Сладкое Забвение

Разочарование свинцовой тяжестью опустилось в мой желудок. Я хотела контролировать некоторые вещи в своей жизни — этот разговор один из них, — но поскольку мой папа удостоил меня выражением «веди себя правильно», я знала, что все это было надумано.

Хотя, если папа думал о Кристиане, это означало, что он не остановил свой выбор на Оскаре Пересе. Эта возможность немного ослабила давление, давившее на меня. Я бы взяла Кристиана над этим подонком в любой день.

— Звучит заманчиво. — я улыбнулась Сладкой улыбкой Абелли.

Чувствуя себя пьяной, с огромным количеством мыслей в голове, я направилась внутрь. Мои ноги замерли, увидев Николаса, прислонившегося к стене коридора. Одна его рука находилась в кармане, а в другой он держал сигарету, которую вертел в пальцах. У него было такое выражение лица, от которого большинство людей убежало бы.

У меня не было иного выбора, кроме как пройти мимо него, поэтому я сглотнула, а затем заставила идти одну ногу перед другой, когда на самом деле хотела направиться в противоположном направлении.

Его взгляд горел, следя за каждым моим шагом. Мое сердце бешено колотилось, и я молилась, чтобы кто-нибудь обошел низкую стену и спас меня от этого человека.

Моя кожа танцевала от беспокойства, проходя мимо него, но, очевидно, он только пытался убить меня своим выражением, потому что не сказал ни слова. Его молчание, казалось, было хуже, чем его требования; по крайней мере, тогда я знала его намерения. Как только я прошла мимо него, остановилась, повернулась и рявкнула:

— Что?

— Что я тебе говорил о Кристиане, Елена?

Его голос был тихим и спокойным, но в нем чувствовалась смертельная резкость.

Я не думала, что его нынешнее настроение может быть связано с тем, что я разговаривала с Кристианом на террасе. Мы только общались, да и то на виду у всех. Он что, серьезно?

— Понятия не имею. Должно быть, я что-то упустила.

Мой ответ был саркастическим, и ему совсем не понравилось, что его прищуренный взгляд можно было не заметить.

— Тогда позволь мне напомнить тебе. Держись от него подальше.

— Я говорила тебе и повторю еще раз: я Абелли, а не Руссо. Ты не можешь указывать мне, что делать.

— Я начинаю уставать от того, что ты не проявляешь ко мне должного уважения, — выпалил он.

— И я чертовски блядь устала от мужчин!

Его взгляд стал убийственным.

— Следи за своим ебаным ртом.

Я не могла поверить в то, что он сказал, но я была пьяна, расстроена и просто чертовски устала пытаться заставить не чувствовать себя определенным образом. Я все еще ощущала на языке вкус проклятого слова, и это было странно, греховно, освобождающе.

— Никакого Кристиана.

Два слова. Он ожидал, что я выслушаю эти два повелительных слова.

Я отрицательно покачала головой. В моей голове, это был Кристиан либо Оскар. Самое простое решение, которое мне когда-либо приходилось принимать.

— Нет.

Он сунул сигарету в карман, и мой пульс подскочил, когда он сделал шаг в мою сторону.

Я попятилась, и мне помогли только тогда, когда мягкая, но всепоглощающая хватка коснулась моего горла, и он слегка толкнул меня. Я отступила на шаг, пока не уперлась в стену. Это было агрессивное движение, но то, как он сделал это так нежно, абсолютно, заставило что-то затрепетать в моей груди и распространиться по всему телу. Желание. Нужда.

Он шагнул ближе, пока его жилет не коснулся моего платья, и моя грудь напряглась в ожидании. Я не могла дышать, когда он стоял так близко, его рука сжимала мое горло, и мысль о том, что кто-то может пройти по этому коридору не давала мне покоя. Люди выпивают, им придется воспользоваться туалетом.

Он положил ладонь на стену рядом со мной, и я никогда в жизни не чувствовала себя настолько поглощенной. Его голова опустилась, слегка опираясь на мою.

Что происходит?

Мое сердце горело.

— Николас, — выдохнула я. — Это неуместно.

Его большой палец ласкал мою шею, заставляя мой пульс учащаться.

— Платонически, — прохрипел он.

Мои внутренности расплавились, губы приоткрылись, а зрение затуманилось. Я хотела попробовать это слово прямо из его рта. Смех из-за стены просочился сквозь шум в моих ушах. Я потрясла головой, проясняя ее, но его лицо было так близко от моего, что я не могла думать.

— Нет, — выдохнула я. — Это не так. Пожалуйста, отпусти меня.

— Никакого Кристиана.

Его тон не был приятным, хотя прикосновение оставалось таким. Это странная игра моих чувств.

И тогда я поняла, что это было.

Шантаж.

Он собирался держать меня здесь, пока я не подчинюсь. Знал, что если меня поймают таким образом, то это расстроит меня больше, чем его из-за моего прошлого.

Разочарование сдавило мои легкие. Чем дольше мы стояли здесь — он держал меня так интимно — тем сильнее паника распространялась по моей крови, вызывая зуд и раздражение. Я толкнула его в грудь в последнем отчаянном усилии, но это было все равно, что пытаться сдвинуть кирпичную стену.

— Хорошо, — прошептала я. — Никакого Кристиана.

Должно быть, он удовлетворился моим ответом, потому что отступил назад.

Секунду спустя кто-то появился из-за угла. Лед заполз мне в горло. Увидев нас, Бенито остановился, его глаза сузились до щелочек.

Мы с Николасом стояли теперь в паре метров друг от друга, хотя были наедине, и мои широко раскрытые глаза лани должны выдать все. Я заставила себя улыбнуться, и Николас бросил на моего кузена взгляд мрачного безразличия, прежде чем я побежала в дамскую комнату.

Прислонившись к двери, я с облегчением выдохнула.

Я не собиралась выходить замуж за Оскара Переса.

Теперь, зная, что есть выход, я позволила себе надеяться на лучшее. И не собиралась упускать этот шанс из-за Николаса Руссо.

Я воспользовалась туалетом, вышла прямо на террасу у бассейна, взяла свой джин с тоником у Кристиана, который, должно быть, заметил, что он мне нравятся —хорошее качество для мужчины — и сделала большой глоток для храбрости.

Потом говорила с ним. Оживленно. Будто это был на сто процентов мой выбор, а не вмешательство моего отца. Словно меня не шантажировали.