Сладкое Забвение

Кристиан рассмеялся, проведя большим пальцем правой руки по часам на левой.

— Я буду иметь это в виду. — его взгляд потеплел, оставаясь отрешенным. — Было очень приятно познакомиться, Елена.

Папа что-то сказал, но шестеренки крутились у меня в голове слишком громко, чтобы расслышать. Когда Кристиан и мой отец направились внутрь, я повернулась, смотря им вслед.

Кристиан собирался погасить пламя, которое я держала для Николаса.

Он был первым интригующим мужчиной, которого я встретила после жениха моей сестры, и собиралась сделать все возможное, чтобы узнать его получше. Надеюсь, моя влюбленность передастся как плохая сделка — что было бы, если бы эта опасная перфекционистская атмосфера была чем-то, что можно было бы сделать.

Бросив взгляд туда, где стоял Николас, мое внимание остановилось на нем, поняв, что он все еще здесь.

Он бросил на меня самый грубый взгляд, который я когда-либо видела, и для него это что-то значило.

— С каких это пор ты бегаешь каждое утро?

Как он узнал, что не всегда?

Я моргнула.

— С этого момента.

Его челюсть дернулась, и он бросил темный взгляд в сторону, прежде чем сфокусировать его на мне. Я поняла, что это манера Николаса Руссо закатывать глаза от отвращения.

В чем, черт возьми, его проблема?

— Он полицейский.

Я не смогла удержаться, чтобы не сморщить носик.

Ну, не идеально, но я предполагала, что смогу поработать с ним. Он не был похож на копа, и обычно я это видела. Даже когда они были продажными, они все равно не вписывались. Возможно, он из ФБР. Он никак не мог быть уличным копом. Они никогда не приходили в дом, и тот факт, что Кристиан здесь, должно быть, означало, что он был заметен и не боялся быть замеченным любым наблюдением. Только темная сторона мира знала, насколько коррумпировано правительство. Возможно, именно поэтому я так интересовалась политикой — моя жизнь уже была погружена в нее.

Через мгновение я приподняла плечо.

— Хорошо.

Его взгляд сверкнул.

— Держись от него подальше.

Я замолчала, не понимая его внезапного гнева. Возможно, это из-за вчерашнего вечера. Неужели он так разозлился из-за инцидента с телефоном?

— Я не говорила Тони о фотографии, Николас.

— Я знаю, — сказал он с жаром. — Я сказал.

Мои глаза сузились.

— Зачем ты это сделал?

— Хотел выбить дерьмо из твоего брата.

Я моргнула, не ожидая такого откровенного ответа, а затем издала смешок.

— Ну что, все прошло хорошо, как ты надеялся?

— Нет. — слово было темным, полным смысла и подчеркнутым чем-то магнетическим, что покалывало у меня в груди. Он посмотрел на мою руку, лежащую рядом, а потом снова на меня. — Не очень-то ты верна, не так ли?

Я была ошеломлена, хотя и не понимала, что происходит.

— Что ты хочешь этим сказать?

Вместо ответа он оттолкнулся от колонны и провел рукой по галстуку.

— Он не гребаный итальянец. У тебя с ним нет никаких шансов.

Опять вернулись к Кристиану, да?

Николас сделал шаг к открытой входной двери, очевидно, закончив разговор.

Мой папа, казалось, не возражал против того, что я сказала Кристиану. Почему Николас придавал этому такое большое значение? Разочарование росло в моей груди, и слова сорвались с моих губ прежде, чем я смогла остановить их.

— Кто сказал, что я думаю о браке?

Он остановился, его темный взгляд практически атаковал меня.

Неправильные слова.

— Клянусь Богом, Елена, если я узнаю, что ты позволила какому-то мужчине прикоснуться к себе, я пришлю тебе его руки в коробке.

Я сглотнула.

— Я. Черт Возьми. Не. Блефую.

Он захлопнул за собой дверь.

Глава 21

«Я могу противостоять чему угодно, только не искушению.»

— Оскар Уайльд

Елена

В жизни наступает момент, когда вы знаете, что то, что вы хотите сделать, неправильно, и вы должны решить, избегать ли искушения или совершить.

Я все равно это сделала.

Слова Николаса должны были оставить лужицу страха в моем животе. Тем не менее, они возымели противоположный эффект — погружаясь в мою кожу и посылая задыхающуюся дрожь до самых пальчиков ног.

Этот мужчина был грубым, высокомерным и слегка психом.

Логической части меня он не нравился. Но плотской части — Боже, она хотела дать ему все, что он хотел.

Что было серьезной проблемой.

Но еще более серьезным стало то, что его заявление прозвучало подозрительно похоже на ревность. Эта мысль оставила трепет позади, даже когда он захлопнул дверь у меня перед носом.

Это оставляло опасное желание узнать наверняка.

То, что я делала, было манипулятивным и немного детским, но у меня не было свободного времени. Я хотела, чтобы этот новый человек заинтересовал меня, и желала, чтобы это произошло быстро. Хотя, возможно, я больше всего сомневалась в возможности ревности Николаса.

Я должна была знать, не было ли это смущающе односторонним.

Я не знала, что буду делать с результатами, но не думала так далеко наперёд. Все, что я знала, это то, что мне нужно знать.

Так что я проверяла его.

Дразня его.

Задирая.

Это включало в себя купальник, сцену, вдохновленную «Fast Times at Ridgemont High, (прим. пер. Быстрые перемены в школе Риджмонт-Хаи — Веселый, юмористический рассказ о группе подростков, обучающихся в школе Риджмонт Хай в Южной Калифорнии.) к сожалению минус нагота, и внимание определенного мужчины.

Вода стекала по моему телу, когда я вылезла из бассейна, отжала волосы и села в шезлонг.

Легкий ветерок гулял по двору, радио тихо играло рок семидесятых годов. Когда я откинулась на руки и позволила солнцу согреть мою кожу, я поняла, что была так же слаба, как мое лицо симметричным. То, что я делала, могло быть достаточно невинным, но я делала это по совершенно неправильным причинам.

Я хотела поплавать до того, как Кристиан, Николас и папа вышли, чтобы сесть за стол во внутреннем дворике с бумагами перед ними, но это стало приоритетом после того, как я заметила, что они сделали.