячее — возможно, раздражение. Он не хотел находиться здесь со мной.

Сладкая Абелли, конечно, подумала бы о его чувствах. Но мне не обязательно быть ею рядом с ним.

Я вышла покурить с Николасом Руссо.

Глава 17

«Лучшие и прекраснейшие вещи в мире нельзя увидеть, к ним нельзя даже прикоснуться. Их надо чувствовать сердцем.»

— Хелен Келлер

Елена

Прошлое хранило в моем сердце примитивное очарование, но это не означало, что я не могла видеть красоту в моем сложном настоящем. Городская жизнь простиралось до самого неба, ее грязь заслоняло звезды, но под этим жила магия человечества. В мире было много хорошего, и я не могла понять, как белокурая дикторша могла сосредотачиваться только на неприятном.

В переулке было тихо, кухонный персонал уже разошелся. Шум шин, гудки и сирены постоянно звучали на заднем плане, но еще громче был мягкий, гармонический перелив саксофона.

Мои каблуки стучали по асфальту, когда я сделала несколько шагов в сторону музыки. Некая реальность осела на меня: у меня не было волшебной истории любви, чтобы принести в этот мир. По правде говоря, я заставляла себя наслаждаться трагическими концовками только потому, что знала, что мои не будут далеко друг от друга.

Тепло коснулось моей обнаженной спины, шепот волнения остался позади. Я обернулась и увидела Николаса, стоящего так близко, что мне пришлось приподнять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Он забрал сигарету из моих пальцев, сунул ее мне в рот, и затем, с металлическим звоном зажигалки Зиппо с Тузом Пик сбоку, между нами вспыхнуло завораживающее сияние пламени.

— Это последняя сигарета, которую ты куришь, так что насладись ею.

Я улыбнулась и, когда он прикурил сигарету, то медленно затянулась, чтобы не закашляться и снова не выглядеть новичком.

— Что-то смешное?

У меня вырвался тихий смешок.

— Да. Ты.

Задумчиво глядя на меня, он вытащил сигарету из моих губ, поднес ее к своим и затянулся.

Я наклонила голову, рассматривая его.

— Итак, могу я теперь называть тебя моим фрателло? (прим. переводчика — брат)

Не знаю, почему я это сказала, но это просто соскользнуло с моих губ так же легко, как воздух. Никотин бежал по моим венам и облегчал мой язык.

Он посмотрел на меня, выдохнув дым над моей головой. Мы стояли так близко, что его рукав коснулся моей руки. Так близко его присутствие уничтожило мое. И в этом не было ничего семейного.

Он протянул мне сигарету.

— Нет.

Это было твердое «нет», не то, с которым ты мог поспорить.

— Почему нет? Ты будешь.

Его челюсть задергалась.

— Я буду твоим cognato (прим. переводчика — шурин), а не братом.

— Одно и то же, на самом деле. У тебя уже имеется контролирующий братский акт.

Выражение его лица говорило мне, что он не был удивлен и не собирался участвовать в этом разговоре.

— Можешь называть меня своей sorella. (прим. переводчика — сестра). Возможно, брат это то, что тебе необходимо, чтобы понять, что мир не вращается вокруг тебя.

Он издал веселый вздох, но это прозвучало так, словно он хотел задушить меня.

— Кури сигарету и заткнись.

Я отвернулась, скрывая нелепое тепло, которое прилило к моим щекам, и отошла на несколько шагов от него. Мягкие постукивания моих каблуков в такт ритму саксофона гипнотизировали. Никотин, должно быть, смешивался с алкоголем в моем организме. А возможно, я просто опьянела от его присутствия.

Развернувшись, я посмотрела на него в упор.

— Тебе не обязательно нянчиться со мной, ты же знаешь. Обычно на меня не нападают дважды за один уик-энд.

Он прислонился к задней двери, его взгляд искрился сарказмом.

— Значит, только один раз?

— Только один раз, — повторила я, и улыбка тронула мои губы.

— Я тебе не нянька.

— Мог бы одурачить меня.

Его лицо потемнело по краям. Я не знала, почему практически ткнула его палкой, но фильтр, который обычно стоял на месте, исчез с последней нотой саксофона.

Его тон был грубым и сухим.

— Продолжай открывать рот, я нападу на тебя.

Я не верила, что он имел в виду сексуальное разнообразие, хотя именно так я, к сожалению, решила это воспринять. Я поднесла сигарету к губам и затянулась. Его взгляд встретился с моим сквозь клубки дыма.

— Я обязательно скажу своему следующему нападающему, что только мой брат может нападать на меня.

Каким-то образом, наводящая на размышления природа заполнила переулок так сильно, что прохожий не мог бы пропустить это. Выражение моего лица было задумчивым, хотя сердцебиение играло танец в моей груди.

— Уверена, у тебя все равно закончатся способы разрушить жизнь людей.

— Это называется репертуар, Елена. Им снова можно воспользоваться.

— Хм. И что дальше по списку?

— На кого напасть? — его голос был мягким, будто мы говорили о погоде в третий раз.

Я приподняла плечо.

— На меня.

Его взгляд стал холодным, но тон оставался бесстрастным.

— Сегодняшним развлечением станет наблюдение за тем, как он истекает кровью.

Ничто в выражении его лица не говорило мне, что он преувеличивает.

— Ну, это был бы ненормальный вечер в твоем присутствии, если бы не было крови. — я сделала паузу. — Хотя, думаю, на нашем последнем вечере ты сделал все правильно.

Самая маленькая, но мрачная улыбка тронула его губы.

— Думаю, да.

В животе у меня запорхали бабочки. Эта озорная, злая улыбка была именно той причиной, по которой женщины любили плохих мальчиков.

Дерьмо.

Мне нужно подышать свежим воздухом.

Наклонившись, я бросила сигарету на бетон, прежде чем выкинуть ее в мусорный бак ресторана. Окурки и мусор уже валялись по всему переулку; я не хотела вносить свой вклад.