Сладкое Забвение

Я сухо выдохнул, когда Адриана захихикала над чем-то на телефоне Бенито.

— Она выглядит очень травмированной.

В ней было что-то холодное и бесстрашное, но, очевидно, мысль о сексе со мной была достаточно непривлекательной, что она поверила, что умрет от этого. Возможно, это хорошая угроза, которую я мог иметь в виду, потому что думал, что мне может понадобиться сильная угроза с ней.

Честно говоря, я думал о том, чтобы переспать с Адрианой в общей сложности ноль раз. Все мысли о сексе были только о ее сестре, особенно после того, как она вчера выгнула свою задницу против меня в универсальном способе, которые все мужчины понимали как добро.

Она не стеснялась дать мне понять, что позволит прикоснуться к ней, но я не мог не почувствовать намек на это, когда она положила свою руку на мою, и я ощутил ее кольцо. Она любила какого-то мужчину. Носила его дешевое кольцо на пальце, будто это бриллиант.

Горечь пронзила меня насквозь. Она хотела выбраться и собиралась использовать меня для этого. Когда я понял это, то почувствовал то, чего никогда не чувствовал в своей жизни: будто я был расходным материалом. И это вывело меня из себя.

Тем не менее, Ты меня уважаешь? преследовала меня весь день и всю ночь по пятам своим мягким, нежным голоском. Куда бы я ни пошел.

Всегда был какой-то порок, который в конце концов убивал Руссо.

Иррациональность. Идиотизм. Склонность к незащищенному сексу с дешевыми проститутками. У моего отца была жадность в деньгах.

Я уже начал думать, что мой порок — Елена Абелли.

Я хотел трахнуть ее и погубить для кого-нибудь еще. Хотелось раздавить ей крылья, а потом снова сложить их вместе, чтобы она стала зависимой от меня. Я хотел, чтобы она нуждалась во мне. Это темное, собственническое и опасное чувство охватывало меня каждый раз, когда она пересекала мой путь.

Елена Абелли была моим пороком, и блять, если я позволю этому убить меня.

Тем не менее, желание попытаться трахнуть ее из моей системы поглощало меня, независимо от того, хотела ли она, чтобы я был кем-то другим. Это зуд, который необходимо почесать. И когда я закончу с ней, она никогда не вспомнит другого.

Джианна покачала головой, глядя на меня сверху вниз, хотя она была на фут ниже, даже на каблуках.

— Это ужасная идея, — сказала она.

— Что?

— Переспать с Еленой.

Иисус.

Отец Елены стоял в трех футах от нее, хотя был слишком погружен в разговор, чтобы расслышать.

— Джианна, — предупредил я.

— Что? Это то, о чем ты думал.

— И о чем я сейчас думаю?

Джианна считала себя ясновидящей, когда находилась под кайфом, а это случалось довольно часто.

Она поджала губы.

— Что хочешь меня задушить.

Мои брови поднялись в согласии, когда я сделал глоток виски.

— Не понимаю, как у меня с тобой был секс, — сказала она, со вздохом наблюдая за вечеринкой.

Я тоже не знал, хотя чувствовал только облегчение оттого, что именно она все это затеяла. По правде говоря, мы были так пьяны, что почти ничего не помнили.

Мой взгляд упал на Тони, с которым, казалось, разговаривала его мама. То, что он привёл Дженни, которая на данный момент пыталась продать моей тёте товары Мэри Кей, было всего лишь забавным развлечением. (прим.пер: Mary Kay — декоративная косметика, парфюмерия и уход за кожей.)

Джианна начала удаляться, но прежде чем я понял, что делаю, я схватил ее за руку и спросил:

— И с чего вдруг это плохая идея?

Я не смотрел на нее, но чувствовал ее грустную улыбку.

— Потому что ты в нее влюбишься, — сказала она. — А она не полюбит тебя в ответ.

Елена

Болтовня была негромкой, а Элвис Пресли с песней Can’t Help Falling In Love чуть тише. Мягкий свет отражался от стеклянного вида города, и фигура Николаса в черном костюме только подчеркивала его, когда он стоял возле бара.

Я не знала, как это произошло, но я была пьяна. Меня охватило чувство тепла и самодовольства, и я не смогла удержаться, чтобы не направиться к тому, что должно было быть джентльменом. Проблема состояла в том, что если я остановлюсь, прося его о помощи, он, скорее всего, воспользуется мной. Или, может, это просто принятие желаемого за действительное... Скорее всего, он только бросит на меня грубый взгляд.

— Не ожидала, что тебе нравится Элвис Пресли.

Я предполагала только потому, что могла.

Николас посмотрел на меня янтарным взглядом с полуприкрытыми веками, от которого у меня всегда учащался пульс.

— Каждый раз, когда ты предполагаешь, ты ошибаешься.

Я проделала оставшиеся шаги к нему, поглощая электричество, которое пролегало между нами с каждым стуком моих каблуков.

— Неправда.

Я стояла рядом с ним, рассматривая графины с ликером. Достаточно близко мое плечо коснулось его груди. Очень близко моя кожа танцевала от осознания.

— Да? Тогда что ты правильно поняла?

Я потянулась через него за ликером, притворяясь, что моя рука, коснувшаяся его, совсем не повлияла на меня, когда на самом деле это вызвало прилив тепла в моем животе.

— Я с самого начала считала, что ты мудак, и оказалась права.

Я остановилась, держа руку на графине, не веря, что это вырвалось у меня изо рта.

Намек на лукавую улыбку тронул его губы, будто он думал о чем-то неуместном.

— Это первый раз, когда ты говоришь «мудак»?

— Да. Я правильно его использовала? — я сняла крышку и налила немного ликера в свой стакан.

— Могло быть и лучше.

Я нахмурилась, немного оскорбленная. Первый раз, когда я использовала ругательство, чтобы оскорбить кого-то, и это было неубедительно? Может, во мне этого не было. Я взглянула на него, и внезапная волна застенчивости охватила меня, заметив, что он наблюдал за мной.

— Как так?

Я добавила немного тоника и лайма в свой стакан.

— Это было довольно неподвижно.

Он держал одну руку в кармане, а другой поднес стакан к губам, оглядывая комнату.

— Как бы это сделал Николас Руссо?

Его взгляд остановился на мне.

— Если бы я собирался оскорбить тебя, я бы на время оставил тебя думать об этом.

Я помешала свой напиток, чувствуя, что хочу еще что-то размешать.

— Так покажи мне.

Его глаза сузились.

— Ты хочешь, чтобы я тебя оскорбил?

Я кивнула, сделала глоток и слизнула ликёр с губ. Мое дыхание стало поверхностным, когда его взгляд упал на мой рот и потемнел.