Сложные оборотни госпожи Дарианы

Сколько же у нас разнообразных родственников. И все они здесь. В этом отношении особенно выделяется линия отца. Моих двоюродных, троюродных и так далее кузенов и кузин я смогу назвать только потому, что каждому из них писала длинные вежливые письма. Перед любым из больших праздников на это уходило несколько дней. А при личной встрече все гости выстраивались в ряд и принимались здороваться со мной по очереди. Я слышала, что так принято приветствовать коронованных особ.

Интересно, как в моем возрасте выносила все эти процедуры мама? Не исключено, что, утомившись, кусала тех, кто оказывался в последних рядах. Я по младости удивлялась, почему при представлении на меня косятся с такой опаской и к тому же дергаются. В последние годы знать, в том числе родня, так осмелела, что волки приближались ко мне с неподдельными улыбками.

Сейчас первым, и тоже не дожидаясь, когда это сделают его родители, здороваться пошел Фредерик Леманн-Вольфдерлайн. Мой троюродный кузен, красавчик, зазнайка, приехавший на летние каникулы из заморской академии. Тоже, светловолосый, как Даниэль дер Варр, но в его случае эта особенность приводила к истерическому обожанию. А ведь он даже не альфа, хотя папа считает, что все задатки у него есть.

Его можно назвать моей первой любовью, которая случилась лет пятьдесят назад и хранилась в глубочайшем секрете. Поэтому мои лучшие подруги, они же кузины, растрезвонили о ней его родным сестрам, а те приняли важный вид и сообщили, что будут молчать, как могилы. Правды я так и не узнала, но переживала не очень долго и скоро влюбилась в младшего продавца в магазине перчаток, которого отличал романтичный шрам через всю щеку.

— Дариана, бесценная кузина. Я жил этой встречей, считал дни. Но как вышло, что на своем празднике ты появилась в окружении этих.. этих дер Варров? — я ожидала, что Фредерик добавит что-то еще, чтобы скрасить неловкость. Он и не подумал.

— Привет! — я привычно чмокнула родича в правую щеку. — Если для тебя это так важно, то почему вы с Бекки и Анни не приехали две недели назад, когда папа устраивал охоту на тетеревов и звал, право, весь свет? Ты бы точно оценил повара, которого он выписал из соседнего королевства.

— Ой, эти девчонки. У Анни вскочил прыщ на носу, а Бекки, я не помню, чем отговорилась. Явись я один, меня бы не так поняли, — теперь он смотрел на меня в упор, словно чего-то ждал.

Маркус расхохотался и процедил что-то вроде: «Каков павлин». Однако довольно тихо, и Фредди имел возможность сделать вид, что не расслышал. Ярист же предпочел открытый конфликт тлеющему взаимному раздражению.

— Этих дер Варров? Эй, Зяблик, запамятовал, как год назад я уложил тебя на обе лопатки — хочешь повторить? — он немного тянул слова, и мне отчего-то стало неприятно. Фредерик — не чужой для меня человек. И на то, чтобы морозить глупости, имеет куда больше прав чем некоторые.

— Только не здесь… — возмутилась я. — И вообще, если до меня дойдет, что вы дрались после бала, я прослежу, чтобы скандалисты не появлялись в моих домах. Нас и так мало, а поведение, как у бойцовых петухов, ведет к окончательной деградации. Мозги, зачем по-вашему волку даны мозги?

Ярист ошалел от такой отповеди. Зря он решил, что хрупкая волчица — подходящий объект для его ухаживаний. Не спорю, на первый взгляд, я казалась скромной, но чтобы год за годом доказывать состоятельность своих идей такому оборотню, как моей отец, требовались и резкость, и упрямство, и последовательность.

Зябл… то есть Фредди мои манеры ни чуть не смущали. Он поднял руки вверх, демонстрируя, что сдается. Маркус не сводил с него внимательного взгляда. Меня не покидало ощущение, что теперь наследник дер Варров интересуется всем, что так или иначе касается меня.

— Дарианочка, не кипятись. У нас давний спор. Через месяц, Трубочист, давай встретимся да хоть в гимнастическом зале. К тому времени сдам экзамен на аттестат зрелости и докажу всем, что я такой же альфа, как мой дед и отец. Иначе папаша меня выставит и откажется платить за обучение, — Фред посерьезнел. Дер Варры сочувственно замолчали. О жестком норове Леманна, происходившего, кстати, от боковой линии аристократов Полной Луны, пересуды не утихали.

Возможно, Фред ждал, что я заинтересуюсь, откуда у Яриста взялось такое прозвище. Но я тут же догадалась, что речь шла о лазаньи по крышам с последующим проникновением в дымоход. Кузен отошел, потому что за ним столпилась уже целая череда гостей. Отец попробовал спровадить и дер Варров — он занял место Яриста, а вот Маркус стоял как влитой. Понадобилось бы гораздо больше оборотней, чтобы он перестал играть роль моей тени.

В конце концов папа изобразил, что так и было задумано. Все три Луны, три Дома вместе, как символ единства кланов… Он непревзойденный мастер ритуалов. Я же всем телом чувствовала, что нас с Маркусом разглядывают, словно под микроскопом. Не только Фредерику не понравилось, что братья не скрывают своего интереса ко мне. Я заметила, что Элоиза не сводила взор с Маркуса.

Странно, ведь у нее был жених. Она хвасталась им битый год, объясняя, как важно приличной девушке связать судьбу с альфой, да еще и обеспеченным. Я, честно, слушала ее истории вполуха. Уловила только то, что избранник полностью устраивал ее семью и был значительно старше сестры.

Когда очередь дошла до нее, она сделала вежливый книксен. Поджатые губы свидетельствовали о том, что Элоиза недовольна. Она была чрезвычайно обидчива и так же стремительно отходила. Иногда после очередной ссоры наступало осознание, что я могла бы вести себя так же, если бы не стойкие гены папы. Кого-кого, а истериков среди Вольфдерлайнов не водилось. Поговорить нам с Элоизой не дали.

— Дара, потом, все потом, — шепнула она после стандартного приветствия. Ее маман высилась рядом и крепко держала дочь за локоть. Тетку я не любила. Да, моя мама вызывала противоречивые чувства, но эта же была настоящей мегерой. Я увидела на запястье сестры следы пальцев. Обе цепко оглядели Маркуса, затем отступили с прощальным кивком.

Не ошибусь, если скажу, что все это длилось около получаса. Наконец после того, как мою руку поцеловали в последний раз и в последний раз проскрипели корсетом в поклоне, папа дал объявление.

— Мы с дочерью благодарим вас за то, что нашли время составить нам компанию в этот день. Формально торжества посвящены тому, что Дариане исполнилось сто шестьдесят. Это случилось неделю назад, но отмечаем, как и принято, в полнолуние. Детство моей девочки позади, она входит в пору юности. Символический момент для любой семьи и особенный — для нашей. С этого дня она становится госпожой главного Дома трех Лун и должна принять бремя, которое под силу только ей.

После слов про бремя я задрожала. Физически не выношу моменты, когда от тебя чего-то ждут. Я теряюсь. Отец, всегда стремившийся избегать столь пугающего меня пафоса, сейчас был вынужден к нему прибегнуть. Толпа замерла. Ей как раз нужны эти слова и эта церемония. Иначе мне бы просто вручили шкатулку с кристаллом у отца в кабинете и кротко погладили по голове.

— Выносите святыню свободного народа! — отдал приказ Рудольф Вольфдерлайн.

Глава 12. Момент истины

... Все в том же прошлом

Небольшой сундучок, со стандартным металлическим орнаментом в виде правильных ромбов — в таких хранили мелочевку — на первый взгляд, не таил в себе опасности. Я абсолютно ничего не чувствовала, как к себе ни прислушивалась. Не это ли повод для беспокойства: должна ли я улавливать зов камня, зуд, да хоть что-нибудь? И никого рядом, кто помог бы мне разобраться, что в данном случае является нормой.