Случайная заложница

Трясущимися руками набираю Адриана, понимая, что я ни черта не знаю, что мне делать. Я, мать вашу, никогда не видела ранений! И никогда не имела дела с людьми, в которых стреляли!

– Адриан!
– нервно выкрикиваю я.
– Адриан! Он ранен! В него стреляли! Он еле дышит! Быстро так! И тихо, совсем тихо, я едва…

– Прекрати истерику, Мишель, и слушай внимательно!
– его голос настолько жесткий, а тон непререкаемый, что я тут же затыкаюсь и вслушиваюсь в каждое его слово.

Глава 24

– Прекрати истерику, Мишель, и слушай внимательно!
– его голос настолько жесткий, а тон непререкаемый, что я тут же затыкаюсь и вслушиваюсь в каждое его слово.

– Мишель, ты должна найти аптечку. Ты знаешь, где у Финна аптечка?
– я отупело качаю головой.
– Мишель!
– выкрикивает Адриан, и я понимаю, что так и не ответила вслух.

– Н-нет, не знаю.

– Ты должна найти ее. Сейчас. Я сброшу тебе номер. Девушку зовут Мелисса Харпер. Скажешь, что звонишь от меня, и спросишь, что делать, если в человека стреляли. Но до этого найди аптечку. Мишель, ты услышала меня?

– Да, - дрожащим голосом.

– Повтори.
– Я быстро и сбивчиво повторяю его слова.
– Умница. Теперь ищи аптечку и звони Мелиссе. Она расскажет, как вытащить пулю.

– Вытащить пулю?!

– Да. Отбой.

В этот раз я быстро понимаю, когда связь прерывается. Тут же подскакиваю на ноги и несусь в ванную. Выгребаю все из шкафчиков и ящичков, но никак не могу найти аптечку. От мысли о том, что мне придется проткнуть иглой человеческую кожу и, возможно, копаться в ране, меня тошнит. Я падаю на колени перед унитазом и прощаюсь со всем съеденным за день. У меня чертовски сильно кружится голова и дрожит все тело. Но я помню слова Адриана о том, что Финн может умереть. Мне приходится повторять их себе, как мантру, потому что только они стимулируют меня подняться и бежать на кухню, чтобы перерыть шкафчики еще там. Наконец я нахожу аптечку.

Подбегаю к Финну и сажусь перед ним на колени. Меня постоянно раздражает, что собаки негромко подвывают, поэтому я отгоняю их от порога, отодвигаю ноги Финна и закрываю дверь. без этого нытья немного легче. Я раскрываю аптечку, и меня удивляет, что в ней, вместо обычного набора из аспирина и пластырей, целый хирургический набор. Финн как будто знал, что я буду спасать его.

– О, господи-божечки. Чертов Финн, - шепотом бормочу, набирая номер, присланный Адрианом.

– Мелисса Харпер.

– Мисс Харпер, я от Адриана. Меня зовут Мишель. В моего… мужчину стреляли. Как я могу помочь ему?

– У вас есть необходимые инструменты?

– Кажется, да.

– Тогда слушайте внимательно.

Я включаю телефон на громкую связь, откладываю его в сторону. Ставлю рядом с Финном на пол лампу, включаю свет. Потому бегу в ванную, чтобы помыть руки, а заодно проститься и с остатками пищи. Потому что то, что мне говорит делать Мелисса, ужасает меня и заставляет кожу покрываться миллионами колючих мурашек. Но я делаю. Дважды прерываясь на то, чтобы перевести дыхание, потому что меня снова сильно тошнит. В конце я накладываю повязку дрожащими руками, и проверяю пульс Финна.

– Вы молодец, Мишель, - хвалит она меня, а я тяжело выдыхаю.
– Теперь следите за его дыханием и меряйте температуру. Она должна повыситься. Если достигнет критической отметки, ему нужно будет дать жаропонижающее. По моим подсчетам он потерял много крови, поэтому теперь остается только сбивать температуру, наблюдать за ним и молиться, чтобы он пережил эту ночь. Если переживет, то, скорее всего, выкарабкается.

Я благодарю ее за помощь и отключаюсь.

Остаток ночи не менее нервный, чем ее начало. Я все время сижу возле Финна и внимательно слежу за тем, как он дышит. Он перестал хрипеть, и дыхание немного выровнялось, стало чуточку глубже. Или это просто мне хочется верить в то, что это так? Я то и дело меряю ему температуру, вытираю пот со лба, а потом полоскаю полотенце в тазу, снова укладывая на лоб Финна прохладный компресс. Я не нашла жаропонижающего, поэтому практически бесполезные примочки - это все, что мне остается, чтобы хоть как-то помочь ему с температурой, которая скачет то вниз, то вверх.

Под утро звонит мой телефон. Это номер Мелиссы, я запомнила последние четыре цифры.

– Как он?
– спрашивает Мелисса, едва я отвечаю.

– Не знаю. Температура скачет, он все время потеет. Но дыхание стало глубже, и я уже не слышу хрипов. Или мне так кажется, - тихо добавляю я.

– Ты давала жаропонижающее?

– У него его нет.

– А сироп? Обычный, от простуды. Он у всех в аптечках есть.

– А у Финна нет, - бормочу, в сотый раз за ночь приглаживая его волосы.

– Где вы находитесь? Я привезу лекарства.

– Я не знаю. В лесу, - шепчу, всхлипывая. Я внезапно понимаю, что даже не могу никому объяснить, где мы, потому что не знаю. Никто не сможет оказать нам помощь, потому что не будет знать, где нас искать.

– Ладно, разберемся.

Мелисса отключает звонок, и я откладываю телефон в сторону. Поднимаю к лицу свои ладони и рассматриваю их. Я уже несколько раз полоскала полотенце в тазу, но мне до сих пор кажется, что в каждую пору на моих руках забилась кровь Финна. Хочется пойти и нормально вымыть их с мылом, но я боюсь оставить Финна даже на мгновение. Первые пару часов я даже моргать боялась, что уж говорить о том, чтобы покинуть его ради мытья рук. Бросаю взгляд на гору испачканного в крови тряпья, сваленного за тазиком. Но теперь это не вызывает во мне ни ужаса, ни омерзения. Как будто я прошла некое боевое посвящение, после которого какая-то часть меня умерла. Или, как минимум, атрофировалась.

Я плохо улавливаю момент, когда усталость окончательно берет надо мной верх. Возможно, это произошло еще тогда, когда я прикрыла рану стерильной повязкой. Или после разговора с Мелиссой. Но я точно помню, как положила голову на бедро Финна и прошептала:

– Я не дам тебе умереть, - и отключилась.

Я просыпаюсь от того, что все мое тело затекло и ломит. Я проспала все это время на деревянном полу, а подушкой мне служило бедро Финна. Я не видела снов, только какие-то обрывки мыслей, потому что все то время балансировала на грани сна и реальности. Когда мысли немного приходят в норму, я вскакиваю и засовываю Финну подмышку градусник. Смотрю на его бледное, покрытое испариной лицо, и кусаю губу. Через пару минут вынимаю градусник и с отчаянием стону. Снова жар. Я опускаю голову на грудь Финна и слушаю его медленное сердцебиение. Хрипов нет, но он тяжело дышит, как будто каждый раз преодолевает какую-то преграду. Почему я не настояла вчера на больнице? И Адриан даже не предложил этого. Он же полицейский, понимает, что могут быть задеты жизненно важные органы. Меня снова накрывает паника от мысли, что Финн все еще в опасности.

Мой телефон рядом с Финном оживает, и на экране высвечивается «А». Точно, как в телефоне Финна.

– Адриан?
– хрипло зову я, ответив на звонок.

– Доброе утро.
– он делает паузу.
– Доброе ведь?

– Доброе, - выдыхаю.

– Жив?

– Едва ли. Он тяжело дышит и сердце так медленно бьется. И температура снова высокая. Я уже не знаю, что делать.

Меня стремительно покидают силы, утаскивая за собой решительность и уверенность, что все будет хорошо. Я начинаю отчаиваться, и это паршиво.

– Где вы находитесь? Жди, скоро я привезу Мелиссу, и она сделает укол жаропонижающего и все сама проверит.

– А она кто?

– Моя жена. Врач. Так где вы?

– Я не знаю, - выходит со всхлипом.

– Я вас найду. Опиши место.

– Мы в лесу.
– я вскакиваю на ноги и выглядываю в окно, как будто надеюсь найти какой-то отличительный знак, чтобы Адриан понял наше местоположение. Но домик окружают только высокие ели и сосны.
– Мы раньше жили в каком-то заброшенном поселке. Там недостроенные дома. Даже особняки. Они все огромные, но их немного, три или четыре, в остальных только фундамент и пару стен максимум, - сбивчиво поясняю я, даже не анализируя того, что говорю.