След паука. Часть вторая

– Конечно, Тай.

На обратном пути Гектор и Тайра молчали. Дознаватель не знал, о чём думала девушка, сам же он ещё раз прокручивал в голове услышанное предсказание.

То, что императорский театр каким-то образом связан с заговором, было понятно и раньше, это не новость. А вот то, что сказала Тайра об огне и трещинах на стенах, уже новость.

Некоторое время назад Гектор полагал, что заговорщики временно залегли на дно, ожидая, пока всё успокоится, и так оно и было. Но время идёт, обстоятельства меняются, и что-то могло подстегнуть их к действиям. Скорее всего, это была большая статья о родовой магии, вышедшая в воскресенье по приказу императора во всех газетах и журналах Альганны. Многих аристократов статья не обрадовала, да и поверили ей далеко не все, хотя большинство всё же понимали: не будет его величество лгать о таком, он и сам зависит от родовой магии, на ней строится его власть. В любом случае заключать браки никто не спешил, и Гектор не сомневался – все ждут рождения ребёнка Берта и Эн Арманиусов, чтобы посмотреть, будет ли у малыша родовая сила. До этого момента оставалось ещё полгода. И Дайд прекрасно представлял, что начнётся, если Эн родит ребёнка, наделённого кровной магией, а так, скорее всего, и случится. Как только аристократия станет массово заключать браки, плюнув наконец на многовековые традиции, заговор захлебнётся. Даже если поменять императора, обратный путь уж точно будет грозить гражданской войной. Так что менять Арена на кого-то другого – в целом, без разницы, на кого, – нужно до рождения первого ребёнка, зачатого в браке между аристократом и нетитулованной.

Дайд, как и император, полагал, что заговорщики могут попытаться убить Эн, даже и не зная о её беременности – живота пока не было видно, а остальное Арманиусы держали в тайне. Арен давно уже распорядился охранять девушку не хуже, чем собственных детей, но по-видимому, последователи Аарона считали, что лучше действовать наверняка. Арманиусы всё же были не единственной подобной парой в стране, и убивать всех женщин из-за возможной или будущей беременности – не выход, а лишь отсрочка. Им нужно поскорее убрать императора. Пока никто не родил.

– Пришли, – прошептала Тайра, остановившись возле калитки, и Гектор повернулся к девушке. Поднял её руку и легко коснулся губами ладони, не намереваясь позволять себе больше.

– До ночи, Тай.

Она едва заметно улыбнулась.

– Думаешь, я призову тебя в сон?

– Я надеюсь, что призовёшь.

– Не могу обещать, – Тайра покачала головой. – Это неправильно.

– Встречаться тайком наяву ещё неправильнее.

– Не надо, – девушка поморщилась, отнимая руку, и отвернулась. – Мне и так стыдно. – Она быстро открыла калитку и проскользнула в сад, почти неразличимая в предрассветном полумраке.

Глава четвёртая

Рассказ о видении Тайры император выслушал с абсолютно каменным лицом. Собственная смерть волновала его куда меньше, чем покушения на родных, и это всегда очень чувствовалось.

– Вольф пригласил нас в театр на премьеру спектакля по его пьесе, – сказал Арен спокойно, когда Гектор замолчал. – Всех пригласил. Анна тоже собирается пойти. Думаю, если бы мой зять действительно был главой заговора, он бы её не приглашал. Как бы он не относился ко мне, но Анну Вольф любит.

– Аарон тоже любил свою жену, – усмехнулся Дайд. – Но это не помешало ему предать и её, когда понадобилось.

– Да, – тяжело ответил император, и лицо его потемнело. – Ты прав. Значит, ты подозреваешь, что заговорщики собираются взорвать мою ложу?

– К сожалению, я подозреваю, что не только ложу, – признался дознаватель. – Но мы проверим. И в любом случае никакого взрыва не будет.

– Хотелось бы, чтобы это было так, Гектор. – Арен вздохнул и покачал головой. – Неужели они не понимают, что теперь, после всего случившегося, если меня не станет, то гражданская война обязательно начнётся? Неужели хотят своей стране такой судьбы из-за каких-то глупых предрассудков?

– Вы ведь и сами знаете ответ на этот вопрос, ваше величество.

– Знаю. Но понять не в силах.

Гектор невольно вспомнил допрос Арвена Асириуса и его признание, что, несмотря на любовь к Элен, он никогда не женился бы на ней из-за того, что она нетитулованная. Для него этот факт был важнее и выше чувств, без сомнения сильных. Асириус искренне, по-настоящему верил в собственную исключительность, важность и богоизбранность. А богоизбранные не могут проиграть гражданскую войну – их ведь хранят боги.

Глупо. Если боги кого-то и хранят, то только императора. Давно пора было это понять…

***

Тайра верно рассчитала количество сонного травяного сбора – ни отец, ни Риан её предрассветного отсутствия не заметили. Но почему-то из-за этого было ещё стыднее. Как ни странно, девушке даже хотелось, чтобы отец её поругал – это значило бы, что он знает правду. А так Морган был уверен, что его дочь всю ночь спала дома, и от осознания этого факта Тайру подташнивало. Мало того, что она не говорит отцу про поддельного Джона Эйса и врёт, что не собирается гадать на Зака Иниго, так ещё и эти ночные вылазки…

Тайра пробовала уговаривать саму себя, утешаясь тем, что не желает ничего плохого. Гектор просто выполняет свою работу, без причины он никого арестовывать не будет. А имя его она узнала, используя слабость дознавателя, и будет подло по отношению к нему выдавать это имя отцу. Ночная вылазка была нужна, чтобы рассказать Гектору про видение. А гадание на Зака…

Тайра досадливо кусала губы, понимая – уж с гаданием на Иниго оправдание точно не придумается. Ведь она собиралась сделать расклад не из-за любопытства. Она хотела быть уверенной в том, что отец не причастен к исчезновению Зака. Тайра, как и Гектор, понимала: никто в посёлке не способен был причинить вред Иниго так, чтобы он бесследно исчез. Его могли по пьяни стукнуть по голове бутылкой, столкнуть с лестницы, зарубить топором. Но тела не нашли, значит, в деле замешан маг. Маг в посёлке один, если не считать её и Риана.

Тайре очень хотелось верить, что отец ни при чём. Она говорила себе, что их ссоры с Иниго не могли стать причиной убийства, это глупо и мелко. И вообще не в характере отца такие вещи. Разве он убийца? Нет, конечно, нет! Мерзко даже думать о таком, мерзко сомневаться! Это ведь отец, самый родной её человек, самый любимый. Как она может сомневаться?!

Но Тайра сомневалась, и ничего не могла с собой поделать. Страх скручивал внутренности, сжимал их, как половую тряпку, и в сердце было холодно и пусто от тревоги и обиды на себя. Девушка хотела знать, что ошибается, и верила: руны смогут помочь избавиться от страха. Потом ей, конечно, будет стыдно перед отцом, но лучше уж так, чем эти выматывающие тело и душу сомнения.

И следующую встречу с Гектором девушка ждала с искренним нетерпением и надеждой на то, что она сможет убедиться в беспочвенности своих подозрений.

***

Перед тем, как вернуться в Тиль, Дайд быстро наведался в императорский театр, но никакого толку этот визит не дал. Техники работали над монтажом декораций, актёры репетировали, уборщики мыли коридоры перед вечерним спектаклем. Всё было на редкость тихо и спокойно, и если бы не предсказание Тайры, Гектор был бы уверен, что страницу с театром можно перевернуть.

Недолго поговорив с помощником директора – самого Бириона Вандауса на месте пока не было, – Гектор попросил молодого человека передать начальству просьбу связаться с главным дознавателем по браслету в ближайшее время, а затем перенёсся в Тиль.

Увидев на крыльце отделения мрачного, как предгрозовая туча, Кайла, Гектор не слишком удивился.

– Чем обязан? – поинтересовался дознаватель, приподнимая брови. Парень нахмурился, сжался, словно опасаясь удара, и выпалил:

– Айл Эйс, я тут нашёл блокнот бати. Я знаю, батя там только секретное писал, поэтому он под защитой какой-то, я открыть не могу. Но вдруг вы сможете, вы ведь маг. – Кайл залез в карман лёгкой летней куртки, которая была сейчас явно не по погоде, достал оттуда небольшой блокнот в тёмно-серой кожаной обложке, и протянул Гектору. Дайд кивнул, взял протянутое и, прищурившись, перешёл на магическое зрение, разглядывая сплетение формул.