Сложный пациент

Меня на мгновение выносит из сна от слишком острых и слишком реалистичных ощущений.

Жадный укус губами за головку.

– Марго, твою мать!
– вздрогнув, хриплю я, окончательно выплывая из сна.

Сознание словно переворачивается, ускоряется, замедляется...

Я соображаю, кто я, где и в каком временном интервале. И у кого во рту. Влажный рот очень мешает соображать.

Марго... Чокнутая зараза моя.

Сжимаю ее волосы, и прикусывая от кайфа губу, насилую дерзкий рот. Толкаясь глубоко в горло и игнорируя попытки вырваться. Зубки жестко прикусывают напряжённый ствол.

С шипением, шлепаю ее по щеке.

– Плохая девочка...

Вырывается, выпуская член изо рта и игриво оскаливается на меня.

Тестостерон бомбит, поднимая давление.

Она все такая же миниатюрная гибкая статуэтка, ну может, грудь и бедра стали выразительнее. И я обожаю ее загибать!

Дразня меня, пытается смыться. Но я ловлю за щиколотку, дёргая обратно. Распинаю под собой, и в пару движений заламываю в откровенную позу.

– Куда это ты собралась?..

Насаживаю ее, дёргая за талию. Ладонью зажимаю рот, гася вопль.

Износики... Р-р-р...

Впечатываюсь в нее сзади, придушивая и агрессивно затрахивая.

И я уже точно знаю как и когда она взорвется, и от чего.

Как только она судорожно сжимается, не позволяя ей кончить, выхожу, и вжимаюсь скользкой головкой в попку.

– Ау!
– с шипением дёргается.

Зажимаю рот.

– Тихо.

Мычит, пытаясь соскользнуть с меня.

– Нет... Так, кончай!
– требую, плавно двигаясь и ускоряя ее пальцами. Беспомощно хватается руками за мои кисти.

– Давай… - облизываю чувствительную кромку ушка.

Закатывая глаза, судорожно вздрагивает. Сдавленно стонет и мычит мне в ладонь.

– Вот теперь, хор-р-р...
– следом вздрагиваю от яркой, оглушающей вспышки.
– Хорошая девочка.

Какой кайф...

Отпускаю ее в душ тут же вырубаясь.

Одно правило я железно усвоил из своей короткой семейной жизни: чтобы женщина была безмятежна и не имела тебя днём, поимей ее как следует утром.

Краем сознания слышу, как она собирается.

– Дан, подъем.

Мычу в подушку. Отрицательно. Не хочу вставать. Плаваю в эйфории и расслабухе.

– Дан, вы опоздаете на утренник!

– Мхм...

Кто их придумал так рано? Сделали бы вечерник, кто празднует с утра?

– Дан!
– летит в меня подушка с кресла.
– Это ее первый утренник.

– Будильник у меня...
– бросаю невнятно.

Сплю дальше.

– Дан, там сосед этот невменяемый жалобу на нас в чат кинул. За угрозы. Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Знаю. Забей. Я сам...

Переворачиваюсь на другой бок.

– Ничего не понимаю... Какая ещё молитва?
– бегает мимо меня Марго.

Это я ему молитву подарил, пусть молится скотина, когда мимо Марго ходит.

– Он мне не нравится. Забей.

– Не вздумай его калечить! Это condom vulgaris. Не подставляйся. Ты - законопослушный гражданин! Отец семейство. Я сама его сожру, ладно?

Недовольно ворчу. Ладно, кобре моей тоже надо чем-то питаться, пусть жрет.

Она открывает шторы. Отворачиваюсь опять.

– Дина, буди папу!

Босые ножки быстро шлепают по полу, дочь залезает ко мне в объятия, устраиваясь на руке щекой.

Дынька наша - абсолютная копия мамы. Темненькая, крошечная, глаза - пули.

– Дан, заплети ее только нормально! Нам потом к бабушке.

– Мхм...

– И не забудь пакет с моим платьем и туфлями.

– Аха...

Входная дверь хлопает.

Сквозь сон слышу, как пиликает мой телефон.

– Дынька, встаём.

Глаза не открываются.

Марго выдержала в декрете до шести месяцев. Потом мы решили, что моя очередь отдуваться. Ну и как-то нормально так пошло... Даже кашу варить научился. Да и Артем на подхвате, если надо. У них взаимное обожание!

– Пи, папоська, - целует меня в щеку, гладя по волосам.
– Я сяма... Пи...пи...

Улыбаясь, обещаю себе, что ещё пять минут и встану. И слушаю сквозь сон, как уютно шлепают короткими перебежками босые ножки по квартире.

– Дин... ты собираешься?
– не открывая глаз, уточняю я.

– Плисёсаську...
– выдает что-то непереводимое.

– Аха...

А потом шлепание прекращается совсем. И очень долго полная тишина.

Подозрительно застываю, распахивая глаза. Сонливость снимает как рукой.

Слышу, как хлопает опять входная дверь.

Ловлю панику, подрываясь в положение сидя.

– Дина!

– Это я!
– отвечает Артем.
– Марго сказала, помочь тебе ее собрать.

– Доброе утро! Да я бы сам справился...
– тянусь, бросая взгляд на часы.
– Разбудила только зря...

– Да я ещё не ложился.

Надо торопиться.

– Где моя сладкая Дынька?
– зовёт ее Артем.

Звук такой, будто по полу что-то волокут.

– Касиво?
– уточняет Дина у Артема.

– О-о-о... Мля!
– шокированный комментарий из прихожей.
– Великолепие какое... Глаза режет!

– Сяма!
– важно поясняет Дина.

Поднимаюсь с кровати. Слушаю их разговор.

– А я смотри, кого тебе купил на Новый год…

Охи, ахи, восторги...

– Я видел фото мамы. У нее тоже такой был. В аквариум положи.

Наверное, опять игрушку. У нас уже горами…

Выхожу в прихожую.

– Тёмыч, заплети ее, пожалуйста, пока я в душ сгоняю.

– Боюсь, что нифига не получится.

Слышу тот самый волокущийся звук в нашу сторону, чем-то напоминающий… стук каблуков?

Завязываю поспешно халат.

Дочь важно встаёт в дверях детской. Мой взгляд скользит снизу вверх.

Серые туфли Марго на высоком каблуке, в носке которых утонула крохотная ножка. И как только стоит на этих ходулях?!

Костюм ежа, который она предпочла фейским и принцесским нарядам.

И... густо закрашенная бордовой помадой нижняя половина лица, овалом как у клоуна.

– Мать моя...