Сложные оборотни госпожи Дарианы

Повезло, что в доме никого, а стрекозел надежно укрыт. Стоп, почему задерживаются дети?

Обращаться наполовину умели только взрослые и знатные волки. Выглядело это жутко: если полный оборот делал из человека волка, разве что чуть более крупного, чем волк обыкновенный, то частичный превращал в монстра. Двуногого, покрытого шерстью от пяток до макушки, со звериной пастью и когтями вместо ногтей.

Такая махина обычно превышала два метро, и мы заранее готовили студентов к тому, что они могут встретить нечто подобное в одном из переходов академии. Нам с Верноном удалось привлечь в наставники нескольких волков из первых семей. Каюсь, я и сама перекидывалась так несколько раз — вспоминать не хочется.

И вот два косматых чудовища, озираясь, вышли в холл. Ни я, ни Маркус не представляли, что делать дальше — после приступа ярости вернуться в человеческий облик не так и просто. Эмоции у обоих еще клокотали, но понимание, что сейчас сюда явятся детеныши, которые могут пострадать от летающих по комнатам комодов, отрезвляло.

Я знала только один способ, как перейти в человека — хорошая пробежка. Но при дер Варре это все равно что приглашение на охоту. За мной. Он кинется меня преследовать: мое искаженное оборотом тело для него — сосредоточие желаний, призыв, которому невозможно сопротивляться.

В таком виде мы не могли контролировать химически состав пота и других выделений, поэтому читали друг друга, как открытую книгу. И нейтрализатор на нем испарился. В общем, маски сброшены.

Наброситься на меня у подножия лестницы ему мешало только скорое появление Стефана, ну и немножко, присутствие других детей. Почему-то группа застряла недалеко у ворот и не торопилась войти в дом.

— Дарриа, я готов продолжать светскую беседу, хотя не вижу в ней необходимости.

Еще бы. На него вообще лучше не смотреть. Брюки лопнули, он сбросил их прямо у стола. На плечах треснули рукава рубашки, и она болтается в районе верхних ребер, полностью разойдясь на груди. У него плечи в ширину больше метра. Об одежде можно забыть.

Я понимала, что и сама выгляжу не менее экстравагантно, но все равно не догадывалась насколько, пока не бросила взгляд в зеркало. Морда у меня не так выдавалась вперед, как у Маркуса, надбровные дуги умереннее. Однако более благообразная физиономия меркла на фоне остального беспорядка: темно-синее шерстяное платье с высоким белоснежным стоячим воротничком едва-едва угадывалось в тех тряпках, что на мне висели.

Как и у Маркуса, имелись два рукава, широкая плиссированная юбка сбилась вокруг бедер — и тоже порвана в нескольких местах. Выше талии одежда куда-то испарилась. Наверное, я сорвала с груди то, что меня стесняло.

А ведь новую преподавательскую форму я утвердила этим летом; ее едва успели пошить к сезону. Причем комплекты достались не всем нашим дамам. В груди поднимался то ли вой, то ли скулеж. Я поглядывала в окно, готовая выскочить и дать деру, но Маркус стоял таким образом, что перегораживал мне и эти пути отступления.

— Не убегай. Иначе оба пожалеете. Единственный шанс отмотать все назад — запереться в своей комнате и через несколько мучительных часов прийти в себя уже в женском теле. — Внутренний голос всегда давал советы строго по существу. Хорошо, что за эту часть сознания отвечала Ущербная Луна.

Маркус же не переставал меня провоцировать и словно наслаждался этим идиотским моментом.

— Твой отец прав, — прорычал он, потому что других звуков его пасть не издавала. — Я все время давал тебе возможность выбора и вел себя, как идиот. Ждал, чтобы ты пришла сама.

— Я твоя госпожа, — помимо воли я опять заводилась. — Что ты несешь? Не напрямую, но ты обязан мне подчиняться. Два Дома, это больше, чем один, волк.

— Конечно, я подчинюсь, но сначала искусаю. Я верховный альфа всех объединенных земель, и забираю себе ту, кого избрал себе в спутницы. В честь чего я изменил правила ради тебя?

— Да все потому, что ты сам не знал, кого же тебе хотеть. И в спутницы ты выбрал мою родственницу.

Теперь дер Варр рычал не потому, что не мог иначе. Получалось грозно. И порыв бежать по-прежнему пульсировал во мне, отдаваясь нытьем по всему телу. Стоять, Дарриа, ты сознательное существо, а не тварь лесная.

— Я много раз задавался вопросом, почему те, кто собрался извести первородных, не трогали тебя. Ведь это же очевидно — последняя из двух великих ветвей. Устранить тебя, и у обеих Лун еще останутся оборотницы, но кровь их будет слабее. Это отбросило бы нас на века назад.

— И что же, дер Варр, ты знаешь ответ? — я поднялась на несколько ступеней и рычала на него перегнувшись через перила. Больше всего на свете мне хотелось прыгнуть на него сверху и вцепиться в незащищенные уши. Нет, вру, не больше.

— Потому что живая, ты Дарриа, куда более надежный их пособник. Ты сделаешь все сама, доведешь дома до угасания.

Нет, терпеть это выше моих сил. Я подобрала ноги, оттолкнулась руками-лапами и взлетела высоко, с расчетом оказаться у него за спиной. Оттуда у меня больше шансов нанести удар. Но скорее всего я просто вцеплюсь ему в загривок, не причинив вреда. Его боль — хуже чем моя боль.

Тогда какого черта мы мучаем друг друга? Глас разума потерялся в череде прочих событий, потому что как раз в этот момент Ирма открыла дверь, чтобы выпустить в дом детей и Вернона.

Стефан, Томас, Николетта и Адриана, Ральф, Петр, Габриэль, Богдан — все разом они уставились на умопомрачительную картину. Их проректор по учебной работе в виде двухметрового исполина, зато в остатках форменного платья, покусывала за шею проректора по воспитанию, который не возражал, и умудрялся, выпростав адовы лапы, прижимать меня к своей спине.

Дети-оборотни, слава богам, от такого в обморок не падают, всего лишь начинают заинтересованно принюхиваться. А вот Вернону поплохело и он, было, оперся об Ирму.

— Осторожнее, господин Сноу, лучше ко мне не прикасаться. На оборотней полуоборот сородичей действует, как на людей целый вечер, проведенный в стриптиз-баре.

Вернон тихо вскрикнул и убрал руки, а я подумала, что, неужели стрекозел прав, и наша нетипичная дочь Новой Луны крутила и с ректором.

— Я попросил Ирму дождаться меня, я как раз перемещался, решил угостить класс, день был тяжелый. Для всех, кхм. Я пришел к тебе, Дариана, но я зайду потом. Точнее, ты сама поднимись ко мне завтра. Сегодня все чересчур взволнованы. Кушайте мороженое. Спокойно ночи, дер Варр. Мое почтение, дамы. Ученики.

Даже эта речь показалась ректору чересчур длинной, потому что ее заключительную часть он произнес, выйдя за порог. Шляпу он приподнял, уже стоя к нам задом.

Конечно, это вопиющее нарушение этикета, но поговорить с ним утром надо будет не об этом, а о том, что нельзя так пренебрегать собственной безопасностью и поворачиваться спиной к волкам, которые пребывают на взводе. Впрочем, сейчас Вернон собравшихся волновал меньше всего.

Стефан глядел на нас с отцом во все глаза. Потом он заголосил и понесся наверх.