Сложный пациент

– Здесь можно курить?

– Нет.

Потому что у меня большие проблемы с никотином. Мне необходимо бросить, но резко нельзя. Это может вызвать в моей ситуации неконтролируемое деление клеток, в том числе и онкологию. Я презираю свою уязвимость! Я никогда не болел, и всегда был здоровым быком. С раннего детства. А теперь...

– Но тебе можно.

Жадно смотрю на то, как она вскрывает новую пачку.

Касаюсь на автомате никотинового пластыря на плече.

Я медленно снижаю дозу. Сейчас - сигарета в сутки. Хотя мне уже пора перейти на пластырь с никотином полностью. Но ломает люто от одного вида, что кто-то курит. И я жду свою сигарету с утра, позволяя ее себе поздно вечером.

– Сочтем это извинением за непонятки, - сглатываю ком в горле.

– Принято...

Мне интересно наблюдать, как она курит.

Когда не можешь прикасаться к женщине, учишься "прикасаться" к ней иначе. Твой взгляд становится более осознанным, что ли. Учишься жрать вкусные детали. В образе, в речи...

И уже отличаешь пустую сексуальность от наполненной.

Можно даже сказать, что моя сексуальная реальность стала значительно ярче и глубже. При условии, что можно будет вернуть "физику", конечно.

Она курит не тонкие женские, а обычные. Не самые дорогие, но вполне себе...

Щелкает зажигалкой, вкусно затягивается.

Мне хочется попросить у нее сигарету. Именно ту, которую она курит.

Но мне можно только стерильные.

Я замечаю, что у нее очень широкие зрачки, которые делают ее глаза темными. Возможно, потому что комната сделана в сумрачном английском стиле - кожа, красное дерево, тёмно-синий ковер, тусклый свет. А возможно и не поэтому.

Марго ведёт плечами.

И моя эрекция снова напоминает о себе.

Шикарная... И то, что не шлюха, а крутой спец в своем деле - резко повышает ее цену.

Девочка на десять из десяти!

У меня таких не было. Я всегда выбирал без проблемных, инфантильных и готовых на всё, полностью зависящих от меня. Это удобно...

Включаю камеры и микрофоны обратно.

Струйка дыма вьется, достигая потолка, срабатывает датчик.

– Сэм.

– Слушаю, - раздается голос ассистента в динамике.

– Пусть пепельницу принесут. И датчики отключи пока.

– Эм... Но...

– Исполняй.

Практически незаметно появляется один из помощников и ставит беззвучно перед ней пепельницу.

Она тут же стряхивает туда пепел.

Хочу...

И сигарету ее хочу. И саму ее.

В ее глазах нет флирта, подобострастия... Она и правда интересная!

– Маргарита...
– смакую я.
– Это Марго или Рита?

Она меняет позу, перекладывая ногу на ногу.

– Хотя, дай угадаю... Конечно же Марго.

– Данияр...
– взгляд расфокусируется, словно она в вспоминает мое отчество. Щелкает пальцами.

Но ей его не говорили.

– Просто - Дан.

– Дан. Дан, была ли отправная точка?

– Сложно сказать...
– присаживаюсь на кушетку, проводя по коротко стриженным волосам ладонью.

– Когда сделано это тату?
– кивает на мою грудную мышцу, забитую чернилами.

– Давно. Лет десять назад. А твое?

– А мое не могло стать источником твоего иммунодефицита, - отшивает меня она.

– Сильный стресс, может?

– Я поймал пулю, - обвожу пальцем рулевое ранение - розовый шрам.
– Мне сделали операцию. И я стал хреново заживать.

– Пуля - это серьезное ранение.

– Она была не первая, - прикасаюсь к шраму десятилетней давности. Я знаю, как это должно заживать. А в этот раз - все было плохо. И становилось все хуже и хуже с каждым днём, пока мне не потребовалось переливание крови. Анализы, все дела... и выяснилось, что иммунка сдохла. Совсем.

– Хм...
– тушит в пепельницу сигарету.

– Есть мысли?

– Вариантов сотни.

– В самом деле? Мой прошлый иммунолог был гораздо скромнее в своих версиях.

– Я не самый скромный иммунолог. А почему он больше с тобой не работает?

– Я его... ммм... уволил. Были причины.

– Я могу с ним пообщаться и обсудить анамнез?

– К сожалению, это невозможно.

– От этого зависит твоя жизнь.

– Невозможно. Ищи другие источники информации.

– Окей...
– вздыхает.

Скролит по экрану телефона.

– Там написано, что со мной не так?
– немного раздражаюсь я отсутствию ее внимания.

– Я смотрю на тебя, Дан, - не поднимая глаз.

– Нет, не смотришь.

– Я смотрю на твою кровь. Она гораздо информативнее твоего члена.

Усмехаюсь.

– У меня ещё есть глаза...
– улыбаюсь я.
– Ясные и чистые, как моя стерильная клетка.

– Глаза - это хорошо, - снова подходит она к стеклу.

И не моргая разглядывает меня как экспонат.

– Оттяни вниз нижнее веко.

– Что там можно обнаружить?

– Например, паразитов. Они иногда поражают иммунную систему.

– Да, тьфу!
– отворачиваюсь раздражённо.
– На это меня проверили в первую очередь. Я чист...

Наливаю себе водки.

– Вернись, и покажи мне слизистую глаза.

Возвращаюсь, показываю.

– Язык...

Лениво показываю тоже. На мгновение мне кажется, что это даёт эмоцию.

Сердце колотится... Я плыву в своих фантазиях.

– Руки сюда...
– кладёт свои на стекло.

Я через стекло прижимаюсь к ее ладоням.

Она ведёт свои вверх, я следую за ней. Внимательно разглядывает мои вены, трицепсы и, наверняка, лимфоузлы.

Из-за урезанного рациона, я высушен и похож на мышечный экспонат, словно собираюсь на фитнес-соревнования. Наверное, зрелищно.

Мой взгляд отправляется ей в вырез. Манящие ключицы... грудь небольшая, но высокая и свободна под тканью черного платья. Это так эротично...

Мне хочется стянуть с плеч ее платье. Она как статуэтка эфиопской девушки, которая стоит на столе. Только цвет кожи другой.

– Какие у тебя соски? Розовые или темные?

Встречаемся взглядами. Она не смущается... но взгляд немного плывёт.

– Мы отменим все препараты, которые ты пьешь, чтобы увидеть картину поражения, - чуть более низким голосом.
– Антибиотики, противовирусные, противогрибковые, противовоспалительные...