Сломанный принц

— Ты же знаешь, что я не эксперт, верно? — сказала я Дому, когда закончила укладывать Луку. Я накрыла его тонкой простыней. Мне пришлось быть осторожной, чтобы не перегреть его.

Он дернул головой в сторону капельницы. — Ты кажешься мне одной из них.

Я устало рассмеялась, когда села на стул у кровати Луки. — Я… я была всего лишь студенткой-медсестрой. Если ему не станет лучше в течение следующих двадцати четырех часов, мы вызовем врача, хорошо?

Он провел рукой по лицу. — Ему это не понравится.

Я пожала плечами. — Я бы предпочла, чтобы он злился на меня, чем умер, так что я смирюсь. Можешь идти и отдыхать. Я посторожу сегодня ночью.

Дом посмотрел на меня своими темными глазами, словно заглядывая мне в душу. — Ты его поцеловала, да?

Я закатила глаза, мысленно проклиная себя за то, что открыла свой большой жирный рот. — Это ничего не значило.

— Конечно, ничего. Ты хочешь знать, почему я доверяю его тебе, а не любому другому врачу или медсестре? Потому что не страх и не долг заставляют тебя делать его лучше. Ты глубоко заботишься о нем.

Я открыла рот, чтобы отрицать, но он поднял руку.

— Не беспокойся, Кэсси. Тебя так легко читать, и я бы предпочел, чтобы ты была честной, ладно? Сейчас не время играть в игры.

— Он мафия, — ответила я.

Дом кивнул. — Я тоже.

— Да, я знаю, но… — но что, глупая девчонка?

— Но ты не влюбляешься в меня, и в этом фундаментальная разница.

Я покачала головой. — Он намного старше меня, сломлен и саморазрушителен и… — я остановилась.

— И?

— Я просто я, — это был довольно неубедительный ответ, но я надеялась, что он передал то, что я чувствовала. Я была просто обычной девочкой, неопытной, едва вышедшей из подросткового возраста. Девочкой, которая думала, что знает много, но была более наивной в нашем мире, чем я когда-либо думала. Девочкой… Просто недостаточно для кого-то вроде него.

Дом наклонил голову набок. — Ты говоришь это так, как будто это плохо.

Я пожала плечами.

Он вздохнул. — Могу ли я принести тебе что-нибудь?

— Да, пожалуйста. Можешь сварить мне термос кофе и принести коробку с печеньем, которая у меня стоит на кухонном столе?

— Конечно, сейчас, — как только Дом принес мне все, я схватила книгу с тумбочки Луки и снова устроилась на сиденье, поставив будильник на каждый час.

Прошло три дня, прежде чем я действительно начала беспокоиться немного меньше. Лихорадка полностью спала, и он казался немного более бодрым и живым, хотя в основном говорил по-итальянски.

На четвертый день он бодрствовал немного дольше, и мне удалось накормить его небольшим количеством бульона и тостами; однако он не смог ничего понять и продолжал много говорить по-итальянски.

— Mia piccola guaritrice, non lasciarmi innamorare di te. Spezzerebbe i nostri cuori. Ci farebbe male a entrambi, — пробормотал он, закончив есть.

— Конечно, хорошо.

Он улыбнулся и кивнул головой, как будто я дала ему правильный ответ, прежде чем он снова уснул.

— Он много спит.

Я вздрогнула, резко повернув голову. — Как долго ты там стоишь? — спросила я Дома, который опирался на дверной косяк.

— Недолго. Я не хотел прерывать.

Я усмехнулась. — Нечего прерывать; он несет итальянскую чушь.

— Чушь, да, — он посмотрел на часы и нахмурился. — Разве ты не должна была поехать к брату?

Я покачала головой. — Я позвонила Эми, социальному работнику. Я пока не могу оставить Луку. Я имею в виду, что он стабилен, но я бы предпочла остаться здесь. Я поговорю с Джудом по видеосвязи с моего ноутбука.

— Это мило с твоей стороны, но ты не обязана этого делать. Ты уже сделала для него больше, чем просто отношения. Как долго ты не выходила из его комнаты за последние несколько дней? Для душа и короткого сна. Тебе нужен перерыв.

Я кивнула. Я не стала бы отрицать этого; мое лицо отражало мою нехватку сна. — Ему действительно становится лучше. Обещаю, если он продолжит в том же духе, я выйду завтра.

— Ты спасла ему жизнь, — настаивал Дом. — Без тебя… — он покачал головой, его кадык подпрыгнул, когда он сглотнул свои эмоции.

Я снова увидела, что их отношения были гораздо больше, чем просто отношения начальника и телохранителя. Лука был его семьей. Я увидела любовь в его глазах; это было немного похоже на то, как я смотрела на Джуда.

— Я уверена, что в конце концов ты пошел бы против его приказов, — я поправила одеяло на Луке. — Но да, ты прав. Он слишком упрям для своего же блага.

Дом закатил глаза. — Горшок встречает чайник.

Я посмотрела на него, скосив глаза и высунув язык в сторону.

— Душно.

Я усмехнулась. — Я знаю.

Он вздохнул. — Слушай, мне нужно уехать в город на некоторое время. Нам нужно больше антибиотиков, и я забыл заказать еду на этой неделе. Тебе что-нибудь нужно?

Я пожала плечами. — Ну, если ты будешь проходить мимо кондитерской… — я замолчала. Мне так повезло, что у меня хороший метаболизм, потому что со всеми сладостями, которые я съела, я должна быть в пять раз больше.

— Это данность, — он снова посмотрел на Луку. — Ладно, я скоро вернусь, — я пошла в ванную и намочила тряпку.

— Знаешь, тебе повезло, что у тебя есть люди, которые тебя любят и так сильно заботятся о тебе, — прошептала я, нежно проводя тряпкой по его лицу.

Я спустилась вниз, сделала себе сэндвич и принесла ему немного еды, затем устроилась на сиденье у его кровати.

Я позвонила Эми на телефон.

— Привет, — я улыбнулась, увидев на экране лицо брата. — Мне жаль, что я пропустила нашу еженедельную встречу, малыш. Мне правда жаль.

Он пренебрежительно махнул рукой. — Все в порядке, Кэсси. У меня много школьных заданий. Я не закончил книги, которые ты принесла на прошлой неделе. Как Лука? Эми сказала, что он заболел.

Я кивнула. — Да, но сейчас ему становится лучше. Он напугал меня, — я не была уверена, почему я призналась в этом своему младшему брату, но мне нужно было кому-то рассказать.

Той ночью мне было так страшно. Я была рада, что мои тренировки взяли верх, но я так боялась его смерти, и причина этого была такой же ужасной. Я глубоко переживала за Джанлуку Монтанари, сломленного босса мафии в изгнании… Я не предсказывала ничего хорошего и уж точно не счастливого конца для себя.

— Ты лучшая, Кэсси. Ты всегда меня лечила, — его улыбка стала шире.