Сложные оборотни госпожи Дарианы

Папа не торопился ему помочь, но глазами призывал вмешаться госпожу дер Варр. Та подбирала слова не менее аккуратно.

— Эдмунд имеет в виду, что сначала надлежало проявиться твоим фамильным чертам. Таким как приливы энергии, умение контролировать стаю, если говорить про Кёнингов, или магическому потенциалу, склонности к наукам, как у Вольфдерлайнов. Например, я сильный интуит, а Эдмунд невероятно хорош в создании любых видов защиты… Твои родители не желали, чтобы ты сталкивалась с проявлением постороннего дара, пока не окрепнешь достаточно, чтобы следовать своему пути. Ну а мальчики — здесь все еще проще — нет такого волка, который бы не отдавал себе отчета, что объединение дер Варров с наследницей сразу двух Домов — и есть ответ на молитвы кланов.

Когда она замолчала, загорелись мои щеки. Вот, значит, почему два старших брата сейчас просверлят во мне дырку. Это объясняет настойчивое внимание Маркуса, когда он появился в нашем доме и хотел нащупать мой след. Тогда их ждет разочарование. Всех. Папа так старательно отказывался на меня давить, что мы до сих пор не представляли, какие же из семейных талантов я унаследовала. Я же подозревала, что ни одного.

В то же время во взгляде наследника дер Варров не было любопытства, настойчивости или расчета. У меня мало опыта, но, наверное, когда собираются завоевать девушку, глядят иначе. Маркус смотрел чуть ли не с испугом, опасаясь, что от таких вестей я запаникую и рвану обратно в карету. Или же рассыплюсь у них под ногами горсткой речного песка. И, несмотря на то, что полминуты назад меня посещали именно такие мысли, я чуть не засмеялась.

Я, Дариана Вольфдерлайн, а не кисейная барышня. Мой статус таков, что кандидатами в мужья , какими бы они ни были брутальными и мускулистыми, — и вот с такими трогательными глазами — меня не напугать. Сколько их еще будет? Колотящееся в горле сердце давало правильный ответ, но я старалась к нему не прислушиваться. Очи Маркуса засверкали, как елочная гирлянда. Он немного расслабился. Опять почуял. Дариана, соберись!

— Рудольф, позвольте мне сопровождать Дариану к гостям. Вам пора привыкнуть, что ее спутником станет другой мужчина, не вы. Гиперопека, знаете ли, вредна, — от такой наглости Маркуса я опешила, хотя отец не растерялся.

— Ничего, дер Варр. Этому везунчику придется подвинуться. Не в обычаях добрых дочерей бросать отцов на пожирание подагре и старческому маразму, — папенька добродушно усмехнулся, но тут вмешался Ярист.

— Нет уж, Маркус. Давай спросим у Дарианы, кто из нас двоих достоин сопровождать ее в залу вместе с Рудольфом, — он подошел так близко, что я невольно отпрянула.

Маркус же инстинктивно дернулся следом, но остался стоять, готовый в любой момент вмешаться. Только драки между братьями перед торжественной церемонией и не хватало.

— Так, дер Варры, — начал было отец, но я тоже не стала молчать. Хватит делать из меня предмет мебели.

— Господа, мне лестно ваше внимание. И в то же время непривычно, — я сама взяла Маркуса под локоть, а затем и его брата. Возмущение помогло удержать в узде нелепые инстинкты и не дрожать всем телом оттого, что старший так близко. Казалось, его запах навсегда засядет у меня в печенках. Эх, как недалека от истины я была в тот момент.

— Давайте договоримся, что вы оказываете давление последний раз. Я сама в состоянии решать, как и с кем передвигаться. Это в дальнейшем избавит нас от конфузов. У вас славный и древний род — древо чуть более ветвистое, чем у Вольфдерлайнов, но до Кёнингов вам всем далеко. Соблюдайте субординацию, чтобы не портить отношения.

От этой отповеди брови Яриста взлетели вверх, Эдмунд не сдержался и присвистнул. Маркус побледнел: он считал мое раздражение и не заметил под ним легкой паники, вызванной им же. Я боялась, что дерни он меня за рукав, с наглостью хотя бы как у Яриста, то я сама последую за ним, преданно виляя хвостом. К такой буре эмоций меня не готовил ни папа, ни гувернантки. Разве что мамин пример подсказывал, что я рискую стать игрушкой собственных страстей.

Отец лишь легко кивнул моим словам и махнул в строну парадного входа:

— Дети, у вас вся жизнь впереди, чтобы разобраться. Сейчас время поджимает.

Мы двинулись втроем. Я ощущала аромат свежести и одновременно — предгрозовой тяжести, исходившей от Маркуса. Так действовал на волчиц альфа в рассвете сил. Я много раз слышала эти истории, мол, ни одна оборотница не может отказать по-настоящему могучему альфе. Что это подчинение заложено в наших инстинктах. Уже тогда слава Маркуса гремела в объединенных землях. Он не проигрывал боев. Одним именем обращал в бегство отряды нежити, собиравшейся в набег через Запретный лес.

Запах Яриста, вздумай я его описать, отличался несильно — и не действовал на меня от слова совсем. Даже мой скромный опыт подсказывал, как будут развиваться события: он попробует меня обаять, будет хватать за руки, принуждать его выслушать. И в то же время одного демонстративного энергетического шара окажется достаточно, чтобы он успокоился. Что же до Маркуса… От него исходила уверенность, что впредь он не отойдет от меня ни на шаг.

Я не улавливаю, что ему надо, чего я сама хочу. Вижу его первый раз, а вдыхаю во второй. Как он смеет вести себя так, словно он был всегда?? Кошмар, сейчас к гостям явится девчонка в полном раздрае с пятнами на щеках. Представляю, о чем они будут шептаться: «Вторая Элизабет», «Почему отец не запрет ее, пока чего ни вышло», «Этот яд у них в крови, ну, вы же понимаете…». Ничего нового. Это раздавалось у меня за спиной, куда бы я ни пошла за пределы родного дома.

— Потише, перестань себя накручивать, — раздался голос Розалинды у меня в голове. Вот как она успокаивала мою мать, когда та переставала реагировать на внешние раздражители. — Загляни в него, это в твоих силах. Все эти истории про то, что альфе невозможно сопротивляться, придумали неверные жены и сами альфы. Твое сознание обособленно и, если ты не соберешься последовать за ним, то он тебя в этом не убедит. И, Дарриа, у тебя много способностей. Одна из них — ни один оборотень не пойдет против твоей воли. Это как раздирать себя самого на части. «Дарриа», или «Дариана», означает дар. Ты еще мала, чтобы признать это, но ты великая милость, дарованная Луной своему народу.

«То же самое вы говорили моей матери? Чтобы она наконец уснула и перестала биться о стены в смирительной рубашке?», — хотелось закричать мне. Но не то время и не то место, чтобы спорить с этой счастливой во всех смыслах волчицей о предназначении. Свет множества ламп ослепил меня, гомон сотен волков заставил сжаться. Но рядом такое твердое плечо Маркуса. Я не удержалась и сильнее впилась пальцами в его руку.

В зале, освещенной последним из немыслимых увлечений отца, электричеством , я заметила много знакомых лиц. В другой день я бы даже получила от этого праздника удовольствие. Папа позаботился, чтобы лимонад лился рекой, а мороженое подавали по первому зову. Вон какие вытянутые физиономии у баронов, недоумевают, где же шампанское или хотя бы пиво. Ничего, если все пойдет по плану, они не уйдут трезвыми

Вот Элоиза со стайкой подружек. Наверное, замышляют очередную шалость. Жаль, сейчас я не могу подбежать к ним и подкинуть пару идей. Не случалось ни одного большого праздника, чтобы мы ни вытворили чего-нибудь запоминающегося. Подменить лошадей в повозках, насыпать лаванды в кисет вместо табака и наоборот, табак вместо нюхательной соли — это раз плюнуть. Славное было время. Но отец дал понять в редкой для себя беспрекословной манере, что с сегодняшнего дня я начинаю новую жизнь. Хозяйки и абсолютного совершенства. Фу, какая гадость.