Слезы на камнях

Движения крылатого зверя были чрезвычайно медленны, неожиданно плавны. И, все же, когда когтистые лапы коснулись земли, они оставили на ней глубокие борозды-царапины.

Миг – и небесный странник замер. Крылья поникли, точно плащом укрывая тело. Шея изогнулась, голова склонилась к земле.

Зеленоватая кожица век дрогнула, приподнялась, открывая огромные черные колодца глаз. Пристальный взгляд, охватив все вокруг, остановился на караванщике, который, заглянув в их бездны, застыл, чувствуя, что дух покидает тело, поглощенный мраком. Еще мгновение, и…

– Атен!

Караванщик вздрогнул, услышав голос. Он подумал, что с ним заговорил сам дракон, был восхищен, очарован…

– Атен! – только когда его окликнули вновь, он узнал голос лекаря.

– Да? – вздохнув с долей разочарования повернулся он к Лигрену.

– Может быть, нам не стоит подходить к нему… – покосившись на гигантского зверя, проговорил тот.

– Но почему!

– Мне кажется… – лекарь вновь взглянул на странника небес. – Он недолюбливает людей.

Атен повел бровью.

– С чего ты взял? – дракон был священным зверем Шамаша, а более благосклонного к смертным небожителя трудно было себе представить. И, все же, хозяин каравана остановился.

Вообще-то, ему не особенно и хотелось подходить к исполину, которому было достаточно чуть шевельнуться, чтобы раздавить человека. Тем более, что его внимание уже было поглощено другим.

На голове дракона, за рогами вспыхнул свет, подобный пламени драгоценного камня в короне повелителя небес. На мгновение скосив взгляд назад, Атен отметил, что все, бывшие на поляне, смотрели теперь на этот свет, забыв обо всем ином, даже о сказочном звере.

А свечение медленно сорвалось с головы дракона. Словно солнечный шар, скатывавшийся со священного холма, соединявшего небеса и землю, оно стало спускаться вниз, медленно, величаво, будто идя-скользя по невидимым ступеням.

Приближаясь к застывшим в благоговейном трепете людям, оно стало тускнеть, так что уже спустя несколько мгновений глаза смертных начали различать в нем очертания… Фигуру…

– Господин! – вздох облегчения сорвался с губ хозяина каравана, который бросился к своему божеству.

– Тихо, Атсинен, – голос бога солнца был низок и шипящ, как дыхание ветра. – Дракон не любит шума, – едва ноги Шамаша коснулись земли, свечение погасло, ушло в глубь черных глаз. А в следующее мгновение он положил тяжелую, как камень, и, вместе с тем, столь горячую, что ее жар чувствовался даже через одежду, руку на плечо хозяина каравана, и двинулся вперед, уводя спутника прочь от поднявшего голову над землей крылатого странника, – и вообще чужих рядом, – продолжал он. – Прости, торговец, но для него все люди этого мира чужие.

– Да, конечно,я понимаю… – он ни на что и не претендовал. Ведь дракон – это дракон! – Ты… С Тобой все в порядке?

– Ничего… Нормально, – как-то вскользь ответил Шамаш. Караванщик отметил бледность его лица и то, что рука на плече была не просто дружеским жестом. – Подожди мгновение, – остановившись, он повернулся к крылатому страннику. Их глаза встретились.

"Все, дружище, лети, – на языке мыслей проговорил бог солнца. – Спасибо тебе".

"Шамаш… Шамаш, ты очень слаб… Я ведь вижу. Я сильно поранил тебя, и…" "Лети, – его губ коснулась добрая улыбка. Он ясно видел и прекрасно понимал, как не терпелось Йрку поскорее встретить подобных себе, обрести новую семью.

Особенно теперь, когда дракон узнал, что это возможно, понял, где искать. И было особенно приятно оттого, что даже в такое мгновение крылатый странник помнил, думал о нем. – Не беспокойся. Видишь – я не один".

"Но они, – дракон даже не взглянул на детей огня, продолжая смотреть лишь на Шамаша, – всего лишь простые смертные…" "Среди них лекарь, который вылечил меня в тот день, когда я сам думал, что умираю".

"Да, – во имя истины крылатый зверь не мог с этим не согласиться, хотя ему и тогда, и даже сейчас мало верилось в способности лишенных дара. – И, все же…

Обещай, что позовешь меня, если я понадоблюсь!" "Обещаю".

"И не будешь с этим тянуть до последнего мига. Хорошо?" "Хорошо, дружище".

"Тогда ладно, – дракону хотелось поскорее взмыть в небеса, и, все же, он заставлял себя двигаться медленно, осторожно, – помни – ты обещал…" "Да".

И лишь тогда странник небес, расправив крылья, взлетел. Воздух огласился радостным приветливым рыком. Покинув нелюбимую землю, гигант вернулся в свою родную небесную стихию.

Шамаш же, заметив лежавшую на земле волчицу, двинулся к ней.

"Шуллат…" – мысленно заговорил он с золотой охотницей.

Та чуть шевельнулась, приподняла заостренную морду с блеклой, свалявшейся шкурой, устремила на бога солнца измученный взгляд поблескивавших болезненным блеском, слезившихся глаз.

"Как ты?" Волчица уже собиралась ответить, но ее опередила Мати.

– А ты что, сам не видишь? – оторвав голову от бока Хана, вскинулась та, глядя на бога солнца с нескрываемой злостью.

– Малыш…

– Что "малыш"? Нет! – видя, что бог солнца стал склоняться над ее Шуллат, вскричала девушка, останавливая его. – Не тронь ее!

– Дочка… – с удивлением и страхом глядя на Мати начал было Атен.

Но девушка резко прервала его:

– Не вмешивайся! – и продолжала, обращаясь к Шамашу: – И не делай вид, что тебе жаль Шуши! Это ты виноват в том, что с ней случилось!

"Мати, нет! – испуганно глянув на нее, всхлипнула волчица.- Я сама виновата!

Ведь я первой напала на дракона…" – затем она перевела полный мольбы взгляд на бога солнца, прося хозяина все понять и простить девочку хотя бы – за непозволительно дерзкие речи.

– Тебе досталось и ты еще и виновата?! – Мати не могла согласиться с подругой, она просто не желала этого длать! – Да если бы дракон не прилетел, ничего бы не случилось!

– Но ведь не по Его воле он прилетел сюда! – попытался урезонить, переубедить упрямицу Атен, но это было то же самое, что кричать ветру, убеждая его остановиться.

– Не оправдывай его! – она не хотела никого слушать. – Странник небес – его священный зверь! Более того, он его друг! А мы с Шуши, выходит, нет! – в ее глазах, словах, была обида, которая не знала предела. Погрузившись в нее, словно в метель, душа девушки словно отделилась от всего остального мира стеной снега.