Слово короля. Часть вторая

— Да какой к чёрту конструктивизм, адмирал, вы что не понимаете, что если эти данные попадут туда, куда не должны, то рейнская контрразведка сможет определить личность нашего человека? Плевать на данные!

Риваль толкнул лежавшие на столе бумаги к сидящие перед ним женщине.

— За этими грёбаными бумажками живой человек. Тот, кто постоянно рискует своей жизнью для того, чтобы мы получали эту информацию. Если рейнцы узнают о том, кто он такой, то его в лучшем случае убьют. Вы это понимаете? Или нет?

— Это без сомнения печально, — спокойным голосом отметила Решар, — но уверяю вас, что эти данные будут переданы лишь тем, кто обладает допуском к сведениям подобного рода, коммандер. Более того, комитет по надзору за разведывательной деятельностью уже просмотрел поступающую от «Регента» информацию и признал эти сообщения безопасными...

Риваль замер на месте. Под офицерским мундиром по его спине пробежали капли холодного пота, когда он осознал услышанное.

— Вы... Адмирал, только не говорите мне, что вы показали это комитету.

— Конечно же я предоставила им эти данные, — искренне удивилась Решар, — КНРД обязан оценивать и удостоверяться в том, что данные не искажаются по прихоти отдельных людей.

— Это гражданские люди! — не выдержал он.

— Не смейте на меня орать, Блауман!

Решар вскочила со своего кресла. Сейчас она выглядела подобно разъерённой кошке.

— Адмирал...

— Молчать! — вновь рявкнула она, — я не собираюсь терпеть ваши истерики. Всё! Хватит. Отныне и пока я занимаю этот пост, РУФ будет работать максимально прозрачно и открыто, взаимодействуя с правительством так, как это необходимо было делать с самого начала. Если бы не параноидальные действия Остерленда, то возможно, мы бы заранее знали о том, что Протекторат готовит нападение на нас и сейчас не находились бы в такой отвратительной ситуации.

В этот самый момент Блауман понял. Он ничего не добьётся. Риваль шёл сюда с чёткой уверенностью в том, что произошла какая-то страшная ошибка. Да, опасная, но всё же ошибка. Но сейчас, стоя перед этой женщиной, он осознал всю глубину пропасти, в которую прямо на его глазах проваливалось РУФ.

Открытость? Прозрачность? Что это за бред?! Идиотизм! Как она не может понять, что своими действия ставит под угрозу не просто содержимое бумажек, а живого человека, который рискую своей жизнью помогает им. Раньше Риваль даже подумать о таком не мог.

Теперь же...

Какова была вероятность того, что где-то в правительстве или ведомстве флота был крот, поставляющий Рейну информацию? Спроси он об этом стоявшую пред ним и возмущённую Решар, и та ответит, что вероятность этого минимальна. «Минимальна». Какое хорошее слово, для того чтобы описать своё полное нежелание признавать опасность ситуации.

Нет.

Эта женщина больше беспокоилась о том, чтобы её работа хорошо выглядела в политических отчётах. Не даром, её отец занимал одно из ведущих мест в Комитете по надзору за разведывательной деятельностью.

Риваль глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Криком он здесь ничего не добьётся. Ему нужна была рациональность. Практичность.

— Адмирал, — начал он, — я ещё раз прошу вас обдумать это решение. Даже если не брать в расчёт жизнь нашего источника, вы должны прекрасно осознавать, насколько ценной представляется получаемая от него информация. Для нас жизненно необходимо, чтобы «Регент» продолжал и дальше снабжать нас этими данными...

— А я считаю, — прервала его Изабелла, — что вы несколько преувеличиваете заслуги этого человека...

— Мэм...

— Заткнитесь, коммандер! И не смейте более меня перебивать. Да, я не могу не согласиться с тем, что ранее эти данные представляли для нас повышенный интерес. Но сейчас, когда боевые действия ведутся в открытую, а Рейн уже практически полностью завершил программу модернизации своего флота, технические сведенья «Регента» не являются столь важными. Сейчас для нас куда важнее информация более оперативного характера. И именно эти источники мы должны разрабатывать в этом момент.

«Какие, мать твою, источники?» — мысленно закричал Риваль.

Все оперативные источники во флоте Протектората были завербованы и обрабатывались ещё при Остерленде.

Насколько было известно Блауману, после событий пятимесячной давности, когда Протекторат каким-то образом заполучил данные о проводимых верденской разведкой операциях, несколько резидентур были накрыты рейнской контрразведкой. К счастью, агентам РУФ на местах удалось, в большинстве своём, спасти, как информацию, так и людей эту информацию поставляющих. Потеря отделения в Анхальте, рейнской столице на Новой Саксонии, была одним из самых болезненных ударов. Слава богу, что находившийся в то время на планете Дмитрий Церас, атташе Верденского посла на Новой Саксонии, успел вовремя предупредить их людей и даже лично помог, выигрывая для них время и давая шанс уйти прямо у рейнцев из-под носа.

Но сейчас всё это было не важно. Стоя и слушая насыщенные речи сидящего перед ним адмирала, Риваль прекрасно понимал, что не сможет донести до неё свою точку зрения.

Он не смог бы сделать это с самого начала.

***

13 февраля 786 года.

Система Грейхольм-Тета.

Кораблестроительный комплекс Рейнского Протектората «Гавельхайм».

Протянув руку, София не глядя ухватила новый бутерброд со стоящего на столе блюдца.

Весь её рабочий стол был завален пластиковыми тарелками, чашками и прочей утварью. Девушка работала за этим столом практически круглые сутки, буквально впитывая сотни терабайт аналитических данных, поступавших на её терминал с главного компьютера станции «Гавельхайм».

— Это просто невероятно... — Ханжар провёл руками по волосам.

Мужчина откинулся на спинку своего кресла и с удовольствием потянулся, хрустнув уставшими позвонками.

— Это издевательство, — проворчала девушка, жуя кукурузный хлеб с тонко нарезанным мясом и сыром.

Она в очередной раз просматривая видео с испытательных стрельб «Гунгнира».

— Я до сих пор не могу получить полные данные по ходу испытаний от «Рейденсбрау». Гюнше, эта сволочь, заворачивает все мои запросы.

— А чего ещё ты от него ожидала. Это частная корпорация. К тому же, ещё и самый крупный поставщик вооружения для нашей армии.

— Полигон «Гавельхайма» не место для испытаний его игрушек, Ханжар. Я главный руководитель аналитической комиссии адмиралтейства. Мне плевать, кому и в каком количестве Гюнше вылизывал задницы. Это. Моя. Территория. И если он хочет играть в моей песочнице, то должен делать это по моим правилам. Я вообще не понимаю, как он получил разрешение на тестирование здесь.