Сложные оборотни госпожи Дарианы

Через два часа там же появилось дополнение:

— Томас, Богдан и Николетта подрались. Немного подлатал Ирму — ей искусали руки. Телятина кончилась, пирог с почками тоже. Захвати чего-нибудь несъедобного с общей кухни. Мой ресурс на сегодня все. Всех троих положили в разные гостевые спальни. Пришлось топить еще. Ирма сказала, что до твоего возвращения они под замком.

Тогда я написала снова: «Молодец, обожаю, лучший».

Иногда грубая лесть спасает положение. Имея дело с Верноном, папой и собственным фамильяром, я давно с этим смирилась.

Вечерние пары провела на автомате. Из моих учеников на них присутствовали Ральф и Петр. Для нашей группы с особенностями поведения существовало отдельное расписание. Некоторые из ребят могли посещать занятия с другими курсами; какие-то предметы вели для моей группы целиком, несмотря на то, что все они разного возраста. Плюс я добилась того, что каждый из них занимался с преподавателями отдельно. По вечерам я проверяла домашку и мы все вместе отрабатывали факультативы.

Обучение проблемных детей принципиально отличалось от общего, так как здесь все строилось на индивидуальном подходе. Ранее такая система считалась избыточной. На каждого из моих подопечных преподаватель тратил три-четыре часа в неделю. И это в условиях, когда мы с Верноном подвывали от нехватки кадров. Тем не менее, мне удалось доказать, что в наши дни, с учетом того, что количество полностью здоровых детей в общине сокращается, мы не можем отвернуться от тех, у кого все же есть потенциал, чтобы завершить обучение.

Я верю, что со временем «сложных» малышей и подростков станет в разы меньше, и мы тем более будем в состоянии предоставить им и лечение, и образование.

В течение тысячи лет численность нашей популяции неуклонно падала, и сейчас в общине, дай бог, насчитывалось около ста тысяч волков. Чего юлить, щенков рождается все меньше. Но как бы ни сомневался отец, что его внуки, которые рано или поздно возглавят свободный народ, заживут в условиях благоденствия, я была в этом уверена.

Пора из темных времен бесконечного выживания и грызни шагнуть в новую эру, где у каждого волка будет свое место в обществе, мясная похлебка и полноценная семья. Примерно об этом я размышляла, когда раздала последним на сегодня студентам списки литературы.

Всю вторую половину пары мы отрабатывали создание защитного поля — заклинания настолько простого, что для него магический резерв почти не требовался. Оборотню достаточно задействовать собственную энергию, свой огромный естественный ресурс. Именно благодаря ему дер Варр, в котором магии еще меньше, чем у меня или у папы, может в поединке завалить крепкого мага.

А если они еще окажутся в лесу, где сверху будет капать, а под ногами скользить, то последний и одного паса сделать не успеет. Какой все же меланхоличный вечер, в голову лезет всякая жуть. Война с вампирами — это то, чего всеми силами необходимо избежать. Мы ее сейчас не потянем. И непонятно, что творится с отцом.

— Госпожа Дариана, зачем собрался совет старейшин? Это из-за того, что перебили весь шестой курс? — ну вот, зря радовалась, что расспросов со стороны студентов удалось избежать. Ко мне подошли три семикурсницы. Все остальные, как специально, задерживались у своих столов.

— В числе пострадавших мой брат. Нам сказали, что за эти пять часов он так и не приходил в себя, — это говорит высокая оборотница с двумя тонкими косичками. Ее семья переехала на земли волков только в этом году.

Я отрицательно помотала головой. Постаралась, чтобы голос звучал спокойно и убедительно.

— Доктор Пенн утверждает, что все раненые находятся в среднем или в средне-тяжелом состоянии. Их жизни сейчас ничего не угрожает. Ребята с экспериментального факультета в шоке от того, что произошло с их наставницей. Старейшины, попечители академии и представители других рас будут разбираться в случившемся.

Я соединяла между собой казенные фразы, на душе было мерзко. Я отвечаю за оборотней, но и за вампиров, которые находятся в вверенном мне заведении, — тоже я. Их всего тридцать, в то время как оборотней несколько сотен, то есть примерно столько же, сколько нейтралов и ведьм вместе взятых. Хотелось бы надеяться, что академия не превратится в клубок кипящих межрасовых предрассудков. Хотя поле битвы мы уже получили.

— Важно, чтобы все это услышали. Если проблема заключается в преподавателе, то, разумеется, Аделаида де Стайн понесет наказание. Если есть дополнительные факты, о которых мы не знаем, — например, выяснится, что практики очарования оказывают на волков не такой эффект, как на другие расы, то наказание понесет учебная комиссия, отвечавшая за введение данного предмета в программу. Прежде всего будем основываться на свидетельствах очевидцев — студентов-оборотней.

Это заявление немного успокоило последний курс, и даже те, кто не спешил убирать конспекты в сумки, заторопились.

— Когда мы узнаем решение совета? — крикнул кто-то. Как обычно, самый смелый невидимкой сидел на задних партах.

Вот в этом все оборотни. Побыстрее найти крайнего и сожрать. Если наказали не того, то ведь и виновный рано или поздно найдется. Лишь бы идти по следу, объявить охоту… Взаимоотношения с соседями традиционно заканчивались погромами с той или с другой стороны. А дальше все зависело от того, какая у них армия, сильны ли наемники и сколько боевых волков готовы были вступиться за клан.

Конец этой практике, по сути, положили Вольфдерлайны, которые вылезли наверх сами и через несколько поколений помогли выдвинуться фон дер Варрам, чрезвычайно знатным, но на тот момент достаточно слабым представителям своего дома.

Эх, опять я о своем. Вернон уже нервничает и шлет сообщения одно за другим. Почему он не предупредил, что вместо обычного учебного совета, пускай и с наблюдателями от магов, к нам прибыли старейшины? От них невозможно скрыть отсутствие кристалла. Мы постарались замять взрывы, и попытка провалилась. Но не успела академия провести расследование и подготовить отчет, как новый вопиющий случай поставил под сомнение учебную стратегию на этот год. Ну и мир на наших землях.

В аудиторию заглянул Маркус. Он специально сделал крюк, чтобы зайти за мной в это крыло. И я не знала поблагодарить его или напомнить, что мы ведем себя на людях максимально нейтрально.

— Дарриа, твой отец заперся у Аделаиды и не выходит. Рычит, не дает никому подойти. Крайне неприятно, теперь эти беззубые аксакалы постараются прижать нас к стенке.

— Давай я с ним поговорю. Он самый разумный волк…

— Точнее, был им. У него любовное беснование. Приближаться к нему нельзя. Я переживаю, что родственникам Аделаиды мы разве что тело сможем выдать.

— Ты хочешь сказать?… Но это же самый настоящий бред.

— Посмотри на это с другой стороны, твой папа еще довольно молод.

Скорее всего я так не выношу собрания наших почтенных стариков, потому что, во-первых, у меня проблема с именами, во-вторых, — многие из них очень похожи между собой. И когда лай коромыслом, седые брови растопырены, в любой момент наступит полуоборот, я теряюсь. Боюсь ляпнуть что-то такое, от чего эти уважаемые волки обозлятся против меня все разом.

На подобных встречах меня всегда прикрывал отец. Сейчас его нет, но вместо него надежной стеной высится Маркус. Мы с ним вошли в комнату завкафедрой энтологии одновременно и тут же попали под прицел одиннадцати почти одинаковых бород. Дедулям поставили столы в полукруг, и нам оставалось либо встать в центре, либо постыдно ретироваться обратно за дверь. К счастью, кто-то, — наверное, Вернон — предусмотрел один ряд стульев вдоль стены.