Сломанный принц

Я наклонила голову набок, когда меня затопила волна нежности. Я была матерью Джуда во многих отношениях, промывала его раны, когда он падал, или заботилась о нем, когда он простужался.

— Ты прав. Я супергерой.

— Супергероиня! Ты моя Чудо-женщина.

Я рассмеялась. — Ого, Чудо-женщина? Это чертовски хороший комплимент, — я указала на свои рыжие волосы. — Я думала, что буду больше Черной Вдовой или Мистик.

— Нет, у них обоих есть темная сторона, но у тебя ее нет. Ты такая же хорошая, как Диана.

— Я люблю тебя, братишка.

Мы еще несколько минут говорили о его школьных делах и книгах, которые дал ему Лука. Теперь Джуд был зависим от Арсена Люпена, вора-джентльмена… вора с моралью и кодексом.

Да, предоставь Луке поделиться этим с моим братом.

Я пообещала брату на следующей неделе отвезти его за самым большим мороженым в истории, чтобы загладить свою вину, но он, похоже, не был расстроен. У него были его книги; он был счастлив.

— Извини, что напугал тебя, — услышала я голос, как только закрыла свой ноутбук.

Я вскочила со стула, чуть не уронив его на пол. — Иисусе!

— Не совсем, я почти встретил его.

— Не смешно, — проворчала я, когда мое сердце начало успокаиваться.

— Даже немного?

Я сердито посмотрела на него, покачав головой.

— Отлично, — он сел на кровати, поморщившись.

Я подошла к кровати. — Наклонись вперед, — сказала я, обхватив его торс руками и притянув его к себе, чтобы я могла поправить его подушки и заставить его сесть поудобнее.

Но на этот раз было неловко, так как он был в сознании, а я уткнулась подбородком ему в плечо. Я почувствовала, как он слегка повернул голову, и почувствовала легкое прикосновение к своим волосам. Он только что поцеловал меня в волосы? Нет, это было глупо.

Я покачала головой, помогая ему лечь на подушку, прежде чем поправить одеяло вокруг его талии.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня переехал грузовик.

Я поджала губы. — Да, ну, надеюсь, это послужит тебе уроком, и ты больше не будешь делать таких глупостей.

— Я не думал, что это будет так плохо.

— Да, ну… Ты напугал меня, Лука, правда.

— Извини, последнее, чего я хочу, это пугать тебя. Я никогда не хочу, чтобы ты боялась меня.

— Я не боюсь тебя, а за тебя? Кажется, это мой режим по умолчанию.

Он улыбнулся, а его желудок заурчал.

— У меня есть немного еды для тебя. Постарайся съесть ее, ладно? — я поставила ему поднос с арахисовым маслом и сэндвичем с желе и бутылкой яблочного сока.

Он посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Я теперь пятилетний мальчик?

Я закатила глаза. — Тебе нужен сахар. Просто ешь и принимай антибиотики, — добавила я, давая ему две таблетки. — Тебе придется принимать их как минимум еще неделю.

— Да, босс.

Я вздохнула, откинувшись на спинку стула, пока он ел, и позволила своему взгляду блуждать по его голой груди, и в частности по татуировке, которая у него была там.

Я была прервана в своем осмотре, когда его пальцы коснулись ее.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом, прежде чем отвести взгляд, довольно смущенная тем, что меня поймали с поличным.

— Это татуировка famiglia, — сказал он, продолжая обводить ее пальцами. — У всех она есть — или ее разновидность. Все зависит от того, к какой семье ты принадлежишь. Эта татуировка — семейная татуировка Восточного побережья, — он вздохнул, опуская руку на кровать. — Я получил свой, когда мне было четырнадцать. Это было, когда я сдавал свой последний тест на верность. Обычно его сдают между шестнадцатью и восемнадцатью, но что я могу сказать — я всегда был не по годам развит, — он сказал это в шутку, но горечь в его голосе была несомненна. — Жаль, что эти дурацкие шрамы не забрали его. Это было бы единственное хорошее.

— Ты вообще должен мне все это рассказывать? — мягко спросила я, наклоняясь вперед на своем стуле, чтобы уделить ему все свое внимание. Я хотела знать, конечно, но не потому, что это создаст для него проблемы.

Он пожал плечами.

— Мне на самом деле все равно. Ты спасла мне жизнь, заботилась обо мне, мыла мой член… Ты заслужила мое доверие.

Я покраснела при упоминании его члена. — Дом был там, когда я купала тебя! Ничего предосудительного!

Он издал легкий смешок. — Эй, я просто шучу, но все, что я хочу сказать… Теперь ты в моем кругу доверия. Все, что хочешь знать, можешь спросить.

Я кивнула. — Хорошо, спасибо.

— Мне нужно в туалет.

— О! Да, конечно, позволь мне помочь тебе.

— Я сам, — я вздохнула с облегчением, когда Дом вошел в комнату.

— Ты уверен? — спросила я.

— Да, этот идиот уже проснулся, а ты почти не спала и не ела последние четыре дня. Иди, съешь что-нибудь и ложись спать… Возможно, я оставил тебе небольшой подарок на кухонном столе.

Я просияла. Никто никогда раньше не покупал мне подарков — не без других мыслей.

Я посмотрела на Луку, который подмигнул мне: — Да, иди. Дом любит смотреть на мой член; это больше одолжение для него, чем что-либо еще на самом деле.

Дом фыркнул, но подошел к кровати.

— Ты выглядишь уставшей, Кэсси, — добавил Лука, наконец-то став серьезным, беспокойство проступило между его бровей. — Увидимся позже.

— Да, увидимся позже, — я повернулась к Дому. — Позаботься о нем.

— Всегда, — ответил он перед тем, как я вышла из комнаты.

Я хотела пойти проверить свой подарок, но внезапно адреналин и беспокойство последних нескольких дней исчезли, оставив только сильное чувство усталости, и я едва добралась до спальни, прежде чем провалилась в забытье.

глава 14

ЛУКА

Прошло еще четыре дня, прежде чем я действительно вернулся в себя… ну, к избитой и израненной версии себя, но, по крайней мере, я функционировал.

Я почти умер, я знал это, и я также знал, что пути назад больше нет, что касается Кэсси Уэст.

Она более чем спасла мою жизнь, и, несмотря на все, что было против меня, я понял, что она действительно заботится о моем сломанном я… Какое чудо для меня, но какое проклятие для нее.

Я хотел держать ее на расстоянии, не дать ей проникнуть в мои стены, но у меня не было ни единого шанса. В ней было слишком много доброты, слишком много света, чтобы не ослабить тьму, окружающую меня.

Она была маяком надежды со всеми добрыми словами, всеми нежными прикосновениями и всей тихой силой, которую я наблюдал в те несколько мгновений ясности во время своей болезни. Это значило все.

После душа, который утомил меня гораздо больше, чем следовало бы, я пошел по дому в поисках Дома.