Сломанный принц

Лука сократил небольшое расстояние между нами и притянул меня к себе, положив руки мне на ягодицы.

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Хорошо, немного болит, но меня это не волнует.

Лука коснулся губами мочки моего уха. — Ты все еще чувствуешь меня глубоко внутри себя, не так ли?

— Да, — призналась я, прижимая бедра друг к другу.

Лука поцеловал меня в щеку, прежде чем неохотно отстраниться.

— Сегодня ты переезжаешь в мою комнату. В моей комнате много места.

— Это похоже на приказ.

Он нахмурился. — Я не хотел этого, но я думал, ты понимаешь, что теперь ты моя, и я собираюсь делить с тобой жилое пространство и постель каждую ночь. Альтернативы нет.

Мне не хотелось это признавать, и феминистка во мне, вероятно, закричала от негодования, но его альфа-доминантное отношение взволновало меня так, как я никогда бы не догадалась.

Я положила руки на его рубашку над его грудными мышцами и нежно потерла. — Конечно, так и сделаю.

Он ухмыльнулся. — Отлично.

— Спасибо за Джуда — для меня это очень много значит, — я подняла на него глаза. — Ты борешься за него, и это значит больше, чем я могу сказать.

— Я бы не сделал для тебя ничего, Кассандра, разве что отпустил бы тебя. Теперь ты заключила сделку со зверем, и я оставлю тебя.

Я встала на цыпочки и поцеловала его в шею. — Это хорошо, потому что я никуда не уйду, нравится тебе это или нет.

— Это должно быть угрозой? — спросил он, изогнув бровь в усмешке.

Я покачала головой. — Нет, это клятва.

Остаток дня прошел как во сне. Я показала сад Джуду и наблюдала, как он играет в шахматы с Домом и Лукой. Он раздавил их обоих, и вместо того, чтобы злиться из-за того, что его победил десятилетний мальчик, мужчины гордились им.

Теперь я могла это увидеть, нашу жизнь здесь. Семью, которую мы скоро построим, и я не могла дождаться начала этой жизни, потому что я доверяла Луке, что он будет держать тьму в узде.

Он мог быть злодеем в своей собственной истории, но он не был таковым, не в моей истории.

Нет, Лука Монтанари был моим героем.

глава 21

ЛУКА

Сказать, что я был счастлив, было бы преуменьшением. Я никогда не думал, что это возможно, даже до аварии, до того, как я заслужил только покаяние, я никогда не думал, что заслужил такой драгоценный дар, как Кассандра Уэст.

Любящая, мягкая, прощающая, добрая Кассандра Уэст. Она была полной противоположностью мне, и все же она так идеально меня дополняла.

Однажды я сказал Картеру, что никогда ничего не сделал, чтобы заслужить встречу с хорошей женщиной, и все же я получил от нее лучшее.

Я просыпался каждое утро, ожидая, что ее сторона кровати будет пуста, и понимал, что все это было уловкой моего одурманенного алкоголем мозга, чтобы еще немного меня помучить, но нет, каждый раз, когда я открывал глаза утром, я видел ее, крепко спящую рядом со мной, ее прекрасные розовые губы слегка приоткрыты, и каждое утро я благодарил того, кто слушал, за то, что он дал мне этот бесценный подарок.

— Ты ведь не против, правда? — спросил я ее, когда мы разложили сумки в номере отеля в Нью-Йорке. — Я могу отвезти тебя, если хочешь, — добавил я неохотно. Мне не очень нравилась идея ее встречи с Бенни, но я также не хотел, чтобы она думала, что я хочу ее спрятать.

Она повернулась ко мне и сморщила нос в очаровательной гримасе.

— Если он хоть немного похож на твоего кузена Савио, я бы лучше отступила… без обид.

Я рассмеялся. — Как отец, так и сын. Я тебя не виню, — я указал на дверь. — И ты сможешь провести немного времени со своей подружкой Дом, и вы, девочки, можете делать все, что захотите. По магазинам и прочее.

Она закатила глаза. — Я пойду куплю платье к ужину.

Я кивнул. — Я не задержусь, обещаю, а потом мы с тобой немного повеселимся, прежде чем пойдем в дом Картера.

Она повернулась ко мне, внезапно снова став серьезной. — Как ты себя чувствуешь, увидев своего друга снова после столь долгого времени?

Эта женщина действительно могла меня сразить; она видела меня насквозь, несмотря ни на что. Я знал, что должен был успокоить ее, сказать, что меня это не беспокоит. Я был капо, ничто не должно было меня трогать — по крайней мере, публично — но она была моей Кэсси, женщиной, которую я поклялся уважать и с которой не отгораживался. Я не собирался быть своим отцом или любым другим мужчиной из этого отряда. Я не мог быть уязвимым, но с ней я собирался быть, потому что она заслуживала настоящего Луку.

— Я нервничаю, — признался я. — И в основном смущен, я не был добрым. Он снова и снова пытался быть рядом со мной, но я отвергал любые попытки. Я просто выкинул его из своей жизни… За исключением Дома, Картер был моим единственным другом, и я знаю, что с ним было то же самое.

Она кивнула. — Да, но настоящая дружба может вернуться из этого. И они были рады пригласить нас на ужин сегодня вечером, — она схватила мою руку и поцеловала тыльную сторону. — Я буду здесь для тебя, все время.

Я сжал ее руку; она была моим якорем.

Мне не хотелось расставаться с ней даже на короткое время, но мне нужно было пойти к Бенни.

Теперь, когда Кэсси решила стать моей, мне нужна была поддержка Маттео, и чтобы получить ее, мне нужно было вернуть свое место, что, судя по тому, что я увидел, было более чем запоздалым.

Я сделал глубокий вдох, останавливаясь у задней двери Effeuillage, стрип-клуба, которым мы владели на окраине неблагополучного района города. Я не рассказал Бенни о визите; я хотел сделать ему сюрприз.

Он думал, что французское название стрип-клуба придаст ему некий шик, но это никого не обмануло. Это все еще был захудалым клубом с устаревшими танцовщицами, давно миновавшими свой расцвет.

Когда я попытался открыть заднюю дверь, на моем пути встал охранник, одетый во все черное.

— Посторонним вход воспрещен.

— Я здесь, чтобы увидеть Бенни.

Охранник остался у двери, его взгляд стал еще серьезнее.

— Ты знаешь, кто я? — мне пришлось дать парню шанс переосмыслить свои действия, прежде чем я сломаю ему ногу. — Я Лука Монтанари.